23.11.2017

У горадзе Слуцку, калі прайсці да канца вуліцы Камсамольскай, можна выйсці на вуліцу Вечаркевіча, што вядзе да моста праз Случ, за якім – вёска Ячава. То хто ж такі Вечаркевіч, імя якога «прапісалася» ў слуцкай тапаніміцы?

Антоній Вечаркевіч нарадзіўся 13 чэрвеня 1895 года ў вёсцы Гарыні (Мазавецкае ваяводства Рэспублікі Польшча). Вучыўся ў Кракаўскай гандлёвай акадэміі. У 1918 годзе, у час ваеннай службы, зацікавіўся марксісцкімі ідэямі. Пасля дэмабілізацыі ўступіў у «Польскую арганізацыю вайсковую» – падпольную ваенізаваную арганізацыю, створаную ў лістападзе 1914 года ў мэтах барацьбы за вызваленне польскіх тэрыторый з-пад расійскага ўладарання. У 1918–1919 годах быў камандзірам Народнага апалчэння ў Казініцэ, а з 1919 года зноў паступіў на службу ў Войска Польскае, ваяваў на польска-расійскім фронце.

Пасля заканчэння вайны А. Вечаркевіч таемна ўступіў ў Камуністычную рабочую партыю Польшчы і з цягам часу стаў адным з кіраўнікоў яе Ваеннага аддзела. Удзельнічаў у нацыянальна-вызваленчым паўстанні ў Верхняй Сілезіі ў 1920 годзе. У 1922 годзе А. Вечаркевічу было прысвоена воінскае званне паручніка, службу ён праходзіў у 27-м пяхотным палку. Некаторыя крыніцы сцвярджаюць, што ён – «агент советской внешней разведки… Занимался разведкой в пользу советских спецслужб». Антоній Вечаркевіч пасябраваў з Валерыем Багінскім, разам яны праводзілі рэвалюцыйна-агітацыйную работу сярод насельніцтва.

Валерый Багінскі нарадзіўся 16 красавіка 1893 года ў Варшаве. Пасля заканчэння сярэдняй школы вырашыў атрымаць прафесію юрыста ў Ягелонскім універсітэце (адна са старэйшых у Еўропе вышэйшых навучальных устаноў, знаходзіцца ў Кракаве), але праз год кінуў вучобу. У 1914–1915 гадах быў актывістам арганізацыі «Стралок», якая стала асновай для стварэння легіёнаў і «Польскай арганізацыі вайсковай». У 1920 годзе В. Багінскі прымаў актыўны ўдзел у вайне з бальшавіцкай Расіяй, за гераізм на фронце быў узнагароджаны крыжом «Virtuti Militari». У 1921 годзе ён таемна ўступіў у Камуністычную рабочую партыю Польшчы і ўвайшоў у яе Ваенны аддзел. У 1922 годзе атрымаў званне паручніка.

2 жніўня 1923 года Антоній Вечаркевіч і Валерый Багінскі былі арыштаваны. Іх абвінавацілі ў камуністычнай дзейнасці і арганізацыі выбухаў, якія адбыліся ў красавіку і маі 1923 года ў шэрагу польскіх гарадоў, у тым ліку ў Варшаве і Кракаве. У выніку выбуху ў Варшаўскім універсітэце 24 мая загінуў прафесар Р. Аржэцкі. У працэсе следства пракурор паставіў ім у віну яшчэ і ўдзел у арганізацыі падрыву парахавога склепа ў Варшаўскай цытадэлі 13 кастрычніка 1923 года, хаця ў гэты час абодва ўжо знаходзіліся пад арыштам.

