01.12.2014

Известный педагог и фольклорист, одержимый краевед Слуцка, поэт и литературовед Григорий Викторович Родченко родился 85 лет назад – 8 декабря 1929 года. По какой-то досадной ошибке в книге «Память. Слуцкий район. Слуцк» записана другая дата – 15 июля.

Он ушёл из жизни в феврале 1994 года, оставив после себя интересное многим наследство: книги про свой родной край «Слуцкая старасветчына», «Старэйшая школа Беларусі», исследования жизни и творчества писателя-земляка «Альгерд Абуховіч-Бандынелі», «Альгерд Абуховіч. Творы», два издания фольклора Слуцка «З вечнага», сборник поэзии «У паходзе», книгу переводов с украинского языка «Эліксір маладосці», сотни публикаций в периодической печати, и… незабываемые воспоминания о себе как человеке у тех, кто его знал.

Сегодня мы предлагаем вступительную часть к книге «Альгерд Абуховіч. Творы», написанную Григорием Родченко. Книга вышла в свет в 1991 году.

Альгерд Абуховіч-Бандынэлі

У 1884 годзе ў сваім маёнтку каля Мінска памёр адзін з пачынальнікаў сучаснай беларускай літаратуры Вінцэнт Дунін-Марцінкевіч. У тым самым годзе з Украіны ў Вільню пераязджае Францішак Багушэвіч, а з-пад Глуска ў Слуцак – Альгерд Абуховіч-Бандынэлі.

Гэта быў невыпадковы збег датаў і назваў гарадоў. Пасля В. Дуніна-Марцінкевіча пачаўся новы перыяд у развіцці нашай літаратуры, найбольш яркімі прадстаўнікамі якога былі Ф. Багушэвіч, А. Абуховіч-Бандынэлі, Я. Лучына і А. Гурыновіч.

У канцы 30-х гадоў мінулага стагоддзя Мінск стаў адным з галоўных асяродкаў рэлігійна-царкоўнага жыцця Беларусі. У 1839 годзе была скасавана Брэсцкая унія. У наступным годзе са Слуцка ў Мінск пераязджае кіраўніцтва беларускай праваслаўнай царквы, пераводзіцца духоўная семінарыя, перавозяцца беларускі цар-звон і іншыя гістарычныя каштоўнасці. Такім чынам у 1840 годзе Мінск становіцца праваслаўнай сталіцай Беларусі. У тыя самыя гады мінулага стагоддзя ў Мінску была пастаўлена першая беларуская опера «Сялянка», лібрэта якой напісаў Дунін-Марцінкевіч. Гэты факт сведчыў, што ў сярэдзіне XIX стагоддзя Мінск побач з Вільняй вызначаўся як адзін з асноўных цэнтраў духоўна-культурнага жыцця Беларусі.

Але абставіны склаліся так, што Мінск не змог адразу ўтрымаць за сабою ролю беларускай неафіцыйнай нацыянальнай сталіцы. Асноўнай прычынай гэтага былі падзеі 1863 года, у выніку якіх частка беларускай прагрэсіўнай інтэлігенцыі была саслана за межы Беларусі, а частка ўзята пад нагляд паліцыі. Сам Дунін-Марцінкевіч у гэты час знаходзіўся пад наглядам паліцыі і вымушаны быў жыць больш не ў Мінску, а ў самім маёнтку. Карацей кажучы, у канцы XIX стагоддзя адным з асяродкаў беларускага нацыянальнага жыцця становіцца і Слуцак.

На пачатку XVII стагоддзя барацьбу супраць гвалтоўнага акаталічвання і апалячвання беларусаў узначаліла слуцкая княгіня Софія Алелькавіч. Слуцкі трайчанскі манастыр узяў на сябе ролю асноўнага цэнтра праваслаўя на Беларусі.

У Слуцку ў той час жылі і працавалі вядомыя вучоныя і паэты. Буйнейшымі культурнымі дзеячамі другой паловы XVII стагоддзя былі Сімяон Полацкі, філосаф і паэт Андрэй Белабоцкі (Белаблоцкі) і асветнік Ілля Капіевіч.

У 1617 годзе быў заснаваны Слуцкі ліцэй. Слуцкія педагогі і вучоныя ў першай палове XVII стагоддзя стварылі шэраг падручнікаў для вучняў і навуковых прац, якія ўнеслі свой уклад у беларускую навуку.

У XIX стагоддзі нарадзілася новая беларуская літаратура. Сярод яе прадстаўнікоў пачэснае месца належыць Альгерду Абуховічу-Бандынэлі.

Заключным этапам у развіцці беларускай дваранскай (шляхецкай) літаратуры, які пачаўся з творчасці Равінскага, была творчасць Альгерда Якава Абуховіча-Бандынэлі і Францішка Бенедыкта Багушэвіча. Са з"яўленнем іх на ніве беларускай літаратуры адначасова загаварылі два асноўныя нашы дыялекты (паўднёвы і паўночны). Гэта была новая з"ява, якая лішні раз даводзіла, што наша мова не рускі ці польскі дыялект, а самастойная мова са сваімі дыялектамі і гаворкамі.

Альгерд Якаў Рышардавіч Абуховіч-Бандынэлі нарадзіўся ў заможнай і радавітай шляхецкай сям"і 25 ліпеня (6 жніўня) 1840 года ў маёнтку Калацічы Бабруйскага павета Мінскай губерні (цяпер Калацічы ўваходзяць у Барысаўшчынскі сельсавет Глускага раёна Магілёўскай вобласці).

Род Абуховічаў даў некалькі пісьменнікаў. Напрыклад, ваяводу Смаленскага Піліпа-Казіміра Абуховіча мы больш ведаем у сатырычным асвятленні па творы Цыпрыяна Камунякі «Ліст да Абуховіча». Між тым гэты далёкі сваяк Альгерда Рышардавіча быў не толькі ваяводаю, але і пісьменнікам. Ён скончыў Замойскую акадэмію, пісаў на лацінскай мове вершы, быў добрым прамоўцам. Піліп-Казімір Абуховіч пакінуў і мемуары. Яны друкаваліся на польскай мове. Друкаваліся ў Польшчы мемуары сына Піліпа Абуховіча Казіміра, мемуары Хведара Абуховіча пра падзеі 1665–1700 гг.

Восенню 1852 года бацькі аддалі маладога Альгерда (Ольдзю) у Слуцкую гімназію – старэйшую навучальную ўстанову краіны. Яна працуе з 1617 года да сённяшняга дня (цяпер гэта СШ № 1 горада Слуцка).

