События, происходившие в Речи Посполитой в период четырехлетнего сейма, произвели крайне негативное впечатление на русское правительство, и многое изменили в его отношении к этому государству. В очередной раз открыто проявившиеся антирусские настроения, неистовые и ничем не оправданные преследования православных, беззаконные действия в отношении русских подданных, попытки оторвать от Матери-Церкви православное население путем церковной автокефалии рассеяли все благожелательные настроения Екатерины к Речи Посполитой и привели ее к убеждению, что с русско-польским вопросом можно покончить лишь путем самых решительных мер(1).

Пока Тарговицкая конфедерация пыталась установить повсеместно свое влияние, между Пруссией, Россией и Австрией шли переговоры о втором разделе Речи Посполитой. Хотя переговоры велись тайно, слухи о них стали проникать в газеты. Конфедерация встревожилась, но успокоенная из Петербурга, не принимала никаких мер для предотвращения раздела даже и тогда, когда прусский король ввел свои войска в Великую Польшу. В это время вместо генерала М.В. Каховского главнокомандующим в Польше был назначен барон Осип Андреевич Игельстрем, а в Литве и на Украине генерал-аншеф Михаил Никитич Кречетников. Русский посланник Я.И. Булгаков был отозван из Варшавы, а на его место назначен Яков Ефимович Сиверс, который совместно с Кречетниковым был призван содействовать подготовке декларации России о втором разделе Речи Посполитой. По высочайшему повелению императрицы Екатерины декларация эта была всенародно объявлена 27 марта 1793 года генералом М.Н. Кречетниковым в местечке Полонном Волынской губернии. Вслед за Россией о том же объявил и прусский король. Для конфедерации это объявление оказалось полной неожиданностью. Некоторые из ее членов, как Северин Ржевуский, сделались ярыми противниками России, но другие безропотно признали свершившийся факт. 17 июня сейм в Гродно, признал второй раздел Речи Посполитой(2).

Согласно манифесту о разделе Речи Посполитой к России «на вечные времена» отходили губернии Витебская и Минская в полном их составе и восточные половины губерний Волынской и Подольской(3). Уже вскоре после его объявления сенату 13 апреля 1793 года было дано высочайшее повеление о разделении всей присоединенной территории на три губернии: Минскую, Изяславскую и Брацлавскую(4). Из трех новообразованных губерний составлялась одна епархия, под названием – Минской. В управление епархией назначался Преосвященный Виктор (Садковский) с присвоением ему титула «архиепископа Минского, Изяславского и Брацлавского». За ним сохранялся и титул «коадьютора киевской митрополии», но в высочайшем указе говорилось: «сей новой епархии помянутый архиепископ имеет быть от митрополита киевского независим, но по должности и наименованию коадъютора митрополии киевской, которая от него не отъемлются, имеет к митрополиту киевскому отношение по-прежнему»(5). Новая епархия по штатному расписанию причислялась ко второму классу и ставилась по рангу после Могилевской.

Так как административное устройство новоприсоединенных областей не имело еще окончательного оформления, и невозможно было точно определить, какие именно церкви должны отойти, согласно высочайшему указу, к соседним архиереям, а какие к Минскому архиепископу, Синод предписал взять временно в свое управление все отошедшие к России православные церкви Преосвященному Виктору, пока не будет утверждено точное расписание.

Первые дни церковной жизни присоединенных к России областей были посвящены принесению присяги новому, русскому правительству. Понуждать не приходилось никого. Вместе с принесением присяги всюду заводились и «российские порядки».

Часть населения, присоединенных областей, отторгнутая в свое время от православия в унию, сейчас с нетерпением ожидала возможности возвратиться в исконное «благочестие». Массы униатов, измученные католической «опекой» и «покровительством» польской короны, вступив теперь «под скипетр великия Екатерины», ждали скорейшего осуществления своих давних устремлений – вернуться в лоно «Святыя восточные Греко-Российския Церкви»(6). Между тем российское правительство к этому устремлению не отнеслось с должным пониманием. В вопросах религиозных оно действовало как правило с точки зрения политической целесообразности. В манифесте от 27 марта говорилось: «Всемилостивейшая государыня изволила не только всех своих новых подданных подтвердить при совершенной и ни чем неограниченной в свободе в публичном отправлении их веры, . но всех и каждого награждать... всеми теми правами, вольностями и преимуществами, каковыми древние подданные ея пользуются...»(7).

Католическое духовенство со своей стороны не замедлило воспользоваться таким положением вещей. Один униатский официал поспешил оповестить свой округ, что «склонность под сень православной церкви не соответствует монаршей воле»(8). Успевшие было воспользоваться благоприятным моментом обращенные в унию крестьяне и возвратившиеся в 1792 году в православие, опять были принуждаемы идти в католичество. И снова из разных уголков пошли горькие жалобы на притеснения и своеволие со стороны «латинян». Ничего не мог сделать и Преосвященный Виктор. В деле, котором так сильно был замешан «политический интерес», предпринимать что-либо без ведома высшей власти совершенно не представлялось возможным. Если Синод сделал Преосвященному выговор за самовольное награждение своих «сострадальцев» по варшавским узам, то, что можно было говорить о делах более серьезных. Оставалось только одно – ожидать изменения монаршей воли.

По возвращении Преосвященного Виктора в Слуцк, кроме радостных поздравлений и встреч, его ожидала огромная и напряженная работа. Епархия, четыре года остававшаяся без своего пастыря, пережившая различные перипетии церковной и политической жизни, пришла в совершенное расстройство. Многие приходы не имели священников, монастыри были разорены и обезлюдели. То, что было сделано для устройства епархии Преосвященным Виктором прежде, за годы его отсутствия оказалось разрушенным. Нужно было многое начинать сначала. В первые месяцы пребывания Преосвященного в Слуцке ни одно архиерейское богослужение не проходило без хиротонии. С трудом удавалось подыскивать подходящих кандидатов в священники, но найти монахов для опустевших монастырей было еще труднее. Если в Сурдегский монастырь, где была неотложная надобность, владыка послал немедленную помощь, то в другие обители он писал, что с недостатком монахов необходимо до времени потерпеть: «теперь в целой епархии особливо в близких к кафедре монастырях, не только в диаконах, но и в иеромонахах великий имеется недостаток»(9).