Польскі ваенны суд 14 кастрычніка 1923 года прыгаварыў В. Багінскага і А. Вечаркевіча да смяротнага пакарання за шпіянаж «на карысць адной з суседніх дзяржаў». Пад націскам грамадскасці прэзідент Другой Рэчы Паспалітай Станіслав Вайчахоўскі памілаваў камуністаў, смяротны прысуд быў заменены на 15-гадовае турэмнае зняволенне. У пачатку 1924 года Ваенны аддзел Камуністычнай рабочай партыі Польшчы спрабаваў вызваліць іх з турмы, аднак зрабіць гэта не ўдалося.

У 1925 годзе ўрад СССР прапанаваў ураду Польшчы абмяняць А. Вечаркевіча і В. Багінскага на юрыста і былога польскага консула ў Грузіі Іосіфа Лашкевіча з жонкай і дочкамі, а таксама каталіцкага свяшчэнніка Браніслава Усаса. Іх незадоўга да гэтага арыштавалі па падазрэнні ў антысавецкай дзейнасці і ўтрымлівалі ў Лубянскай турме ў Маскве. Прапанова была прынята, пасля чаго савецкі і польскі бакі дамовіліся аб працэдуры абмену арыштаванымі.

Абмен павінен быў адбыцца 29 сакавіка 1925 года на чыгуначнай станцыі Коласава, якая знаходзілася на граніцы Польшчы і БССР (цяпер Коласава – пасёлак і чыгуначная станцыя ў Стаўбцоўскім раёне Мінскай вобласці). Аднак калі спецыяльны цягнік з вязнямі падыходзіў да станцыі, адзін з ахоўнікаў – афіцэр польскай Дзяржаўнай паліцыі 29-гадовы Юзаф Мурашка нечакана выхапіў службовы рэвальвер і ва ўпор расстраляў В. Багінскага і А. Вечаркевіча. Пасля гэтага аддаў сваю зброю калегам-паліцэйскім.

«Я прызнаюся ў забойстве двух шалёных сабак», – сказаў Ю. Мурашка пасля. Суд прызнаў, што паліцэйскі знаходзіўся ў стане афекту. За ўчыненае злачынства Ю. Мурашка быў асуджаны на два гады турэмнага зняволення. Праз год адбыцця пакарання за прыкладныя паводзіны ён быў адпушчаны на свабоду.

Аб тым, якія былі прычыны для ўчынку Ю. Мурашкі, даследчыкі да гэтага часу не маюць агульнай думкі. Адны з іх лічаць, што гэта была папярэдне спланаваная акцыя польскіх спецслужбаў, другія тлумачаць забойства Багінскага і Вечаркевіча нянавісцю паліцэйскага да камуністаў.

Пахавалі А. Вечаркевіча і В. Багінскага ў горадзе Стоўбцы (у 1921–1939 гадах – цэнтр гміны і павета Навагрудскага ваяводства ў складзе Польшчы). Іх забойства неўзабаве атрымала ў Савецкім Саюзе шырокую агалоску, забітых зрабілі ахвярамі сусветнага імперыялізму. У тагачасным друку можна было прачытаць, што «па ўсёй краіне прайшлі шматлікія мітынгі пратэсту супраць зладзейскага забойства польскай ахранкай камуністаў – палымяных рэвалюцыянераў».

Некалі ў Слуцку была і вуліца імя В. Багінскага. На карце 1959 года (лічбай 7 пазначаны лесапільны завод) відаць, што яна ішла ад вуліцы Леніна (тады Пралетарская) прыкладна ў раёне цяперашняй стаматалагічнай паліклінікі (пабудавана ў 1982 годзе) і выходзіла на вуліцу 14-ці Партызан за цяперашнім скурна-венералагічным дыспансэрам.

Дарэчы, у горадзе Стоўбцы імёнамі Антонія Вечаркевіча і Валерыя Багінскага названы дзве гарадскія вуліцы. І знаходзяцца яны побач, а не так, як былі ў Слуцку: у розных частках горада.