Бацькі пісьменніка мелі звыш 3 200 дзесяцін зямлі. Прабабка Альгерда Мар"яна паходзіла з роду графаў Бандынэляў, прадстаўнікі якога перасяліліся ў Рэч Паспалітую з Італіі. I сёння ў Львове захоўваецца архітэктурны помнік, які называюць Дом Бандынэляў. Графскі тытул, як вядома, разам з прозвішчам перадаваўся нашчадкам. Такім чынам – тытул графа і дадатковае прозвішча Бандынэлі… Відаць, бацькоў маладога Альгерда не задаволіла Слуцкая гімназія. У 1855–1856 годзе яны накіравалі свайго адзінага 15–16-гадовага сына ў Жэневу (кальвінскі Рым), дзе ён, відаць, вучыўся ў прыватным пансіёне для дзяцей тытулаваных асоб. Як адзначаў у сваіх мемуарах Альгерд Рышардавіч, у Жэневе адзін раз славуты граф Кавур звярнуў на яго ўвагу. Графа Кавура, які быў на 30 гадоў старэйшы за Абуховіча-Бандынэлі, ён мог зацікавіць толькі таму, што ён, як і Кавур, меў графскі тытул і насіў італьянскае прозвішча.

Праз 3–4 гады Альгерд перабраўся з Жэневы ў Парыж. За 6–7 гадоў жыцця і вучобы за мяжою ён авалодаў англійскай, французскай, нямецкай, італьянскай і іспанскай мовамі. На радзіму Абуховіч-Бандынэлі вярнуўся ў канцы 1862 ці ў пачатку 1863 года ў сувязі з паўстаннем пад кіраўніцтвам Кастуся Каліноўскага.

Дакументы аб удзеле Альгерда Рышардавіча ў паўстанні 1863 года пакуль што не адшуканы, і наўрад ці яны будудь адшуканы. I вось чаму. У канцы сваіх мемуараў у раздзеле «Дзяды» пісьменнік успамінае, як глыбокай восенню 1862 года ў Парыжы ён рыхтаваўся з сябрамі да ўзброенай барацьбы. Відаць, калі пачалося паўстанне, Альгерд з гэтай групай сяброў вярнуўся на радзіму і адразу, не з"яўляючыся ў родныя Калацічы, уступіў у атрад паўстанцаў. Гэта акалічнасць давала яму магчымасць пасля разгрому паўстання пазбегнуць рэпрэсій. У Калацічах усе лічылі, што ён у Парыжы… Я правяраў дакументы аб удзельніках паўстання па Слуцкаму, Ігуменскаму і Бабруйскаму паветах, якія захоўваюцца ў гістарычным архіве БССР. Там ёсць звесткі аб удзеле ў паўстанні Напалеона Абуховіча, а пра Альгерда Абуховіча няма ні слова. Пасля разгрому паўстання Альгерд Рышардавіч мог недзе ў знаёмых ці сваякоў перачакаць некаторы час «завіруху» і спакойна вярнуцца дадому ў Калацічы, як гэта зрабіў яго дзед, удзельнік паўстання 1831 года, які тры гады пасля паўстання быў фурманам на Падолі.

У 1986 годзе, працуючы ў Вільнюскім архіве, Генадзь Каханоўскі адшукаў абвестку праўлення Віленскага зямельнага банка аб публічным продажы 15 і 16 снежня 1883 года маёнтка Альгерда Рышардавіча і яго бацькі. (Гл.: «Чырвоная змена», 1986, 6 снежня). З абвесткі вынікае, што ў 1883 годзе пісьменнік меў 1 362 дзесяціны зямлі. Уся маёмасць яго ацэньвалася ў 24 294 рублі, а даўгоў налічвалася 13 825 рублёў. Дакументы, адшуканыя Г. Каханоўскім, даюць падставу меркаваць, што Альгерд Рышардавіч з Калаціч пераехаў у Слуцк не пазней канца 1883 – пачатку 1884 года.

У Слуцку Абуховіч-Бандынэлі займаўся літаратурнай працаю, здабываючы сабе сродкі на пражыццё працаю рэпетытара па замежных мовах. Памёр ён (10) 22 жніўня 1898 года. Пахаваны на Слуцкіх гарадскіх могілках па вуліцы імя Чатырнаццаці слуцкіх партызан.

Яшчэ ў гады навучання ў Слуцкай гімназіі, калі Альгерду было 12–15 гадоў, ён жыў у атмасферы літаратурных пошукаў і інтарэсаў. Пазней, у раздзеле мемуараў «Дзве смерці», расказваючы пра Адама Перасвет-Солтана «з гербу Сыракомляў», пісьменнік адзначыў: «Прабаваў пісаць вершы (Адам Солтан. – Р.Р.), але, сустрэўшыся з вострай крытыкай на свае польскія трэны (элегіі, – Р.Р.), перакінуўся да пісання сатыры ў беларускай мове, што, трэба прызнаць, удавалася яму рабіць даволі гладка, аднак жа з гэтым крыўся і, чытаючы свае творы, выдаваў за чужыя, перапісаныя ім» (магілу Адама Перасвет-Солтана некалькі гадоў назад я адшукаў на могілках каля вёскі Навасёлкі Старадарожскага раёна).

I хто ведае, ці не пад уплывам Адама Перасвет-Солтана і іншых гімназістаў, якія спрабавалі пісаць творы на роднай мове, узнікла ў яго цікавасць да роднай літаратуры? I хто ведае, ці не адносяцца першыя літаратурныя спробы Абуховіча-Бандынэлі да гадоў навучання ў Слуцкай гімназіі?

6 (19) верасня 1912 года «Наша ніва» паведамляла, што Альгерд Абуховіч абменьваўся беларускімі творамі з Уладзіславам Сыракомлем (Кандратовічам), які памёр 15 верасня 1862 года. Калі пісьменнік сапраўды пасылаў свае творы У. Сыракомлі, то, як відаць, зрабіць гэта ён мог не пазней верасня 1862 года. А калі так, то творчы шлях Абуховіча-Бандынэлі працягваўся з 1862 (год смерці Сыракомлі) па 1898 (год смерці Абуховіча-Бандынэлі). Да таго ж неабавязкова, каб Альгерд Рышардавіч і Сыракомля абменьваліся сваімі беларускімі творамі ў 1862 годзе. Гэта яны маглі рабіць раней. Словам, мы можам сцвярджаць, што на ніве беларускай літаратуры пісьменнік працаваў прыблізна сорак гадоў.