Преосвященный обратился за помощью в Святейший Синод, чтобы ему прислали из соседних епархий – Киевской, Черниговской, Новгородской иеромонахов и монахов «благонадежных человек с двадцать». Синод удовлетворил просьбу владыки, и к нему было направлено из разных епархий просимое число иноков. Прибывшие в сане иеродиаконов большей частью немедленно рукополагались в иеромонахов, а простые монахи в иеродиаконов. Присланными монахами кое-как удалось устранить вопиющий недостаток людей в монастырях. Но большая нехватка по-прежнему оставалась в приходских священниках. Всех церквей в епархии Преосвященного Виктора на 1793 год насчитывалось 329, между тем как клириков не набиралось и на половину их(10).

Главную надежду в подготовке священнических кадров владыка Виктор, конечно же, возлагал на семинарию. Теперь она именовалась по титулу вновь учрежденной епархии Минской, хотя и оставалась по-прежнему в Слуцке. Владыка возобновил свои заботы об устроении школы, а самое главное о привлечении в нее учеников. Преосвященному снова приходилось бороться с упорным нежеланием священников отдавать своих сыновей в семинарию. Причины тому были самые разные: крайняя бедность отцов, нежелание лишаться помощника в домашнем хозяйстве, удаленность от места учебы и просто нерадение. В октябре 1793 года префект П.Ф. Илликевич-Корбут доносил владыке, что многие дети священников «имеющие лета способные к учению», частично находятся в домах родителей, а частью «отъехали в посторонния семинарии иезуитские – Пинскую и Дубровицкую»(11). По повелению Преосвященного Виктора консистория немедленно разослала в духовные правления указ с требованием незамедлительно высылать детей священников на учебу в Слуцк. При этом из консистории были посланы специальные «нарочные» с инструкцией – принудительно и без всяких отговоров забирать возрастных священнических детей и везти их в семинарию. В случае неподчинения, писал Преосвященный Виктор, «дети их в Слуцк в железах представятся и отцы их приходов отрешатся»(12). Эта вынужденная мера возымела некоторый результат, и к началу 1794 года к прежним учащимся прибавилось еще 16 воспитанников.

Крайнее расстройство церковных дел епархии требовало от владыки Виктора в этот период огромных усилий к упорядочению и оживлению церковной жизни. Но вместе с тем, безотлагательного разрешения требовал и наболевший вопрос об униатах, желающих вернуться в православие. Выждав некоторое время, томившиеся в унии люди, стали сами подавать о себе голос. Приходы, имевшие у себя униатских священников, слали к Преосвященному Виктору православных кандидатов для рукоположения к своим церквям вместо униатов, поставленных против желания прихожан униатской властью. Шли и священники, прося Преосвященного принять их «с приходскими их церквами и с прихожанами» – «в благочестие, и в епархию»(13). Владыка Виктор подал «о таковых по благочестию ревнителях» рапорт генерал-губернатору присоединенных областей Т.И. Тутолмину(14), но, не получив от него никаких указаний, решил на свою ответственность присоединить к православию двух монахов-базилиан и двух униатских священников, отказавшись, впрочем, присоединить их приходы. Об этом акте владыка написал Петербургскому митрополиту Гавриилу (Петрову) и просил «извинения» в самовольном поступке и «защиты» перед Святейшим Синодом(15).

Видя, что правительство не принимает никаких мер к решению складывающейся проблемы, народ сам начал добиваться того, чего с обретением нового подданства ожидал как само собой разумеющегося. Преосвященному Виктору приходилось уже иметь дело с такими фактами, как одновременное получение прошений «от двадцати деревень с горячейшим желанием о возвращении их на благочестие»(16). Кроме того, прошения о возвращении в православие стали появляться и в уездных правлениях, и в канцеляриях губернаторов и даже у генерал-губернатора. Вопрос не мог больше оставаться без кардинального решения. Полученные прошения Преосвященный Виктор отослал на рассмотрение Святейшего Синода. Однако серьезность ситуации вынуждала его самого ехать в Петербург. 10 января 1794 года владыка написал из Минска в Синод рапорт о позволении ему прибыть в столицу. 7 марта он получил разрешение, но воспользоваться им немедленно не нашел возможности, а вскоре положение дел изменилось настолько, что поездка оказалась излишней(17).

Присланные Преосвященным Виктором двадцать прошений, подробно рассказывающие о насильном присоединении в унию, бедствиях священников и прихожан, и решительном намерении их вернуться в православие, были доведены Святейшим Синодом до сведения Екатерины. 22 апреля 1794 года синодальный обер-прокурор А.И. Мусин-Пушкин(18)на экстренном заседании Синода объявил высочайшее повеление императрицы, коренным образом меняющее положение дел в вопросе присоединения униатов. В высочайшем указе говорилось, что, Ее Императорское Величество, «уведомившаяся, что жители губерний Брацлавской, Изяславской и Минской, которых предки . лестию и притеснением, во время польского владения, обращены были на унию с римлянами, изъявляют ныне усердное их желание возвратится к истинной их Матери-Церкви благочестивой, высочайше повелеть соизволила», чтобы Святейший Синод «препоручил» Минскому архиепископу обнародовать свою пастырскую грамоту с вызовом униатского населения на возвращение к «благочестию»(19). Генерал-губернатору Т.И. Тутолмину указ повелевал предоставлять, всем желающим возвратиться в православие «от светскаго начальства защиту и пособие»(20). Архипастырская грамота, о которой говорилось в указе, была сразу же составлена в Синоде и немедленно отпечатана тиражом 2150 экземпляров. Тут же была заслушана и одобрена инструкция Преосвященному Виктору с подробным расписанием порядка присоединения униатов.

Синодальный указ от 22 апреля с приложением двух тысяч экземпляров пастырской грамоты, Преосвященный Виктор получил 30 апреля. В тот же день Т.И. Тутолмин в присланной записке приглашал его приехать к нему в Несвиж для личных переговоров по делу им обоим «высочайше порученному, и для улажения наиудобнейших в достижении того мер»(21). Владыка Виктор побывал у генерал-губернатора и они наметили план будущих действий, несколько изменив присланную из Синода инструкцию. Решено было некоторое время держать высочайшее повеление в секрете и этим временем воспользоваться для подготовки разных средств, необходимых в проведении такого огромного дела. Когда же решительно все будет готово, сразу по всем местам начать воссоединение, причем, имелось в виду грандиозностью, величием, и, так сказать, всенародностью дела оказать благоприятное влияние на пугливые и сомневающиеся души. Выработанная совместно программа была отправлена в Петербург на рассмотрение императрицы.