Анатоль ЖУК

Улица Вечеркевича

В городе Слуцке, если пройти до конца улицы Комсомольской, можно выйти на улицу Вечеркевича, что ведет к мосту через Случь, за которым – деревня Ячево. Но кто же такой Вечеркевич (БЭС-1 – Вечоркевич; польск. – Wieczorkiewicz), имя которого «прописалась» в слуцкой топонимике?

Антон Вечеркевич родился 13 июня 1895 года в деревне Горыни (Мазовецкое воеводство Республики Польша). Учился в Краковской торговой академии. В 1918 году, во время военной службы, заинтересовался марксистскими идеями. После демобилизации вступил в «Польскую организацию войсковую» – подпольное военизированное объединение, созданное в ноябре 1914 года в целях борьбы за освобождение польских территорий из-под российского господства. В 1918–1919 годах был командиром Народного ополчения в Козинице, а с 1919 года снова поступил на службу в Войско Польское, воевал на польско-российском фронте.

После окончания войны А. Вечеркевич тайно вступил в Коммунистическую рабочую партию Польши и со временем стал одним из руководителей её Военного отдела. Участвовал в национально-освободительном восстании в Верхней Силезии в 1920 году. В 1922 году А. Вечеркевичу было присвоено воинское звание поручика, службу он проходил в 27-м пехотном полку. Некоторые источники утверждают, что он – «агент советской внешне разведки… занимался разведкой в пользу советских спецслужб». Антон Вечеркевич подружился с Валерием Багинским, вместе они проводили революционно-агитационную работу среди населения.

Валерий Багинский родился 16 апреля 1893 года в Варшаве. После окончания средней школы решил получить профессию юриста в Ягеллонском университете (одно из старейших в Европе высших учебных заведений, находится в Кракове), но через год бросил учёбу. В 1914–1915 годах был активистом организации «Стрелок», которая стала основой для создания легионов и «Польской организации войсковой». В 1920 году В. Багинский принимал активное участие в войне с большевистской Россией, за героизм на фронте был награждён крестом «Virtuti Militari» (русск. – «Воинской доблести». – В.Х.). В 1921 году он тайно вступил в Коммунистическую рабочую партию Польши и вошёл в её Военный отдел. В 1922 году получил звание поручика.

2 августа 1923 года Антон Вечеркевич и Валерий Багинский были арестованы. Их обвинили в коммунистической деятельности и организации взрывов, которые произошли в апреле и мае 1923 года в ряде польских городов, в том числе в Варшаве и Кракове. В результате взрыва в Варшавском университете 24 мая погиб профессор Р. Оржецкий. В процессе следствия прокурор поставил им в вину ещё и участие в организации подрыва порохового погреба в Варшавской цитадели 13 октября 1923 года, хотя в это время оба уже находились под арестом.

Польский военный суд 14 октября 1923 года приговорил В. Багинского и А. Вечеркевича к смертной казни за шпионаж «в пользу одного из соседних государств». Под давлением общественности президент Второй Речи Посполитой Станислав Войчеховский помиловал коммунистов, смертный приговор был заменён на 15-летнее тюремное заключение. В начале 1924 г. Военный отдел Коммунистической рабочей партии Польши пытался освободить их из тюрьмы, однако сделать это не удалось.

В 1925 году правительство СССР предложило правительству Польши обменять А. Вечеркевича и В. Багинского на юриста и бывшего польского консула в Грузии Иосифа Лашкевича с женой и дочерями, а также католического священника Бронислава Усаса. Их незадолго до этого арестовали по подозрению в антисоветской деятельности и удерживали в Лубянской тюрьме в Москве. Предложение было принято, после чего советская и польская стороны договорились о процедуре обмена арестованными.

Обмен должен был состояться 29 марта 1925 года на железнодорожной станции Колосово, которая находилась на границе Польши и БССР (ныне Колосово – посёлок и железнодорожная станция в Столбцовском районе Минской области). Однако, когда специальный поезд с заключёнными подходил к станции, один из охранников – офицер польской Государственной полиции 29-летний Юзеф Мурашко неожиданно выхватил служебный револьвер и в упор расстрелял В. Багинского и А. Вечеркевича. После этого отдал своё оружие коллегам-полицейским.