У 1915 годзе ў артыкуле «Белорусское возрождение» М. Багдановіч пісаў: «Ольгерд Обухович, живший в Слуцке и оставивший, кроме массы оригинальных стихотворений, переводы из Мицкевича, Сырокомли, Лермонтова». М. Гарэцкі таксама сведчыў, што А. Абуховіч «пісаў па-беларуску многа».

Пасля пераезду з Калаціч у Слуцак Альгерд Рышардавіч наймаў пакой у доме Хведаровічаў па вуліцы Іванаўскай (цяпер вуліца Розы Люксембург). Пасля смерці пісьменніка яго бібліятэка і рукапісы былі перенесены на гарышча дома. Яны захоўваліся ў плеценых з лазы карзінах, абшытых палатном, і ў скрутках. Пасля смерці Хведаровічыхі ў 1928 годзе дом купілі Барташэвічы. У пачатку 30-х гадоў нехта данёс, што ў Барташэвічаў ёсць золата. У іх доме зрабілі вобыск, знайшлі на гарышчы «кучу папераў, роўную з чалавекам» (выраз Барташэвічыхі), і арыштавалі гаспадара дома. Абуховіч-Бандынэлі, як сведчаць яго рукапісы, пісаў не кірыліцаю, а лацінкаю. Той, хто рабіў вобыск, відаць, палічыў рукапісы не беларускімі, а польскімі. Раніцою наступнага дня да дома Барташэвічаў падагналі балаголскую падводу, пагрузілі на яе карзіны з рукапісамі, скруткі папер і кніжкі, сярод якіх была энцыклапедыя ў сінім пераплёце, і вывезлі ўсё гэта ў невядомым напрамку. Пра ўсё гэта расказвалі мне старая Барташэвічыха (яна ўжо памерла), яе дачка і сын.

Улічваючы абставіны пачатку 30-х гадоў у Слуцку, можна сцвярджаць, што рукапісы Абуховіча-Бандынэлі або спалілі, або здалі ў макулатуру. Першае верагодней. У тыя дні, напрыклад, скасавалі Слуцкі трайчанскі манастыр і яго бібліятэку. Старажытныя кніжкі з манастырскай бібліятэкі пагрузілі ў некалькі дамавінаў, атэісты ўзнялі дамавіны на плечы, вынеслі іх на бераг Случы і там спалілі. Гэта «мерапрыемства» было названа пахаваннем рэлігіі… Падобны лёс мог тады напаткаць і рукапісную спадчыну Абуховіча-Бандынэлі.

Нейкімі нявысветленымі яшчэ шляхамі ў дарэвалюцыйны час некалькі рукапісных твораў пісьменніка трапіла ў Вільню, і там яны былі надрукаваны ў календары, у газеце «Гоман» і ў школьнай чытанцы. Рукапісы дзвюх баек Абуховіча-Бандынэлі захоўваюцца сёння ў Вільнюсе. Рукапісы дзвюх баек Крылова, перакладзеныя Абуховічам гр[афам] Бандынэлі на польскую мову, захоўваюцца ў Польшчы…

Максім Гарэцкі ў сваёй «Гісторыі беларускае літаратуры», аналізуючы творы Абуховіча-Бандынэлі, адзначыў: «…на ўспамінах […] адбіліся два галоўныя наслаенні веку: панскі рамантызм і хлопаманства». Не адмаўляючы правільнасць гэтай высновы Гарэцкага, нельга не адзначыць, што Альгерд Рышардавіч ад панскага рамантызму і хлопаманства ішоў і прыйшоў да крытычнага рэалізму і да сапраўднай любові да свайго народа. У пачатку 80-х гадоў XIX стагоддзя ў светапоглядзе пісьменніка адбыліся істотныя змены, якія былі звязаны з пераходам яго са становішча «пана-хлопамана» на становішча беларускага гарадскога інтэлігента, які ўласнаю працаю павінен быў зарабляць сабе сродкі на жыццё. Пры гэтым трэба ўлічыць, што праца беларускага пісьменніка тады ніякіх прыбыткаў не давала, а прыбыткі хатняга настаўніка (рэпетытара) былі выпадковымі. Як сведчыць у сваіх успамінах пра пісьменніка Язэп Дыла, былі дні, калі Альгерд Рышардавіч мог траціць на абед толькі 5 капеек.

Пры такіх абставінах не маглі не адбыцца змены ў светапоглядзе пісьменніка, бо адна справа глядзець збоку на жыццё сельскіх і гарадскіх нізоў, а іншая справа апынуцца ў іх становішчы.

Калі ў апошнія гады жыцця ў адным са сваіх вершаваных твораў Абуховіч-Бандынэлі, напрыклад, пісаў:

 

Хоць галодзен – я свабодзен…–

то тут ён гаварыў не толькі пра галодны люд свайго часу, але і пра сябе…

Публікацыі А. Абуховіча-Бандынэлі, зробленыя пры яго жыцці, пакуль што не выяўлены. Першая публікацыя твораў пісьменніка зроблена праз семнаццаць гадоў пасля яго смерці ў «Беларускім календары на 1915 год». Там былі апублікаваны байкі «Ваўкалак», «Старшына». У 1916 годзе ў газеце «Гоман» (№ 33–40 і 49) былі змешчаны фрагменты з мемуараў пісьменніка і яго верш «Дума а Каралю XII». Пазней у школьным падручніку з"явіліся яго байкі «Суд», «Воўк і лісіца».

Літаратурная творчасць і асветніцкая дзейнасць А. Абуховіча-Бандынэлі былі працягам той барацьбы за свабоду, за сацыяльную і нацыянальную справядлівасць за «ўваскрашэнне Бацькаўшчыны» (як казаў пісьменнік), якую ён вёў у атрадзе паўстанцаў у 1863 годзе.

Аб трагічным лёсе рукапіснай спадчыны Альгерда Рышардавіча я ўжо гаварыў. He менш трагічным з"яўляецца і лёс тых лічаных твораў пісьменніка, якія дайшлі да нас. Бадай усе яны былі надрукаваны яшчэ да рэвалюцыі, але некаторыя з іх нашай крытыкай свядома абходзяцца аж да нашых дзён. Напрыклад, яшчэ ў 1916 годзе ў газеце «Гоман» побач з «мемуарамі» быў надрукаваны верш Абуховіча-Бандынэлі «Дума а Каралю XII». У кнізе «Таямніцы старажытных сховішчаў» Адам Мальдзіс назваў гэты твор «цікавым і супярэчлівым вершам», які «чамусьці аказаўся па-за ўвагай нашага літаратуразнаўства».