Екатерина II одобрила представленную ей Преосвященным Виктором и Т.И. Тутолминым программу. 19 мая обер-прокурор объявил Синоду новое высочайшее повеление снабдить Минского архиепископа для предпринимаемого в его епархии дела воссоединения «способными к тому духовными особами», с предоставлением им места в новой епархии соответствующего их чину. Синоду предлагалось избрать «из ученых и качеств сему соответствующих» одного архимандрита, «священников потребное количество из других епархий» и направить их «без замедления» к Преосвященному Виктору(22).

В помощь Минскому владыке Синод назначил архимандрита Варлаама (Шишацкого), бывшего некогда старшим Виленских монастырей, а Преосвященных: Киевской, Могилевской, Смоленской, Черниговской и Новгород-Северской епархий обязал по первому требованию Минского архиепископа, предоставлять ему, сколько будет необходимо способных священников. Выделены были и денежные средства. Сам владыка на личные расходы, связанные с предстоящим делом, получил 2000 червонцев(23).

Днем, в который предполагалось повсеместно начать великое дело воссоединения, было назначено 1 июля. Остающееся до этого срока время употреблялось на подготовку грядущего грандиозного предприятия. Духовенство, по предписанию Преосвященного Виктора, негласно и без лишнего шума распространяло в народе «уверение», что «время гонений уже прошло» и желающим присоединиться к православию «сильное дастся в сем защищение»24. Изгнанные со своих приходов священники подготавливались к занятию своих прежних мест. Переписывалась тысяча экземпляров пастырской грамоты, так как к воссоединению ожидалось более 4000 униатских приходов. К соседним архиереям были посланы доверенные священники за антиминсами(25)и святым миром(26), необходимыми теперь в больших количествах(27). Кроме того, владыка Виктор написал соседним Преосвященным, чтобы каждый отправляемый в его епархию священник имел при себе запасной антиминс(28). Епархия, для удобства действий была разделена на округа, и в каждую округу был назначен для заведования делом воссоединения особый благочинный.

Получив письменное утверждение императрицы, Преосвященный Виктор 26 мая подписал и отослал Тутолмину, для обнародования при его посредстве, первую тысячу экземпляров пастырской грамоты.

В начале грамоты вспоминалось скорбное прошлое православия в Речи Посполитой, насильственное введение и распространение унии, и бедственное положение народа. Затем отмечался «недавний счастливый поворот» в истории края, приведший его под скипетр «благочестивой Екатерины и православной Церкви покровительницы». И далее, Преосвященный Виктор, от имени которого была составлена грамота, приглашал, «исполняя волю помазанницы Господней», всех находящихся в пределах его епархии, «которых праотцы, отцы или сами они лестию и страхом от благочестия совращены в унию с латинами, возвратиться безбоязненно в объятия Православной восточной Церкви» (29).

Уже к середине июня грамота была обнародована. Во многих местах обширной епархии Преосвященного Виктора униаты откликнулись на призыв к воссоединению. Однако не везде грамота имела одинаковый успех. В некоторых районах, а особенно на Украине она произвела в начале весьма слабое действие. Этому были свои временные причины. С одной стороны, дело воссоединения было начато в довольно неспокойное время. На оставшейся территории Речи Посполитой шло восстание, поднятое в начале 1794 года, под предводительством генерала Тадеуша Костюшки(30). И хотя захватившее Польшу и часть Белоруссии восстание не нашло достаточного сочувствия и поддержки в присоединенных к России областях и там сохранялось относительное спокойствие, отдельные отряды повстанцев все же вторгались в край и доставляли немало проблем российским властям. С другой стороны, начавшееся воссоединение в реальности оказалось более сложным и трудоемким предприятием, чем виделось сразу. Начать дело воссоединения Преосвященный Виктор практически еще не мог, так как реально не было к тому подготовлено достаточно необходимых средств. Трудно было собрать благочинных. Явились неизбежные проволочки с получением для них казенных денег, без которых последним невозможно было, куда либо отправляться. Полученное владыкой количество антиминсов и мира, было ничтожно мало для предстоящего дела. Негде было взять Преосвященному на данный момент достаточно этих священных предметов, так как в епархиях, в общем-то, не бывает их большой излишек. Владыка писал в Киев, где «миро варят, и антиминсы печатают», но ответа не было. Намеченный было на 1 июля срок начала воссоединения пришлось отодвинуть.

Для лучшей организации дела воссоединения на Украине владыка Виктор назначил украинским благочинным съехаться 30 июля в Лебединский монастырь для согласования действий и получения от него необходимых инструкций. Владыка и сам намеревался ехать на Украину. 5 августа он отправил туда часть своего клира, но вернувшаяся старая болезнь задержала его в Слуцке(31). В это время стало известно о появлении в районе Минска большого, около пяти тысяч, отряда повстанцев. Несмотря на тревожные слухи, и немного оправившись от болезни, владыка решил все же осуществить поездку. В ночь с 15 на 16 августа под охраной двадцати солдат он выехал из Слуцка в направлении Рогачева. В верстах тридцати от города Преосвященный неожиданно натолкнулся на польских повстанцев, и едва не попав к ним в руки, поспешил вернуться обратно(32). Из опасения, что поляки нападут на Слуцк, владыка несколько дней провел в Слуцкой крепости. В это время здоровье его резко ухудшилось так, что он «не могучи сам с постели встать, кочевав, проживал после близ шести недель в дому градского протопопа»(33).

Намеченный Лебединский съезд состоялся в свое время. Благочинные разъехались на места, но взяться за дело сразу они не могли. Тревожное состояние в крае, вызванное польским восстанием, держало всех в некоторой нерешительности. Дело воссоединения на Украине смогло возобновиться лишь после того, как по ней прошли русские войска(34).