«Я признаюсь в убийстве двух бешеных собак», – сказал И. Мурашко после. Суд признал, что полицейский находился в состоянии аффекта. За совершенное преступление И. Мурашко был осуждён на два года тюремного заключения. Через год отбывания наказания за примерное поведение он был отпущен на свободу.

О том, какие были причины для поступка И. Мурашко, исследователи до сих пор не имеют общей версии. Одни из них считают, что это была предварительно спланированная акция польских спецслужб, другие объясняют убийство Багинского и Вечеркевича ненавистью полицейского к коммунистам.

Похоронили А. Вечеркевича и В. Багинского в городе Столбцы (в 1921–1939 годах – центр гмины и повета Новогрудского воеводства в составе Польши). Их убийство вскоре получило в Советском Союзе широкую огласку, убитых сделали жертвами мирового империализма. В тогдашней печати можно было прочитать, что «по всей стране прошли многочисленные митинги протеста против злодейского убийства польской охранкой коммунистов – пламенных революционеров».

Когда-то в Слуцке была и улица имени В. Багинского. На карте 1959 года (цифрой 7 обозначен лесопильный завод) видно, что она шла от улицы Ленина (тогда Пролетарская) примерно в районе нынешней стоматологической поликлиники (построена в 1982 году) и выходила на улицу 14-ти Партизан за нынешним кожно-венерологическим диспансером.

Кстати, в городе Столбцы именами Антония Вечеркевича и Валерия Багинского названы две городские улицы. И находятся они рядом, а не так, как было в Слуцке: в разных частях города.

Анатолий ЖУК
Перевод – Владимир ХВОРОВ

На заставке - Антоній Вечаркевіч (Антон Вечеркевич).

Предлагаем главу из книги «Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия». Авторы: Александр Колпакиди и Александр Север.

Боевики из городского подполья

На территории Польши активно действовали не только переброшенные с территории Советской России партизанские отряды, но и местные подпольные боевые организации. В начале двадцатых годов прошлого века полпредом СССР в этой стране был Леонид Оболенский, из рода князей Оболенских, человек тихий, ленивый и пьющий. Именно так характеризовали этого дипломата в своих мемуарах советские перебежчики.

Полпредство располагалось в том же «Римском» отеле, где прежде было русское посольство. «Варшавское полпредство имело ужасный вид, – вспоминал советский разведчик Борис Лаго. – Все грязное, обвешанное внутри старыми побуревшими плакатами, знамёнами и свернувшимися портретами «вождей», полпредство, сохранившее коридорную систему меблированных комнат, напоминало более дом свиданий, чем посольство такой большой страны».

В то же время советская разведка и Коминтерн в Польше были чрезвычайно активны. Первым легальным резидентом советской военной разведки в Варшаве был работавший под прикрытием должности 2-го секретаря полпредства Мечислав Антонович Логановский, одновременно являвшийся резидентом ИНО ОГПУ – тогда был период объединённых резидентур.

Подробности о работе легальной резидентуры в Варшаве приводит в своей книге «На путях к термидору» бывший советский дипломат, невозвращенец Григорий Беседовский. С ноября 1922 года он занимал должности 1-го секретаря, затем поверенного в делах УССР, с сентября 1923 года советника полпредства СССР в Польше.

Григорий Беседовский писал: «В это время, то есть в первой половине 1923 г., во главе отдела ЧК и военной разведки при посольстве стоял Мечислав Логановский. Это был поляк по происхождению, бывший член польской социалистической партии, перешедший затем к коммунистам. Во время Гражданской войны Логановский отличился на фронте, имел орден Красного Знамени и пользовался личным расположением Дзержинского. Дзержинский, любивший окружать себя польскими коммунистами, предложил Логановскому перейти на работу в Чека, и Логановский принял предложение. Одновременно с этим он принял также предложение Уншлихта быть резидентом Разведывательного управления (Разведупра) в Польше. Эта работа давала Логановскому большое политическое влияние, так как Уншлихт руководил тогда не только военной разведкой, но и польской секцией Коммунистического Интернационала. От Уншлихта, а не от Наркоминдела зависело направление советской политики в отношении Польши.