Наўрад ці даследчыкі, якія бралі з «Гоману» для перадруку мемуары пісьменніка, не заўважылі там «Думу а Каралю XII». Не заўважыць яе яны не маглі, бо яна разам з канцом мемуараў у № 49 «Гоману» ад 1 жніўня 1916 года. Даследчыкі свядома абышлі «Думу…» як твор складаны і супярэчлівы. Сам факт публікацыі ў «Гомане» мемуараў Альгерда Рышардавіча і «Дума а Каралю XII» яшчэ мала даследаваны. Звяртае на сябе ўвагу, што першая публікацыя фрагментаў з мемуараў зроблена ў «Гомане» ў той час, калі змяніўся рэдактар газеты. Нумар з публікацыяй першых фрагментаў з мемуараў падпісаў новы рэдактар «Гоману» нехта Салавей. Носьбіт гэтага прозвішча, відаць, быў родам з-пад Слуцка, бо і сёння пад Слуцкам у вёсках ёсць нямала людзей з такімі прозвішчамі. Мы не ведаем нічога пра рэдактара «Гоману» Салаўя, але нельга не сказаць яму слова падзякі за публікацыю твораў Абуховіча-Бандынэлі.

У.I. Ленін у свае «Філасофскія сшыткі» з кнігі Феербаха «Лекцыі аб сутнасці рэлігіі» выпісаў такую думку»: «Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум, также и в читателе, что она высказывает не всё, что она предоставляет читателю самому себе сказать об отношениях, условиях и ограничениях, при которых высказанная фраза только и является действительной и может быть мыслимой». (Ленин В.И. Философские тетради. М., 1938. С. 73).

Такою дасціпнаю манераю пісьма шырока карыстаўся Абуховіч-Бандынэлі ў сваіх мемуарах і іншых творах. Магчыма, таму і абыходзілі іх даследчыкі нашай літаратуры, звяртаючы сваю ўвагу на больш простыя для аналізу творы.

У мемуарных запісках Альгерда Рышардавіча 12 раздзелаў, кожны з якіх своеасаблівы па жанру. Напрыклад, «Успаміны Кіева» – гэта ўспаміны дзяцінства, маляўнічае апісанне падарожжа на конях з-пад Глуска ў Кіеў. Раздзел «Міраслаўскі» – высокамастацкі нарыс – партрэт палітычнага дзеяча XIX стагоддзя. Калі ж узяць раздзел «Літаратурнае апраўданне», то тут мы маем ледзь не першы навукова-крытычны артыкул, напісаны на роднай мове ў XIX стагоддзі…

Па багацці думак, вобразаў, маляўнічасці арыгінальнасці погляду на рэчаіснасць мемуары А. Абуховіча-Бандынэлі не маюць сабе падобных твораў у беларускай літаратуры XIX стагоддзя. З імі можна параўнаць хіба толькі такія творы, як «Тарас на Парнасе», «Пінскую шляхту» ды зборнікі вершаў Францішка Багушэвіча з іх прадмовамі…

У сваіх мемуарах А. Абуховіч-Бандынэлі завастрае ўвагу чытача на вядомых яму формах барацьбы і сацыяльнага пратэсту супраць прыгнятальнікаў. Але ўсё гэта ён робіць даволі тонка. Уважліва чытаючы ўспаміны пісьменніка, пераконваешся, што яго твор сацыяльны і што ён мае не толькі аўтабіяграфічную афарбоўку. Напрыклад, пад бяскрыўднай назвай раздзела «Дзяды» крыецца багаты і сацыяльны, і рэвалюцыйны змест. У мемуарах шмат што схавана ў падтэксце, шмат пра што сказана намёкамі, недагаворкамі. У «Истории белорусской дооктябрьской литературы» пра мемуары Альгерда Рышардавіча гаворыцца: «Строго документальные мемуары Обуховича явились новым жанром белорусской литературы. Они свидетельствуют о значительном интеллекте автора, о его глубоких связях с общеевропейской культурой. Это ценный исторический документ и одновременно художественное произведение, написанное ярким языком…» (История белорусской дооктябрьской литературы. Мн., 1977. С. 373)

А. Абуховіч-Бандынэлі, як і Ф. Багушэвіч, быў сынам свайго часу. Яго светапогляд сфармаваўся пад моцным уздзеяннем народніцкіх ідэй і рэвалюцыйна-дэмакратычных падзей 60-х гадоў XIX стагоддзя. Галоўным ворагам, які перашкаджаў «уваскрасіць Бацькаўшчыну», на думку Абуховіча-Бандынэлі, з"яўляўся не які-небудзь асобны палітычны дзеяч, а самаўладства, царызм наогул. Альгерд Рышардавіч як сапраўдны асветнік папярэджваў, што да барацьбы з царызмам трэба добра рыхтавацца і «не прыспешваць падзеі».

У сваіх мемуарах пісьменнік ускосна намаляваў ідэал палітычнага дзеяча, якому народ можа давяраць: гэта павінен быць не шарлатан, не акцёр, не камедыянт, не эклектык, а чалавек высокіх маральных якасцей, яснага розуму, які цесна звязаны з жыццём народа і добра ведае яго.

Як паказала будучыня, гэты ідэал здзейсніўся ў лепшых вучнях і паслядоўніках пісьменніка. Вялікая заслуга А. Абуховіча-Бандынэлі ў тым, што сярод бальшавікоў, якія заснавалі БССР, быў і яго вучань і паслядоўнік Язэп Лявонавіч Дыла – нарком працы ў першым беларускім савецкім урадзе, паэт, празаік, драматург, перакладчык і публіцыст, чалавек нязломнага духу… У пачатку 30-х гадоў Язэпа Лявонавіча беспадстаўна абвінавацілі і выслалі на Урал, а потым у Саратаў. Здавалася б, усё. Ніякіх надзей на працяг літаратурнай дзейнасці няма. Але Дыла знайшоў выйсце: пад жаночым псеўданімам ён пісаў «дзіцячыя» апавяданні, даслаў іх у Мінск, друкаваў у дзіцячых часопісах і выдаваў іх асобнымі кніжкамі. Слова дзіцячыя я ўзяў у двукоссе, бо ў гэтых на першы погляд бяскрыўдных апавяданнях Язэп Дыла называў сваіх палітычных і літаратурных праціўнікаў безгаловымі манекенамі…