Вскоре восстание было подавлено полностью. 29 сентября у местечка Мацеевичи произошла битва между повстанцами под предводительством самого Костюшки и частью русского войска под командованием генерала И.Е. Ферзена(35). В результате этого сражения восставшие потерпели сокрушительное поражение, а сам генерал Костюшко, раненый, был взят в плен. Вместе с этим восстание сразу же потеряло всю свою силу. В конце октября 1794 года русские войска под командованием А.В. Суворова(36)вошли в Варшаву. В 1795 году произошел третий раздел Речи Посполитой, вследствие которого этого государство исчезло с карты Европы(37).

Вслед за тем как восстание было подавлено, дело воссоединения началось во всем его широком масштабе. Воссоединение повсеместное, массовое, началось с конца августа, а к началу октября воссоединившихся по Брацлавской и Изяславской губерниям было уже более 700 церквей, около 500 священников и до 350.000 прихожан. Причем большая часть присоединившихся приходилась на Брацлавскую губернию, которой не коснулось восстание(38). Начало показывало, каких грандиозных размеров следует ожидать от начавшего процесса. Однако уже с первых шагов обнаружился и крайний недостаток средств, приготовленных для этого дела. Надежды Преосвященного Виктора на всеобщее воссоединение униатских священников не оправдались. Быстро истощились запасы антиминсов и мира. Стало не редким, что многие приходы, желавшие воссоединения, не могли быть присоединенными к православию за недостатком священников, антиминсов и мира. Некоторые приходы воссоединялись, но оставались без священников, и в них некому было совершать церковные службы и требы. К сожалению и сами благочинные, недостаточно опытные и недостаточно подготовленные к великому и сложному делу, нередко давали поводы для нареканий(39).

Кроме различных чисто внутренних затруднений, естественных и неизбежных в таком грандиозном предприятии, дело воссоединения встречало сильное противодействие со стороны униатского и католического духовенства и шляхты, так что и деятели воссоединения, и воссоединившиеся иногда были близки к отчаянию. Магнаты и шляхта всевозможными угрозами и ухищрениями старались отвратить своих крестьян от перехода в «благочестие». Принявшие православие крестьяне часто подвергались жестоким телесным наказаниям. Униатские священники, оставляя приходы, увозили из церквей утварь, богослужебные книги, не отдавали ключи. Помещики не допускали в свои имения благочинных и последним нередко случалось терпеть оскорбления и побои. Воссоединившихся священников преследовали, грабили и притесняли, отнимали у них церковные дома и имения, оставляя их без крова и пропитания. Гражданские чиновники в большинстве своем, за исключением лишь самых высших слоев, оставались те же, что и при прежней власти. Принадлежа в основном к той среде, которая была враждебно настроена к православию, они не только не оказывали «всевозможное споспешество» делу воссоединения, но зачастую прямо противодействовали ему. На стороне местных помещиков из корыстных видов были и некоторые российские чиновники. И благочинным то и дело приходилось сталкиваться с полным несочувствием их миссии со стороны гражданской власти(40). «Все люди желают и даже рвутся быть благочестивыми, – говорили Преосвященному Виктору приезжавшие с Украины лица, – только-де бояться чинимых от властей их гроз и устрашений, от коих не видно подобающего в сем защищения»(41).

Для большего успеха дела губернаторы Берхман и Тутолмин усердно звали Преосвященного Виктора на Украину. Однако владыка с конца июня тяжело болел и не мог подняться с постели. Не надеясь на скорое выздоровление, он воспользовался в эту затруднительную минуту определенным ему Синодом в помощники архимандритом Варлаамом, которого он и назначил временным своим заместителем в деле воссоединения(42). Получив необходимые наставления и архиерейскую грамоту, архимандрит Варлаам отбыл на Украину, откуда регулярно извещал владыку Виктора о ходе воссоединения, держа последнего в курсе всех проблем.

К зиме самочувствие владыки улучшилось, и он мог уже работать дома. Благочинным посылались инструкции, разъяснения, указы, подтверждения точно соблюдать установленные правила в деле воссоединения. Шли новые требования к соседним архиереям о скорейшей высылке большего числа священников. Для ускорения дела владыка Виктор просил присылать священников прямо на Украину, где архимандрит Варлаам должен был немедленно определять их на приходы. С первых же месяцев 1795 года началось регулярное и в значительном количестве прибытие священников. Сам владыка к началу года поправился уже настолько, что мог совершать богослужения, за которыми, сколько было можно, рукополагал ставленников и отправлял их на Украину(43). Варлаам распределял по приходам прибывших к нему священников, в случае необходимости, соединял приходы, и мало-помалу, чувствовавшийся с этой стороны недостаток перестал быть ощутимым. Нехватка антиминсов и мира так же была постепенно ликвидирована. К январю 1795 года из Киева было получено уже полторы тысячи антиминсов.

Несмотря на многие препятствия и замешательства, воссоединение все же шло могучей победной волной. По рапорту от 28 февраля 1795 года к православию на Украине присоединилось 1601 униатская церковь, 2 монастыря, 1032 священника и более миллиона прихожан. Два следующих рапорта от 13 и 23 марта, прибавили еще около 200 церквей, до полутораста священников и около 86.000 прихожан. Стремление народа к православию было так велико, что захватило своей мощной волной даже католиков и евреев(44).

Уже в январе Преосвященный Виктор стал собираться на Украину. Он обратился к Т.И. Тутолмину с просьбой выдать ему паспорт и предоставить военный конвой для охраны архиерейского поезда. Однако, не дававшая покоя болезнь задерживала владыку в Слуцке. Только в начале марта Преосвященный смог двинуться в путь. 20 апреля он прибыл в Житомир, где оставался до конца мая(45). Июнь был проведен в разъездах, а весь июль и первую половину августа владыка провел в Виннице(46). Он зорко следил за епархиальными делами, приводя в порядок расстроенную церковную жизнь на Украине.

Принявшие православие униатские священники должны были являться к Преосвященному с документами о действительности своего рукоположения. Они совершали в его присутствии богослужение по уставу Православной Церкви, и затем, после надлежащего наставления, получали усыновительные грамоты. При назначении воссоединившихся священников на приходы, благочинные, по распоряжению владыки Виктора, требовали от них подписку о немедленном устройстве в бывших униатских храмах иконостасов, царских врат, престолов и всего внутреннего порядка «по чиноположению греко-восточной Церкви»(47).