Логановский был человеком твёрдой воли, железной выдержки и зверской жестокости. Человеческая жизнь не имела в его глазах никакой ценности. Он готов был принести в жертву тысячи жизней, чтобы добиться выполнения какой-либо, иногда чисто технической директивы…».

В 1923 году в Варшаву приехал представитель Коминтерна на Балканах Владимир Павлович Милютин. Вскоре после его отъезда полпред СССР Леонид Оболенский вызвал Григория Беседовского и сообщил под строжайшим секретом, что Логановский, по распоряжению Уншлихта, должен создать в Польше боевую организацию. Проводимые этой организацией диверсии и теракты должны были способствовать подъёму революционной борьбы в Польше. Во главе организации должны были стать два польских офицера-коммуниста: поручик Валерий Багинский и подпоручик Антон Вечоркевич. Последний был одним из руководителей военного отдела Коммунистической рабочей партии Польши.

Это сообщение не обрадовало Оболенского. Дипломат опасался бессмысленных террористических актов. Не то чтобы он был принципиальным противником террора, но ему было не по душе то, что эта деятельность будет направляться из полпредства. Если станет известно, что полпредство замешано в терроризме, то трудно было предсказать, чем все может обернуться. Последствия могли быть любыми, вплоть до войны с Польшей. Ещё больше полпреду не нравилось то, что непосредственная связь резидента с Уншлихтом ставила Логановского в положение прямого подчинённого Коминтерна, минуя его, полпреда, а Коминтерн вёл в Польше слишком самостоятельную политику, нимало не считаясь с государственными интересами СССР. Дипломата совсем не устраивало то, что его «крышей» будет пользоваться такой опасный жилец. Но поделать он ничего не мог.

Террористическая организация была создана в короткий срок и скоро дала о себе знать. В помещениях польских политических и общественных организаций и газет начали взрываться бомбы. Взрывы происходили без различия политической ориентации организации, как бы по принципу маятника - то взлетит на воздух контора правой политической организации, то левой. Создавалось впечатление, что появились две экстремистские политические организации, которые целенаправленно уничтожают своих противников. Некоторые публицисты назвали этот период польской истории «бомбовым периодом». Впрочем, постепенно польская полиция начала выходить на след неуловимых бомбистов. И к сентябрю 1923 года часть руководителей организации арестовали, хотя основная масса террористов ещё находилась на свободе.

Арестовали и лидеров террористической организации Багинского и Вечоркевича. Последнего обвинили в организации взрыва в Варшавском университете 24 мая 1923 года, во время которого погиб профессор Р. Оржецкий.

В ноябре 1923 года Багинского и Вечоркевича приговорили к смертной казни, но затем высшую меру наказания заменили пятнадцатью годами тюремного заключения. На процессе они вели себя мужественно. Эти два польских офицера были убеждёнными коммунистами. После их ареста их семьи жили в нищете, но Багинский и Вечоркевич не желали брать денег от советского полпредства, чтобы у польских властей не возникло тени подозрения, что они являлись платными агентами большевиков.

В начале 1924 года провалилась попытка Военного отдела Коммунистической рабочей партии Польши освободить их из тюрьмы.

По настоянию Советского правительства Багинский и Вечоркевич были помилованы польским президентом и впоследствии обменены на арестованных в СССР Лашкевича и Усаса. Но в вагоне, увозившем их в Советский Союз, 25 марта 1925 года у самой границы их убил польский полицейский чиновник Мурашко. Первым версию гибели двух поляков в своём романе «Мёртвая зыбь» озвучил писатель Лев Никулин. Современные отечественные историки и журналисты, когда рассказывают о деятельности советских спецслужб в Польше в первой половине двадцатых годов прошлого века, лишь повторяют её. В жизни всё было значительно сложнее.