У сваёй кнізе «Альгерд Абуховіч-Бандынэлі» я больш-менш падрабязна расказваў пра іншых вучняў Альгерда Рышардавіча: пра Пятра Карповіча, рэвалюцыянера, які ў 1901 годзе смяртэльна параніў рэакцыянера міністра асветы Расіі Багалепава за тое, што ён здаў у салдаты каля двухсот студэнтаў, пра Івана Чудоўскага, які загінуў у гады рэвалюцыі, і пра Аляксандра Ярэміча, які грашовымі сродкамі падтрымаў выданне зборніка вершаў Янкі Купалы «Шляхам жыцця»…

У раздзеле сваіх мемуараў «Літаратурнае апраўданне», расказваючы аб сваёй сустрэчы і спрэчцы з Ф. Багушэвічам, Альгерд Абуховіч-Бандынэлі папярэджваў беларускую інтэлігенцыю, каб яна, не забаўляючыся пурытанізмам, дбала пра ўсебаковае развіццё нашай літаратурнай мовы. Гэты запавет пісьменніка не страціў свайго значэння і ў нашыя дні.

У кожнай нацыянальнай літаратуры ёсць імёны славутых байкапісцаў, якія выступалі носьбітамі поглядаў і звычаяў свайго народа, яго мудрасці і расказвалі ў алегарычнай форме пра надзённыя з"явы жыцця. У старажытнай Грэцыі гэта Эзоп. У Францыі – Лафантэн, у Расіі – I. Крылоў, на Украіне – Л. Глебаў. Байкі А. Абуховіча-Бандынэлі сведчаць, што гэта быў выдатны байкапісец XIX стагоддзя.

У байцы «Ваўкалак» Альгерд Рышардавіч паэтызаваў і ўслаўляў свабоду напярэдадні буржуазна-дэмакратычнай рэвалюцыі.

Хоць галодзен – я свабодзен,
Гдзе мне цягне – там бягу.
На свабодзе прападу,
А ў няволю – не пайду!

У байцы «Старшына» пісьменнік з"едліва высмейваў рэформу (свабоду) 1861 года. «Авечкам» далі волю толькі на паперы:

Іх на сход зусім не звалі,
А ўпісана ў пратаколе,
Што авечкам дана воля.

Круцельства ў розных яго праявах Альгерд Абуховіч-Бандынэлі трапна выкрывае ў байках «Воўк і лісіца», «Суд».

У байцы «Суд» выкрываецца круцельства і беспрынцыповасць адвакатаў самаўладства. Мараль тут, як звычайна, вынікае з усёй вобразнай сістэмы твора: «Круцялёў чым разбіраць, лепш абодвух пакараць».

Xарактэрна, што Воўк у байках Абуховіча-Бандынэлi часта выступае як носьбіт вальнадумства, як носьбіт пратэсту супраць прыгнятальнікаў і крыўдзіцеляў, як носьбіт ідэі свабоды і незалежнасці.

Гэтая кніга – першае асобнае выданне твораў Альгерда Абуховіча-Бандынэлі. Яна выходзіць у свет праз 92 гады пасля смерці пісьменніка, да 150-годдзя з дня яго нараджэння. Цяжкі быў яго творчы шлях. Ідучы цаліком, ён нёс у сабе, кажучы словамі У. Жылкі, «дух асілка». Яго творчасць – заканамернае звяно ў развіцці беларускай літаратуры XIX стагоддзя.

Рыгор РОДЧАНКА

Ольгерд Обухович-Бандинелли

В 1884 году в своём имении около Минска скончался один из основоположников современной белорусской литературы Винсент Дунин-Марцинкевич. В том же году из Украины в Вильнюс переезжает Франтишек Богушевич, а из-под Глуска в Слуцк – Ольгерд Обухович-Бандинелли.

Это было случайным совпадением дат и названий городов. После В. Дунина-Марцинкевича начался новый период в развитии нашей литературы, наиболее яркими представителями которого были Ф. Богушевич, О. Обухович-Бандинелли, Я. Лучина и А. Гуринович.

В конце 30-х годов прошлого века Минск стал одним из главных центров религиозно-церковной жизни Беларуси. В 1839 году была упразднена Брестская уния. В следующем году из Слуцка в Минск переезжает руководство белорусской православной церкви, переводится духовная семинария, перевозятся белорусский царь-колокол и другие исторические ценности. Таким образом в 1840 году Минск становится православной столицей Беларуси. В те самые годы прошлого века в Минске была поставлена первая белорусский опера «Крестьянка», либретто которой написал Дунин-Марцинкевич. Этот факт свидетельствовал о том, что в середине XIX века Минск рядом с Вильнюсом определялся как один из основных центров духовно-культурной жизни Беларуси.

Но обстоятельства сложились так, что Минск не смог сразу удержать за собой роль белорусской неофициальной национальной столицы. Основной причиной этого были события 1863 года, в результате которых часть белорусской прогрессивной интеллигенции была сослана за пределы Беларуси, а часть взята под надзор полиции. Сам Дунин-Марцинкевич в это время находился под наблюдением полиции и вынужден был жить больше не в Минске, а в самом поместье. Короче говоря, в конце XIX века одним из центров белорусской национальной жизни становится и Слуцк.

В начале XVII века борьбу против насильственного окатоличивания и ополячивания белорусов возглавила слуцкая княгиня София Олелькович. Слуцкий Свято-Троицкий монастырь взял на себя роль основного центра православия в Беларуси.

В Слуцке в то время жили и работали известные учёные и поэты. Крупнейшими культурными деятелями второй половины XVII века были Семён Полоцкий, философ и поэт Андрей Белобоцкий (Белаблоцки) и просветитель Илья Копиевич.

В 1617 году был основан Слуцкий лицей. Слуцкие педагоги и учёные в первой половине XVII века создали ряд учебников для учащихся и научных работ, которые внесли свой вклад в белорусскую науку.

В XIX веке родилась новая белорусский литература. Среди её представителей почётное место принадлежит Ольгерду Обуховичу-Бандинелли.

Заключительным этапом в развитии белорусской дворянской (шляхетской) литературы, который начался с творчества Ровинского, было творчество Ольгерда Якова Обуховича-Бандинелли и Франциска Бенедикта Богушевича. С появлением их на ниве белорусской литературы одновременно заговорили два основных наших диалекта (южный и северный). Это было новое явление, лишний раз доказывающее, что наш язык не русский или польский диалект, а самостоятельный язык со своими наречиями и говорами.