Преосвященный крайне заботливо относился к тому, чтобы вызов иноепархиальных священников не отразился каким-либо стеснением или ущербом для священников местных. Он настойчиво разыскивал изгнанных священников, отдавая им преимущество даже перед воссоединяющимися. В апреле владыка через свою «походную контору» затребовал от всех благочинных подробные сведения об изгнанных священниках, как продолжающих быть вне своих приходов, так и умерших, оставивших после себя осиротевшую семью, чтобы назначением новых, иноепархиальных священников не отнять хлеб у священников-страдальцев и их семейств. Сколько было можно, Преосвященный собирал и ставленников, предоставляя им воссоединившиеся приходы. На Украине таких кандидатов на священство владыка нашел довольно много, и, не будучи в состоянии всех рукополагать сам, отправлял их для этого в Киев(48).

В начале сентября Преосвященный Виктор вернулся в Слуцк. Эта поездка оказалась его прощальной поездкой по Украине. Волынь и Подолия выходили из ведения Минского архиепископа.

Присоединенные к России в 1794 году, после третьего раздела Речи Посполитой, территории были также включены в состав Минской епархии. Таким образом, Преосвященный Виктор оказался в управлении епархией, обширностью своих границ и количеством находящихся в ее пределах церквей превышающей все существующие епархии. 12 апреля 1795 года в Святейшем Синоде был объявлен высочайший указ о выделении из состава Минской архиепископии самостоятельной епархии и учреждении викарной кафедры. В управление новообразованной епархией был назначен архимандрит Иоанникий (Никифорович) с присвоением ему титула епископа Брацлавского и Подольского. На викарную кафедру назначался архимандрит Варлаам (Шишацкий) с титулом епископа Житомирского. Минский же владыка должен был именоваться теперь архиепископом Минским и Волынским(49). 23 апреля в Синоде было принято постановление о перенесении кафедры Минского архиепископа из Слуцка в Минск. Для этой цели отдавались два бывших униатских монастыря, мужской и женский, один для размещения архиерейского дома, другой для иноков Петропавловского монастыря(50).

В мае состоялись архиерейские хиротонии обоих кандидатов на новые кафедры. В ведение Брацлавского епископа отходила от Преосвященного Виктора Украина, а Житомирский епископ получил в управление все 13 уездов бывшей Изяславской, а теперь Волынской губернии. В ведении Минского владыки из двух с половиной тысяч церквей осталось совсем незначительное их количество. К тому же воссоединение униатов в Минской губернии проходило малоуспешно, и не имело таких благоприятных результатов, как в других губерниях.

Еще в самый день своего отъезда на Украину, 3 марта, Преосвященный Виктор назначил для 12 округов Минской губернии 28 благочинных, из лучших священников епархии(51).

В марте же было начато и дело воссоединения. Однако в Минской губернии встретились такие неблагоприятные условия для воссоединения, преодоление которых требовало особых усилий и энергии.

Серьезные затруднения, как и на Украине, представил недостаток антиминсов, мира, богослужебных книг и особенно священников. Недостаток священников скоро оказался так ощутим, что возникали ситуации, когда приходилось одному священнику поручать пять приходов, – а благочинных и их помощников распределить по приходам, приостановив вовсе дальнейшее воссоединение.

Хотя воссоединение униатов в Минской губернии проходило без непосредственного руководства, ввиду того, что Преосвященный Виктор находился на Украине, дело все же понемногу налаживалось и здесь. Недостающие сотни антиминсов готовил к отправке Синод. Крупную присылку сделал из Киева, прибывший туда для хиротонии архимандрит Варлаам. Труднее было устранить недостаток священнослужителей. Случаи перехода в православие униатских священников в пределах Минской губернии были крайне редки. Ограничиваться только своими духовными силами было нельзя, и Преосвященный Виктор снова обратился к вызову иноепархиальных священников. Причем, шестидесяти прибывших из Смоленской епархии священников оказалось вполне достаточно, чтобы решить проблему(52).

Более серьезные препятствия в Минской губернии дело воссоединения встречало со стороны католического и униатского духовенства и помещиков. Здесь вообще все национально-религиозные устремления в народе были сильно подавлены многовековым господством многочисленных католических монахов и бесчисленной мелкой польской и ополяченной белорусской шляхтой. Среди униатского духовенства, постоянно вдохновляемого католическим, лишь немногие склонялись к православию. Словом, врагов и затруднений оказывалось больше чем деятелей и средств.

Высочайший указ от 6 сентября 1795 года об установлении церковно-административного порядка среди оставшихся в новоприсоединенных областях униатов, негласно, как бы подводил черту под делом воссоединения. Еще некоторое время воссоединение по инерции продолжалось, но скоро стало угасать и к концу года практически заглохло(53). Результаты в пределах Минской губернии оказались не такими впечатляющими как на Украине. К январю 1796 года к православию было присоединено: 94 церкви приходских, 30 приписных, 39 часовен, 15 священников и 79953 души прихожан. Причем, воссоединившиеся приходы составляли лишь пятую часть всех бывших здесь униатских церквей(54).

5 января 1796 года скончался Киевский митрополит Самуил (Миславский). Святейший Синод решил переместить на Киевскую кафедру Черниговского владыку Иерофея (Малицкого), в Чернигов Преосвященного Виктора (Садковского)(55), а в Минск – викария Екатеринославской епархии, епископа Иова (Потемкина). 13 мая 1796 года в Синод поступило высочайшее повеление: «архиепископа Минского Виктора переместить в Черниговскую епархию»(56). Назначение это было полной неожиданностью для владыки. Начав свое архипастырское служение в Слуцке, положив лучшие свои годы на устроение новой епархии, выросшей при нем из малой в великую, он едва ли думал, что ему когда-либо придется покинуть ее, хотя приятели и звали его на соседние кафедры, – например, в Могилев, – увещевая, что там он найдет покой, а быть может и белый клобук(57).