В сентябре 1925 года в украинском городе Каменец-Подольском в честь Багинского был назван переулок. После войны этот переулок в некоторых документах фигурировал в качестве улицы, а в шестидесятые годы прошлого века снова стал переулком. В советское время местные краеведы пытались установить, в честь кого назван этот переулок, но так и не смогли. Ни в «Большой советской энциклопедии», ни в «Украинской советской энциклопедии» ничего не сообщалось о Багинском и Вечоркевиче, зато множество интересных подробностей можно узнать из напечатанных в 1925 году украинских и польских газет.

Так, 5 апреля 1925 года газета «Червонный кордон» на первой полосе опубликовала сообщение под заголовком «Новое зверство польских палачей. Политические заключённые Вечоркевич и Багинский убиты озверевшим польским полицейским в вагоне около советской границы». А вот сама новость:

«29 марта в польском местечке Столбы убиты политические заключённые Вечоркевич и Багинский. Их привезли в Столбцы для обмена на ксёндза Усаса, а также польского консула – Пашкевича.

Убийство произошло при таких обстоятельствах. Вагон, где находились Вечоркевич и Багинский, отъехал от Столбов и подъезжал к станции Колосово. В вагоне было много полицейских, а также представителей административной и судебной власти.

Внезапно один из полицейских выхватил револьвер и выстрелил в Вечорковеча и Багинского. Вечоркевича он убил сразу, а Багинского смертельно ранил. Багинский умер позднее от ран.

Полицейский Мурашко, как написали потом газеты, после убийства заявил: «Я выполнил свой патриотический долг».

Польский министр иностранных дел сообщил советнику Советского посольства Беседовскому об этом событии и отметил, что польский посол в Москве также сообщит об этом событии в Советское правительство.

Багинский оставил после себя жену и троих детей, а Вечоркевич – жену и маленького сына».

В следующем номере «Червонного кордона», который вышел 10 апреля 1925 года, были опубликованы новые подробности этого убийства. Так, в материале под заголовком «Последние минуты тт. Вечоркевича и Багинского» сообщалось:

«Оказалось, что Багинский умер, когда его везли к госпиталю. Вечоркевич до последней минуты не терял сознания. Он умер 30 марта в госпитале. Перед смертью он сказал: «Передайте товарищам, что нас убили. Пусть напечатают в коммунистических газетах. Мой последний привет товарищам рабочим». Вдовам убитых власти отказались выдать тела. 1 апреля, в 5 часов утра, женщинам сообщили, что похороны уже состоялись. Когда они прибежали на кладбище, то застали уже засыпанные могилы».

В информациях «Реакция Польши» и «Растерянное настроение Варшавы» газета сообщила:

«Польские газеты переполнены сообщениями о демонстрациях в Москве, Харькове и по другим городам СССР по поводу убийства Вечоркевича и Багинского. Газеты приводят слова Петровского (председатель Всеукраинского ВЦИК Григорий Петровский. – Прим, авт.), который заявил, что украинское правительство будет требовать принять решительные меры, чтоб получить подробные объяснения. Есть сведения, что о подготовке убийства знали польские министры Ратайский и Скульский.

В Варшаве в связи с убийством Вечоркевича и Багинского растерянное настроение. Часть членов правительства считают, что положение, которое образовалось в Польше в связи с этим убийством, является самым тяжёлым моментом в политической жизни Польши за последние годы».