Ольгерд Яков Ричардович Обухович-Бандинелли родился в состоятельной и родовитой дворянской семье 25 июля (6 августа) 1840 года в имении Калатичи Бобруйского уезда Минской губернии (ныне Калатичи входят в Борисовщичинский сельсовет Глусского района Могилевской области).

Род Обуховичей дал несколько писателей. Например, воеводу Смоленского Филиппа-Казимира Обуховича мы больше знаем в сатирическом освещении по произведению Куприяна Комуняки «Письмо Обуховичу». Между тем этот дальний родственник Ольгерда Ричардовича был не только полководцем, но и писателем. Он закончил Замойскую академию, писал на латинском языке стихи, был хорошим оратором. Филипп-Казимир Обухович оставил и мемуары. Они печатались на польском языке. Печатались в Польше мемуары сына Филиппа Обуховича Казимира, мемуары Фёдора Обуховича о событиях 1665–1700 гг.

Осенью 1852 года родители отдали молодого Ольгерда (Ольдю) в Слуцкую гимназию – старейшее учебное заведение страны. Она действует с 1617 года до сегодняшнего дня (сейчас это школа № 1 города Слуцка).

Родители писателя имели свыше 3200 десятин земли. Прабабушка Ольгерда Марианна происходила из графского рода Бандинелли, представители которого переселились в Речь Посполитую из Италии. И сегодня во Львове сохранился архитектурный памятник, который называют Дворец Бандинелли. Графский титул, как известно, вместе с фамилией передавался потомкам. Итак – титул графа и дополнительная фамилия Бандинелли… Видимо, родителей молодого Ольгерда не удовлетворила Слуцкая гимназия. В 1855–1856 годах они направили своего единственного 15–16 летнего сына в Женеву (кальвинистский Рим), где он, по-видимому, учился в частном пансионе для детей титулованных особ. Как отмечал в своих мемуарах Ольгерд Ричардович, в Женеве один раз знаменитый граф Кавур обратил на него внимание. Графа Кавура, который был на 30 лет старше Обуховича-Бандинелли, он мог заинтересовать только потому, что он, как и Кавур, имел графский титул и носил итальянскую фамилию.

Через 3–4 года Ольгерд перебрался из Женевы в Париж. За 6–7 лет жизни и учёбы за границей он овладел английским, французским, немецким, итальянским и испанским языками. На родину Обухович-Бандинелли вернулся в конце тысяча восемьсот шестьдесят второго или в начале 1863 года в связи с восстанием под руководством Кастуся Калиновского.

Документов об участии Ольгерда Ричардовича в восстании 1863 года пока не нашлись, и вряд ли они будут найдены. И вот почему. В конце своих мемуаров в разделе «Предки» писатель вспоминает, как глубокой осенью 1862 года в Париже он готовился с друзьями к вооружённой борьбе. Видимо, когда началось восстание, Ольгерд с этой группой друзей вернулся на родину и сразу, не являясь в родные Калатичи, вступил в отряд повстанцев. Это обстоятельство давало ему возможность после разгрома восстания избежать репрессий. В Калатичах все считали, что он в Париже… Я проверял документы об участниках восстания по Слуцкому, Игуменскому и Бобруйскому уездам, которые хранятся в историческом архиве БССР. Там есть сведения об участии в восстании Наполеона Обуховича, а об Ольгерде Обуховиче нет ни слова. После разгрома восстания Ольгерд Ричардович мог где-то у знакомых или родственников переждать некоторое время «бурю» и спокойно вернуться домой в Калатичи, как это сделал его дед, участник восстания 1831 года, который три года после восстания был кучером на Подоле.

В 1986 году, работая в Вильнюсском архиве, Геннадий Кохановский отыскал объявление правления Виленского земельного банка о публичной продаже 15 и 16 декабря 1883 года имения Ольгерда Ричардовича и его отца (См.: «Красная смена», 1986, 6 декабря). Из объявления следует, что в 1883 году писатель имел 1362 десятины земли. Все имущество его оценивалась в 24 294 рубля, а долгов насчитывалось 13 825 рублей. Документы, найденные Г. Кохановским, дают основание полагать, что Ольгерд Ричардович из Калатич переехал в Слуцк не позднее конца 1883 – начала 1884 года.

В Слуцке Обухович-Бандинелли занимался литературной работой, добывая себе средства на жизнь трудом репетитора по иностранным языкам. Умер он (10) 22 августа 1898 года. Похоронен на Слуцком городском кладбище по улице имени Четырнадцати слуцких партизан.

Ещё в годы обучения в Слуцкой гимназии, когда Ольгерду было 12–15 лет, он жил в атмосфере литературных поисков и интересов. Позже, в разделе мемуаров «Две смерти», рассказывая про Адама Пересвет-Солтана «с герба Сырокомли», писатель отметил: «Пробовал писать стихи (Адам Солтан. – Г.Р.), но, встретившись с острой критикой на свои польские трены (элегии, – Г.Р.), перекинулся к писанию сатиры на белорусском языке, что, надо признать, удавалось ему делать довольно гладко, однако это скрывал и, читая свои произведения, выдавал за чужие, переписанные им» (могилу Адама Пересвет-Солтана несколько лет назад я нашёл на кладбище у деревни Новосёлки Стародорожского района).

И кто знает, не под влиянием ли Адама Пересвет-Солтана и других гимназистов, которые пытались писать произведения на родном языке, возник у него интерес к родной литературе? И кто знает, не относятся ли первые литературные попытки Обуховича-Бандинелли к годам обучения в Слуцкой гимназии?

6 (19) сентября 1912 года «Наша нива» сообщала, что Ольгерд Обухович обменивался белорусскими произведениями с Владиславом Сырокомлей (Кондратович), который умер 15 сентября 1862 года. Если писатель действительно посылал свои произведения В. Сырокомле, то, как видно, сделать это он мог не позднее сентября 1862 года. А если так, то творческий путь Обуховича-Бандинелли продолжался с 1862 (год смерти Сырокомли) по 1898 (год смерти Обуховича-Бандинелли). К тому же необязательно, чтобы Ольгерд Ричардович и Сырокомля обменивались своими белорусскими произведениями в 1862 году. Это они могли делать раньше. Словом, мы можем утверждать, что на ниве белорусской литературы писатель работал приблизительно сорок лет.

В 1915 году в статье «Белорусское возрождение» М. Богданович писал: «Ольгерд Обухович, живший в Слуцке и оставивший, кроме массы оригинальных стихотворений, переводы из Мицкевича, Сырокомли, Лермонтова». М. Горецкий также свидетельствовал, что О. Обухович «писал по-белорусски много».