Уведомляя Преосвященного Виктора о его перемещении в Чернигов, Святейший Синод предписывал Минскому архиепископу прежде его отъезда на новую кафедру предоставить «верный расчет» во всех денежных суммах, отпущенных в его распоряжение за все годы архиерейства, с самого определения его епископом в Слуцк. Синодальный указ владыка получил 4 июня. Ему предстояло готовить колоссальный отчет, однако приходорасходных книг, по собственному признанию, Преосвященный не вел. Приходилось писать по памяти, хотя многого нельзя было и припомнить. Владыка сделал, что было возможно: составил приходорасходные ведомости с 1793 года, а вместо отчета за все предшествующее время он написал консистории, требовавшей от него, в силу синодального указа, отчета, откровенное и убедительное письмо. В нем владыка указывал множество веских и объективных причин, в виду которых дать реальный отчет с 1785 года, он был не в состоянии(58). Ситуация выходила скверная и весьма щекотливая. Полная беспомощность Преосвященного Виктора при даче «расчета» как будто затемняла все его двенадцатилетнее архипастырское служение и делала его в глазах высшей церковной власти «неисправным архиереем»(59). Да и труды Преосвященного на поприще начатого при нем и, в основном своем объеме совершенного великого дела воссоединения, оставались в прямом смысле неоцененными. Оба епископа, получившие в управление области, недавно еще находившиеся под попечительством Минского архиепископа, имели удовольствие подводить блестящие итоги, докладывая о которых забывали упоминать имя того, кто проделал там неизмеримо больше, чем они, работы. К тому же Преосвященному Виктору в конце пришлось иметь дело с самой неблагоприятной для воссоединения частью новоприсоединенного края. Возникшие в Минской губернии неизбежные препятствия и замешательства, приписывались нераспорядительности и малоопытности Преосвященного, и, словно, было забыто полтора миллиона воссоединенных униатов на Украине.

Кое-как покончив свои расчеты с консисторией. Преосвященный Виктор вечером 29 июня покинул Слуцк, отправившись к месту своего нового служения. Нерадостно было ему покидать Минскую епархию, на устройство которой он положил столько трудов и здоровья, и теперь все это было омрачено последними обстоятельствами. Не у кого было теперь искать поддержки и ободрения. Близкие и дорогие ему люди, в которых владыка всегда мог найти твердую опору, покинули этот мятежный мир. В начале 1796 года скончался Киевский митрополит Самуил. Годом раньше почил о Господе великий труженик и неутомимый борец за православие святитель Георгий (Конисский). Это была тяжелая и невосполнимая утрата для владыки Виктора, которому последний был и наставник, и покровитель, и друг.

24 июля Преосвященный Виктор прибыл в свою новую епархию(60). Жизнь Преосвященного в Чернигове значительно отличалась от его жизни в Слуцке. Здесь был уже «покой».

Однако привыкший к неустанной работе, владыка Виктор и в Чернигове нашел себе дело. Благодаря его заботам, был обновлен и сохранен полуразрушившийся было священный уголок Чернигова – пещеры в Болдиной горе, связанные с именем преподобного Антония Печерского и Свято-Троицкая Ильинская церковь. Пещеры были обновлены на собранные пожертвования, а на ремонт Троицкой церкви владыка исходатайствовал казенные деньги(61). Церковь эта последние десять лет оставалась почти без ухода и пришла в сильное обветшание. Водворившаяся внутри сырость совершенно испортила иконостас, снаружи обвалился карниз, погнулись кресты, прохудилась и текла крыша. Немедленно же по прибытии в Чернигов Преосвященный Виктор стал хлопотать о восстановлении этой запустевшей величественной церкви. Храм был полностью обновлен, а новый шестиярусный иконостас отличался особенной изысканностью и благолепием(62).

В 1798 году под попечительством владыки Виктора были завершены реставрация и украшение Черниговского Спасо-Преображенского кафедрального собора, начатые еще в 1790 году по повелению Екатерины II(63). Кроме того, Преосвященный Виктор довершил начатое его предшественником строение архиерейского дома и произвел значительную перестройку семинарских зданий.

Черниговская семинария была одной из самых крупных. В ней обучалось, например, в 1797/98 учебном году до 700 учеников. Однако тесные и ветхие деревянные семинарские здания совершенно не соответствовали такому количеству учащихся. Владыка Виктор планировал сделать капитальную перестройку всех зданий семинарии, но его долгие хлопоты по отпуску денежных сумм не увенчались успехом: было отпущено лишь 6000 рублей и поневоле пришлось ограничиться самыми необходимыми починками.

Черниговская семинария была предметом особых забот уважавшего образование владыки. С первого же года своего пребывания в Чернигове он ввел в семинарии общеобязательным предметом еврейский язык. Ходатайствовал о прибавлении для обучающихся в семинарии дворянских детей новых дисциплин: геометрии, рисования и – «по смежности присоединенного от Польши края» – польского языка. Кроме того, Преосвященный считал нужным иметь в семинарии «класс простого греческого языка, который нынешние греки употребляют»(64). Им были сделаны некоторые распоряжения и по части педагогической: не исключать тех, которые желали бы продолжать учебу, независимо от их возраста; не препятствовать переходу в старшие классы малолетних, если ими оказаны надлежащие успехи; не наказывать розгами «философов» и «богословов»(65).

В 1803 году в Петербурге вспомнили о старом деятеле православия Украины и Белоруссии. 7 апреля император Александр I подписал указ о награждении Преосвященного Виктора (Садковского), ввиду его трудов на благо Церкви, орденом Св. Александра Невского66. Это был последний год жизни Преосвященного. В конце сентября владыка Виктор серьезно заболел. Состояние его заметно ухудшалось. Постепенно болезнь усилилась настолько, что он лишился возможности владеть руками и впадал в продолжительное забытье. В самую полночь с 10 на 11 ноября, в наступающий день своего ангела, Преосвященный Виктор скончался(67). Утром тело владыки обмыли и облачили в архиерейские одежды. Немедленно был послан нарочный к Киевскому викарию, епископу Чигиринскому Феофану, с приглашением прибыть на погребение Преосвященного. Во всей епархии совершались заупокойные службы о почившем архипастыре. Тело Преосвященного Виктора погребли у правого клироса обновленной им Троицкой Ильинской церкви(68).