Из материала «Правительство Советского Союза требует кары убийцам» читатели узнали об официальной реакции СССР на событие в Польше:

«Народный комиссар иностранных дел Чичерин обратился к польскому послу в Москве с таким заявлением: «От имени Союзного Правительства я заявляю решительный протест против неслыханного преступления польской власти, которым является убийство Вечоркевича и Багинского лицом, которое есть на польской государственной службе, почти в момент обмена и на глазах специально посланных в связи с этим обменом польских правительственных чиновников». Товарищ Чичерин выражает определённость, что польское правительство накажет виновных за их тяжёлое преступление.

Польское правительство, говорится в ноте товарища Чичерина, не выполняет своих обязательств относительно обмена арестованных в Польше революционеров на польских контрреволюционеров, задержанных в Советском Союзе. Следовательно, такое поведение польского правительства даёт советскому правительству относительно лиц, предназначенных для обмена, полную волю в пределах законов Советского Союза».

12 апреля 1925 года газета опубликовала новую серию материалов. В одном из них она сообщила:

«Корреспондент РАТАУ, когда он находился в Столбцах, поставлен в известность: настоящая фамилия убийцы товарищей Вечоркевича и Багинского не Мурашко, а Мурашек. Оказывается, что Мурашек когда-то служил в польской армии под начальством Вечоркевича. Мурашек был главный провокатор, который организовал процесс против товарищей Вечоркевича и Багинского.

Сведения корреспондента РАТАУ подтверждает и часть польских газет. «Курер Поранни» пишет, что на процессе Багинского и Вечоркевича главную роль сыграл провокатор Мурашек. Свидетельства его на процессе были настолько запутаны, что защите легко удалось их опровергнуть. Несмотря на это, суд приговорил Вечоркевича и Багинского к смертной казни. Газета заявляет, что в Польше были лица, заинтересованные, чтоб подробности процесса Багинского и Вечоркевича не были широко известны. Можно уверенно заявить, что в убийстве Вечоркевича и Багинского было замешено много других лиц.

Газета «Курер Поранни» пишет: соучастники убийства были заинтересованы в том, чтоб раз навсегда закрыть уста Вечоркевичу и Багинскому. Газета ставит вопрос, убил ли Мурашек Вечоркевича и Багинского по собственной воле или, может, в результате приказа других лиц».

Последнее сообщение относительно событий вокруг убийства Багинского и Вечоркевича газета «Червонный кордон» поместила 1 мая 1925 года:

«Газета Варшавская» напечатала фельетон Свентоховского, который делает попытку оправдать Муравья – убийцу Вечоркевича и Багинского. Свентоховский заявляет, что убиты были опасные преступники: коммунистические шпионы и тому подобное. Он пишет, что убийство – благо для Польши и спрашивает: «И за это Муравей будет наказан?»

23 апреля 1925 года «Червонный кордон» сообщила о суде над ксёндзом Усасом (одним из тех, на кого должны были обменять Багинского и Вечоркевича): «15 апреля Ленинградский губернский суд рассмотрел дело ксёндза Усаса. Как известно, Усас, когда был польским представителем в Ленинграде, приглашал к себе в помещение сотрудниц представительства, а также и тех женщин, которые проходили по делам, и издевался над ними.

Усас – худощавый, совсем ещё молодой человек, одетый в гражданское пальто. Он пытается сидеть к публике спиной и закрывает лицо руками.

После допроса свидетелей и речи государственного прокурора Крыленко суд объявил приговор. Усас осуждён к лишению свободы на 6 лет с суровой изоляцией. Суд также постановил удовлетворить иск двух потерпевших девушек, что по вине Усаса были уволены из реэвакуационной комиссии, – выплатить каждой компенсацию в размере двух тысяч червонцев».

Вернёмся к событиям, происходящим в самой Польше. В советском полпредстве подозревали, что взрывы – дело рук организации Логановского, но «железный Мечислав» категорически отрицал какую-либо причастность к ним. Проконтролировать же его было невозможно – ведомство Логановского в полпредстве «было неприкасаемым». Логановский вёл себя так, как будто полпредство существовало только для прикрытия деятельности резидента.