После переезда из Калатич в Слуцк Ольгерд Ричардович снимал комнату в доме Федоровичей по улице Ивановской (ныне улица Розы Люксембург). После смерти писателя его библиотека и рукописи были перенесены на чердак дома. Они хранились в плетёных из лозы корзинах, обшитых холстом, и в свитках. После смерти Федоровичей в 1928 году дом купили Бартошевичи. В начале 30-х годов кто-то донёс, что у Бартошевича есть золото. В их доме сделали обыск, нашли на чердаке «кучу бумаг, равную с человеком» (выражение Бартошевичихи), и арестовали хозяина дома. Обухович-Бандинелли, как свидетельствуют его рукописи, писал не кириллицей, а латиницей. Тот, кто делал обыск, видимо, посчитал рукописи не белорусскими, а польскими. Утром следующего дня к дому Бартошевичей подогнали балаголскую подводу (балаго́л – «еврейский тарантас» – В.Х.) погрузили на неё корзины с рукописями, свитки бумаг и книжки, среди которых была энциклопедия в синем переплёте, и вывезли все это в неизвестном направлении. Обо всем этом рассказывали мне старая Бартошевичиха (она уже умерла), её дочь и сын.

Учитывая обстоятельства начала 30-х годов в Слуцке, можно утверждать, что рукописи Обуховича-Бандинелли или сожгли, или сдали в макулатуру. Первое вероятнее. В те дни, например, упразднили Слуцкий Свято-Троицкий монастырь и его библиотеку. Древние книги из монастырской библиотеки погрузили в несколько гробов, атеисты подняли гробы на плечи, вынесли их на берег Случи и там сожгли. Это «мероприятие» было названо похоронами религии… Похожая судьба могла тогда постичь и рукописное наследие Обуховича-Бандинелли.

Некими ещё невыясненными путями в дореволюционное время несколько рукописных произведений писателя попали в Вильнюс, и там они были напечатаны в календаре, в газете «Гомон» и в школьном букваре. Рукописи двух басен Обуховича-Бандинелли хранятся сегодня в Вильнюсе. Рукописи двух басен Крылова, переведённые Обуховичем гр[афом] Бандинелли на польский язык, хранятся в Польше…

Максим Горецкий в своей «Истории белорусской литературы», анализируя произведения Обуховича-Бандинелли, отметил: «…в воспоминаниях […] отразились два главных наслоения возраста: господский романтизм и хлопоманство». Не отрицая правильность этого вывода Горецкого, нельзя не отметить, что Ольгерд Ричардович от панского романтизма и хлопоманства шёл и пришёл к критическому реализму и настоящей любви к своему народу. В начале 80-х годов XIX века в мировоззрении писателя произошли существенные изменения, которые были связаны с переходом его из положения «пана-хлопомана» на положение белорусского городского интеллигента, который собственным трудом должен был зарабатывать себе средства на жизнь. При этом нужно учесть, что работа белорусского писателя тогда никаких прибылей не давала, а доходы домашнего учителя (репетитора) были случайными. Как свидетельствует в своих воспоминаниях о писателе Язэп (Иосиф) Дыла, были дни, когда Ольгерд Ричардович мог тратить на обед только 5 копеек.

При таких обстоятельствах не могли не произойти изменения в мировоззрении писателя, ведь одно дело смотреть сбоку на жизнь сельских и городских низов, а другое дело оказаться в их положении.

Если в последние годы жизни в одном из своих стихотворных произведений Обухович-Бандинелли, например, писал:

Хоть голоден – я свободен… –

то здесь он говорил не только о голодном народе своего времени, но и о себе…

Публикаций О. Обуховича-Бандинелли, сделанных при его жизни, пока не обнаружено. Первая публикация произведений писателя сделана через семнадцать лет после его смерти в «Белорусском календаре на 1915 год». Там были опубликованы басни «Вурдалак», «Старшина». В 1916 году в газете «Гомон» (№ 33–40 и 49) были помещены фрагменты из мемуаров писателя и его стихотворение «Дума о Карле XII». Позже в школьном учебнике появились его басни «Суд», «Волк и лиса».

Литературное творчество и просветительская деятельность О. Обуховича-Бандинелли были продолжением той борьбы за свободу, за социальную и национальную справедливость за «воскрешение Отечества» (как говорил писатель), которую он вёл в отряде повстанцев 1863 году.

О трагической судьбе рукописного наследия Ольгерда Ричардович я уже говорил. Не менее трагической является и судьба тех редких произведений писателя, дошедших до нас. Почти все они были напечатаны ещё до революции, но некоторые из них нашей критикой умышленно обделяются вплоть до сегодняшних дней. Например, ещё в 1916 году в газете «Гомон» рядом с «мемуарами» было напечатано стихотворение Обуховича-Бандинелли «Дума о Карле XII». В книге «Тайны древних хранилищ» Адам Мальдис назвал это произведение «интересным и противоречивым стихотворением», которое «почему-то оказалось без внимания нашего литературоведения».

Вряд ли исследователи, которые брали из «Гомона» для перепечатки мемуары писателя, не заметили там «Думу о Карле XII». Не заметить её они не могли, так как она напечатана вместе с концом мемуаров в № 49 «Гомона» от 1 августа 1916 года. Исследователи сознательно обошли «Думу…» как произведение сложное и противоречивое. Сам факт публикации в «Гомоне» мемуаров Ольгерда Ричардовича и «Думы о Карле XII» ещё мало исследованы. Обращает на себя внимание, что первая публикация фрагментов из мемуаров сделана в «Гомоне» в то время, когда изменился редактор газеты. Номер с публикацией первых фрагментов из мемуаров подписал новый редактор «Гомона» некто Соловей. Носитель этой фамилии, по-видимому, был родом из-под Слуцка, так как и сегодня под Слуцком в деревнях есть немало людей с такими фамилиями. Мы не знаем ничего о редакторе «Гомона» Соловье, но нельзя не сказать ему слов благодарности за публикацию произведений Обуховича-Бандинелли.

В.И. Ленин в свои «Философские тетради» из книги Фейербаха «Лекции о сущности религии» выписал такую мысль: «Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум, также и в читателе, что она высказывает не всё, что она предоставляет читателю самому себе сказать об отношениях, условиях и ограничениях, при которых высказанная фраза только и является действительной и может быть мыслимой». (Ленин В.И. Философские тетради. М., 1938. С. 73).