Во время своей предсмертной болезни, в один из моментов прояснения сознания, Преосвященный Виктор сообщил находившимся возле него лицам, что в его сундуке они найдут тысячу голландских червонцев, сохраненных им на свое погребение. Это были деньги, пожалованные Преосвященному лично еще императрицей. Однако когда владыка скончался, указанных денег не нашли. По общему мнению, ими, как и многими другими вещами Преосвященного, воспользовался его келейник Леонтий Юдицкий. В ходе начатого расследования оказалось, что этот нечистоплотный человек бесстыдно присвоил себе даже дворянское происхождение(69).

Никаких капиталов после Преосвященного не осталось.

Несколько недорогих вещей, преимущественно из одежды и хозяйственных, были завещаны различным священникам, с просьбой молиться о нем. Лучший свой кафтан – из «французского штофу», усыпанный по красному полю цветами, и лучшую рясу – из фиолетового бархата владыка завещал преемнику архиерею(70). От Преосвященного осталась значительная библиотека из двух с половиной тысяч наименований, латинских, русских, французских, польских, греческих, немецких и еврейских книг(71).

К вопросу об изучении истории Православной Церкви на белорусских землях

Глава 1. На пути к будущему служению

Глава 2. Архипастырские труды    



Заключение

Примечания

1.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 145.

2.    Стегний П.В. Указ соч. – С. 291-316.

3.    Материалы к истории трехлетнего заключения православного епископа Виктора Садковского… – С. 179.

4.    Коялович М.О. Указ. соч. – С. 341.

5.    СлужебныйпутьПреосвященногоВиктораСадковского…–1895.– №7.– С. 199.

6.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 160.

7.    Дакуметы і матэрыялы па гісторыі Беларусі (1772-1903). – Мн.: АН БССР, 1940. – Т. 2.

8.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 162.

9.    Там же. – С. 164.

10.    Там же. – С. 166.

11.    Вержболович М.И. Указ. соч. – №23. – С. 699.

12.    Там же. – №23. – С. 700.

13.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 167.

14.    Тутолмин Тимофей Иванович (1739 – 1809) – был генерал-губернатором Волынского и Подольского наместничества, а затем московским главнокомандующим.

15.    Письма к разным лицам Преосвященного Виктора Садковского. – LXXXI.

16.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 168.

17.    Коялович М.О. Указ. соч. – С. 341.

18.    Мусин-Пушкин Алексей Иванович, граф (1744 – 1817) – известный археолог, член Российской академии наук. Был обер-прокурором Святейшего Синода, президентом Акад. художеств и сенатором.

19.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 169.

20.    Там же. – С. 170.

21.    Письма к разным лицам Преосвященного Виктора Садковского. – LXXXII.

22.    Коялович М.О. Указ. соч. – С. 346.

23.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 177.

24.    Письма к разным лицам Преосвященного Виктора Садковского. – LXXXIII.

25.    Антиминс (греч. αντιμίσιον) – «вместопрестолие». Четырехугольный, из льняной или шелковой материи плат, на котором изображается положение Христа во гроб; по углам помещается изображение четырех евангелистов, а на верхней стороне вшиваются частицы мощей. Антиминс, как и престол, освящается архиереем. Он кладется на престол под Евангелием, завернутый в особую ткань, называемую «плитоном». На нем совершается освящение Святых Даров.

26.    Миро (греч. τό μύρον) – священное вещество, употребляемое в христианской Церкви для таинства миропомазания.

27.    Письма к разным лицам Преосвященного Виктора Садковского. – LXXXIX; К истории воссоединения униатов в Минской архиепископии 1794-1795 гг. (Три письма Преосвященного Виктора Садковского к Могилевскому архиепископу Георгию Конисскому) / Горючко П. // Минские Епархиальные Ведомости. – 1902. – №8. – С. 180.

28.    Там же. – XС; К истории воссоединения униатов… – С. 183.

29.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 175.

30.    Костюшко Тадеуш (Tadeusz-Andrzéj Bonawentura Koścíuszko) (1746 – 1817) генерал, вождь польского восстания 1794 г. Сын небогатого шляхтича Новогродского повета. Учился в Варшавской кадетской школе. С 1769 по 1774 гг. обучался инженерному искусству в Германии, Италии и Франции. Здесь на его мировоззрение сильно повлияли идеи французской просветительной философии. Вернувшись на родину, служил в польской армии, но, не видя здесь приложения своим способностям, уехал во Францию, а затем в Америку (1778). Принятый в американскую армию, был замечен Вашингтоном и сделался его адъютантом. По окончании войны получил чин бригадного генерала. Вернувшись в Польшу, примкнул к партии либеральных патриотов. В 1792 г. участвовал в защите конституции 3 мая против России и Тарговицкой конфедерации, находясь в армии кн. И. Понятовского, и хотя его корпус был разбит превосходящими силами русских под Дубенкой, но общий голос признал его единственным талантливым полководцем среди тогдашних польских военачальников. С присоединением короля к Тарговицкой конфедерации Костюшко вышел в отставку и отправился в Саксонию, куда съехались авторы и наиболее ревностные сторонники конституции 3 мая, эмигрировавшие из Польши. Здесь составлялись ими планы уничтожения постановлений гродненского сейма, санкционировавшего 2-й раздел Речи Посполитой, и восстановления независимости польского государства. С началом восстания, Костюшко в марте 1794 г. был провозглашен в Кракове начальником вооруженных сил восстания. Первый высланный против него русский отряд был разбит при д. Рацлавицах, что подняло популярность Костюшки до громадных размеров. Русские войска были вытеснены из Варшавы, а предпринятая позже осада Варшавы прусскими и российскими войсками не принесла успеха. Однако скоро ситуация изменилась, польское войско было разбито, а сам Костюшко раненный попал в плен. Вместе с тем восстание потеряло всю свою нравственную силу. Костюшко был отправлен в Петербург, где находился в заточении до восшествия на престол Павла I. Освобожденный в 1796 г. уехал в Америку, откуда через два года переехал во Францию, по призыву составлявшего здесь польские легионы Домбровского. Однако Костюшко разглядел, что французское правительство не имеет намерения восстановить Польшу, как надеялись его соотечественники, и уклонился от участия в легионах. Позднее Наполеон для возбуждения поляков пользовался именем Костюшки, но без его согласия и вопреки его желанию. После падения Наполеона Костюшко вступил в переговоры с императором Александром I и в 1815 г. имел с ним свидание. Русский император выказывал большое уважение к бывшему вождю польского восстания. Тем не менее, Костюшко не вернулся в Польшу, а последние годы жизни провел в Швейцарии, освободив незадолго до смерти принадлежавших ему в Польше крестьян.