Такой остроумной манерой письма широко пользовался Обухович-Бандинелли в своих мемуарах и других произведениях. Возможно, поэтому и обходили их исследователи нашей литературы, обращая своё внимание на более простые для анализа произведения.

В мемуарных записках Ольгерда Ричардовича 12 разделов, каждый из которых своеобразен по жанру. Например, «Воспоминания Киева» – это воспоминания детства, красочное описание путешествия на лошадях из-под Глуска в Киев. Раздел «Мирославский» – высокохудожественный очерк – портрет политического деятеля XIX века. Если же взять раздел «Литературное оправдание», то здесь мы имеем чуть ли не первую научно-критическую статью, написанную на родном языке в XIX веке…

По богатству мыслей, образов, красочности оригинальности взгляда на действительность мемуары О. Обуховича-Бандинелли не имеют себе подобных произведений в белорусской литературе XIX века. С ними можно сравнить разве только такие произведения, как «Тарас на Парнасе», «Пинская шляхта» и сборники стихов Франтишека Богушевича с их предисловиями…

В своих мемуарах О. Обухович-Бандинелли заостряет внимание читателя на известных ему формах борьбы и социального протеста против угнетателей. Но все это он делает довольно тонко. Внимательно читая воспоминания писателя, убеждаешься, что его произведения социальны и что они имеют не только автобиографическую окраску. Например, под безобидным названием раздела «Предки» кроется богатое и социальное, и революционное содержание. В мемуарах многое скрыто в подтексте, о многом сказано намёками, недомолвки. В «Истории белорусской дооктябрьской литературы» о мемуарах Ольгерда Ричардовича говорится: «Строго документальные мемуары Обуховича явились новым жанром белорусской литературы. Они свидетельствуют о значительном интеллекте автора, о его глубоких связях с общеевропейской культурой. Это ценный исторический документ и одновременно художественное произведение, написанное ярким языком…» (История белорусской дооктябрьской литературы. СПб., 1977. С. 373)

О. Обухович-Бандинелли, как и Ф. Богушевич, был сыном своего времени. Его идеи сложились под сильным воздействием народнических идей и революционно-демократических событий 60-х годов XIX века. Главным врагом, который мешал «воскресить Отечество», по мнению Обуховича-Бандинелли, являлся не какой-либо отдельный политический деятель, а самодержавие, царизм вообще. Ольгерд Ричардович как настоящий просветитель предупреждал, что к борьбе с царизмом надо хорошо готовиться и «не торопить события».

В своих мемуарах писатель косвенно нарисовал идеал политического деятеля, которому народ может доверять: это должен быть не шарлатан, не актёр, не комедиант, не эклектик, а человек высоких моральных качеств, ясного ума, который тесно связан с жизнью народа и хорошо знает его.

Как показало будущее, этот идеал осуществился в лучших учениках и последователях писателя. Большая заслуга О. Обуховича-Бандинелли в том, что среди большевиков, которые основали БССР, был и его ученик, и последователь Иосиф Леонович Дыла – нарком труда в первом белорусском советском правительстве, поэт, прозаик, драматург, переводчик и публицист, человек несгибаемого духа… В начале 30-х годов Иосифа Леоновича безосновательно обвинили и выслали на Урал, а потом в Саратов. Казалось бы, все. Никаких надежд на продолжение литературной деятельности нет. Но Дыла нашёл выход: под женским псевдонимом он писал «детские» рассказы, отправлял их в Минск, печатал в детских журналах и выдавал их отдельными книжками. Слово детские я взял в кавычки, так как в этих на первый взгляд безобидных рассказах Иосиф Дыла называл своих политических и литературных противников безглавыми манекенами…

В своей книге «Ольгерд Обухович-Бандинелли» я более-менее подробно рассказывал о других учениках Ольгерда Ричардовича: о Петре Карповиче, революционере, который в 1901 году смертельно ранил реакционера министра просвещения России Боголепова за то, что он сдал в солдаты около двухсот студентов, об Иване Чудовском, погибшем в годы революции, и об Александре Ерёмиче, который денежными средствами поддержал издание сборника стихов Янки Купалы «Путём жизни»…

В разделе своих мемуаров «Литературное оправдание», рассказывая о своей встрече и споре с Ф. Богушевичем, Ольгерд Обухович-Бандинелли предупреждал белорусскую интеллигенцию, чтобы она, забавляясь пуританизмом, заботилась об всестороннем развитии нашего литературного языка. Этот завет писателя не потерял своего значения и в наши дни.

В каждой национальной литературе есть имена знаменитых баснописцев, выступавших носителями взглядов и обычаев своего народа, его мудрости и рассказывавших в аллегорической форме о насущных явлениях жизни. В древней Греции это Эзоп. Во Франции – Лафонтен, в России – И. Крылов, на Украине – Л. Глебов. Байки О. Обуховича-Бандинелли свидетельствуют, что это был прекрасный баснописец XIX века.

В басне «Вурдалак» Ольгерд Ричардович поэтизировал и прославлял свободу накануне буржуазно-демократической революции.

 

Хоть голоден – я свободен,
Где толкают – там бегу.
На свободе пропаду,
А в неволю – не пойду!

 

В басне «Старшина» писатель едко высмеивал реформу (свободу) 1861 года. «Овцам» дали волю только на бумаге:

 

Их на сход совсем не звали,
А вписали в протоколе,
Что овечкам дали волю.

 

Лукавство в различных его проявлениях Ольгерд Обухович-Бандинелли метко разоблачает в баснях «Волк и лиса», «Суд».

В басне «Суд» вскрывается обман и беспринципность адвокатов самовластия. Мораль здесь, как обычно, следует из всей образной системы произведения: «Круцялёў чым разбіраць, лепш абодвух пакараць» (Чем дело мошенников разбирать, лучше обоих наказать – В.Х.).

Характерно, что Волк в баснях Обуховича-Бандинелли часто выступает как носитель свободомыслия, как носитель протеста против угнетателей и обидчиков, как носитель идеи свободы и независимости.

Эта книга – первое отдельное издание произведений Ольгерда Обуховича-Бандинелли. Она выходит в свет через 92 года после смерти писателя, к 150-летию со дня его рождения. Тяжёлым был его творческий путь. Идя к цели, он нёс в себе, говоря словами В. Жилки, «дух богатыря». Его творчество – закономерное звено в развитии белорусской литературы XIX века.

 

Григорий РОДЧЕНКО

 

Перевод, подбор иллюстраций и подготовка PDF-версии книги «Альгерд Абуховіч. Творы» (24,5 Мб) –
Владимир ХВОРОВ