31.    Письма к разным лицам Преосвященного Виктора Садковского. – XСVI.

32.    Там же. – XCVII.

33.    Там же. – XCVI.

34.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 197.

35.    Ферзен Иван Евстафьевич, граф (1739 – 1800) – выдающийся русский полководец, генерал от инфантерии. Еще в молодые годы, будучи подполковником, оказал выдающиеся отличия в турецкую войну 1769-74 гг. В 1790 г. действовал в Финляндии против шведов. В 1790 г. участвовал и, за содействие победе Чичагова при Березовом Зунде. Произведенный в 1791 г. в генерал-поручики, командуя отдельным корпусом в Литве, сумел образовать тут в 1792 г. генеральную конфедерацию, признавшую покровительство Екатерины II, и быстро умиротворил весь край. Особенно выдвинулся в войну 1792-94 гг. против поляков и приобрел громкую известность поражением и пленением Т. Костюшки в сражении при Мацеевичах. Участвовал во взятии Праги Суворовым. С 1797 г. директор 1-го кадетского корпуса.
36.    Суворов Александр Васильевич (1730 – 1800) – князь Италийский, граф Рымникский и Священной Римской империи, генералиссимус русской армии и генерал-фельдмаршал австрийской, величайший русский полководец. Отец его генерал-аншеф В.И. Суворов, видя хилое сложение сына, предназначал его к гражданской службе, но вследствие неодолимого влечения мальчика к военному делу записал его рядовым в лейб-гвардии Семеновский полк. В 1745 г. Суворов поступил на действительную службу, которую стал нести весьма ревностно, закалил свое здоровье, отлично переносил усталость и всякие лишения. В 1754 г. произведен в офицеры, а на боевое поприще впервые выступил во время 7-летней войны; участвовал в сражении при Кунерсдорфе и в набеге Чернышева на Берлин. Командуя с 1763 г. Суздальским пехотн. полком, выработал свою знаменитую систему воспитания и обучения войск на основании боевых опытов. В 1768 г. участвовал в боевых действиях против польских конфедератов, проявив здесь блестящие дарования. Его победы под Ландскроною, Столовичами и овладение Краковом, сильно повлияли на исход войны, результатом которой был первый раздел Речи Посполитой (1772). В 1773 г. произвел два победоносные поиска на Туртукай, одержал победу над турками у Гирсова, а 9 июня 1774 г. нанес им решительное поражение при Козлудже, повлиявшее на исход войны. До 1779 г. командовал войсками на Кубани и в Крыму. В 1779 г. получил в командование Малороссийскую дивизию, а в 1782 г. Кубанский корпус. После присоединения Крыма к России (1783) усмирил ногайских татар. В 1786 г. назначен начальником Кременчугской дивизии. С началом турецкой войны 1787-1791 гг. командовал Кинбурнским корпусом, на который возложена была оборона Черноморского побережья, участвовал в осаде Очакова (1788). В 1789 г. командуя дивизией в армии Репнина, разбил турок при Фокшанах и Рымнике, за что получил орден св. Георгия I ст. и титул графа Рымникского, а от Австрийского императора – титул графа Священной Римской империи. В 1790 г. взял штурмом Измаил. С августа 1794 г. действовал на театре польской инсуррекционной войны, где одержал ряд блестящих побед и был награжден званием генерал-фельдмаршала. В 1796 г. назначен начальником Российских военных сил в южных и юго-западных губерниях. Здесь он дал окончательную редакцию своему военному катехизису («Наука побеждать», «Деятельное военное искусство»). При императоре Павле I, за не сочувствие его нововведениям в армии, подвергся опале, был отставлен от службы (1797) и сослан в свое имение под присмотр полиции. Ссылка продолжалась до 1799 г., когда по настоятельным ходатайствам Венского двора, Суворову было поручено начальство над австро-русской армией в войне с Францией. Эта война увенчала его новой славой. Павел I пожаловал ему титул князя Италийского и звание генералиссимуса, приказав поставить ему памятник в Петербурге. Скончался Суворов в Петербурге и похоронен в Александро-Невской лавре.

37.    Стегний П.В. Указ соч. – С. 338-396.

38.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 203.

39.    Орловский Петр, прот. Указ. соч. – С. 51.

40.    Письма к разным лицам Преосвященного Виктора Садковского. – XСVIII.

41.    Там же. – CIII.

42.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 207.

43.    Там же. – С. 228.

44.    Там же. – С. 229-230.

45.    Письма к разным лицам Преосвященного Виктора Садковского. – CXX.

46.    Там же. – CXXI.

47.    Орловский Петр, прот. Указ. соч. – С. 51-52.

48.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 249-250.

49.    Там же. – С. 399.

50.    Коялович М.О. Указ. соч. – С. 356.

51.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 243.

52.    Там же. – С. 250.

53.    Там же. – С. 291.

54.    Там же. – С. 263.

55.    Служебный путь Преосвященного Виктора Садковского… – 1895. – №8.– С. 202.

56.    Там же. – С. 203.

57.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 340.

58.    Там же. – С. 341.

59.    Там же. – С. 342.

60.    Служебный путь Преосвященного Виктора Садковского… – 1895. – №8.– С. 230.

61.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 347.

62.    Там же. – С. 348.

63.    Петров Н. Черниговский Спасо-Преображенский собор и его архитектурные особенности. – Киев, 1916. – Т. 1. – С. 23.

64.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 349.

65.    Там же. – С. 349.

66.    Служебный путь Преосвященного Виктора Садковского… – 1895. – №8. С. 231. Протоирей Петр Орловский в своей статье о Преосвященном Викторе (Садковском) указывает, что он имел также орден Св. Анны 1-й степени (Орловский Петр, прот. Указ. соч. – С. 53).

67.    Служебный путь Преосвященного Виктора Садковского… – 1895. – №8. – С. 231.

68.    Рункевич С. Указ. соч. – С. 350.

69.    Там же. – С. 350.

70.    Там же. – С. 350.

71.    Служебный путь Преосвященного Виктора Садковского… – 1895. – №8.– С. 233.