06.11.2013

Как известно, в XVIII–XIX веках в г. Слуцке насчитывалось до двадцати церквей. И в каждом храме был свой церковный хор. Самым известным в городе был хор Свято-Николаевского собора, насчитывавший в разное время от 35 до 40 человек. Хористами были горожане и жители ближайших деревень, обладающие хорошими голосами. Все богослужения сопровождались хоровым пением, кроме того хористов приглашали отпевать покойников при погребении. Как правило, это делали небольшие группы певчих по 5–6 человек.

Для создания хора Свято-Николаевского собора приложили много стараний епископ Николай Шеметило (1877–1933) и протоиерей Александр Хвалебнов, который после революции был настоятелем Свято-Воскресенской церкви. Он любил хоровое пение, сам обладал незаурядным голосом и хорошо знал музыкальную грамоту. У себя дома он часто устраивал репетиции хора – спевки. Дочь, погибшего в ссылке псаломщика Воскресенской церкви В.Р. Рачковского Елена Васильевна Кучур в своё время рассказывала, как она с отцом пела в церковном хоре и посещала спевки на дому у протоиерея Александра Хвалебного. Елена Васильевна вспоминала, что хористы ходили на спевки весьма охотно – ведь о. Александр учил их петь по нотам. По воспоминаниям он был душой их хора, однако в 1927 году был арестован и погиб в Мариинских лагерях.

Соборным хором руководили регенты, имеющие музыкально-дирижерское образование. С предреволюционных лет и до 1934 печального года закрытия и разрушения Собора, это были: Лихачевский Ф.И. (на фотографии – 4-ый в 3-м ряду сверху); Криводубский И.И. (2-ой в верхнем ряду). Далее на фото мы видим (слева направо, верхний ряд): Плышевский – известный специалист в хоровом деле, под его руководством был организован белорусский хор в составе 45 человек; Ковалевич – одно время возглавлял белорусский хор; Николаевич М.И. – до 1934 г. был последним регентом Соборного храма и оставил в сердцах хористов незабываемые о себе воспоминания. Все они, как и большинство священников, были арестованы и сосланы в лагеря в 1920–30 годы – пострадали за веру Господню, за свое служение Богу.

Соборный хор в основном пополнялся детьми из Слуцкой гимназии (ныне – ГУО «Гимназия № 1 г. Слуцка»), где на уроках Закона Божьего готовили учащихся с лучшими голосами и лет с 12-ти рекомендовали их в Соборный хор. На старой фотографии Соборного хора 1912 года мы видим их в нижнем ряду. После революции в 1920–30 годах почти все церкви были разрушены, за исключением Свято-Михайловской на Острове и Варваринской церкви на городском кладбище, которая сгорела в 1960-х годах. Хористы Свято-Николаевского собора перешли петь в эти церкви.

Многие из них пели в Свято-Михайловской церкви до глубокой старости. Это Анна Ильинична Сацук (4-ая в нижнем ряду), Мария Ильинична Коханович (2-я в 3-ем ряду), Екатерина Дубинская (6-я в 3-ем ряду). Все они начали петь в церковном хоре с 12-ти лет. Вплоть до 1980-х годов они были известны своими голосами, прихожане их чтили, приглашали петь на похоронах, в конце службы благодарили за их пение. Соборный хор славился и мужскими голосами таких хористов, как Криводубский И.И. (2-ой в 1-ом ряду), Жданко P.E. (6-ой в 1-ом ряду), Кузубский (8-ой в 1-ом ряду). Рядом с регентом Лихачевским сидит Елена Ивановна Шахлевич – музыкант по образованию, поступившая в церковный хор вместе с мужем, обладающим прекрасным тенором, Г.Н. Шахлевичем (7-ой в 1-ом ряду).

Происхождение и история церковного богослужебного пения уходит в глубокую старину. Без сомнения считается, что самый естественный, самый древний, а вместе с тем и самый благородный способ выражения молитвенных чувств – слово человеческое. «В самом деле, – говорил святитель Иоанн Златоуст о песнопении, – ничто, ничто так не возвышает и не окрыляет душу, не отрешает ее от земли, не избавляет от уз тела, не располагает любомудрствовать и презирать все житейское, как согласное пение и стройно составленная божественная песнь».

С религиозной точки зрения способность к пению составляет отличительное свойство только разумных существ – ангелов и людей. Еще в ветхозаветные времена верили, что ангелы и люди поют одни и те же песни. Люди знали о сходстве своих хоров с небесными хорами ангелов. Особенно выдающееся пение издревле определялось как «ангельское». Так, например, новозаветный тайновидец Иоанн в разных местах своего Апокалипсиса неоднократно упоминает о пении блаженных небожителей. И первое христианское песнопение было принесено на землю ангелами в рождественскую ночь.

Вера в музыкальное единство земного и небесного определила и взгляд на пение в земной церкви: оно является отзвуком пения ангельского, языком восторженного состояния человека, благодатным средством к возбуждению и выражению молитвенных чувств.

Первые два века христианского песнотворчества овеяны духом импровизации. Плодом ее стала вдохновенная богослужебная поэзия гимнов и псалмов, песен хвалы и благодарения.

В Древней Церкви во время богослужения музыки не было – было пение. Даже и вне богослужения, при выражении обычной житейской радости, апостол Иаков советовал: «Благодушествует ли кто, да поет». Распространяя Христово учение, апостолы весьма заботились о богослужебном пении. «Егда сходитеся, кийждо в вас псалом имать», – наставлял ап. Павел.

На молитвенных собраниях и богослужениях первые христиане пели кроме псалмов Давида и ветхозаветные гимны – две песни Моисея «Поим Господеви» и «Вонми небо»; песнь пророчицы Анны «Утвердися сердце мое о Господе»; песни пророков Аввакума, Исайи, Ионы. Пелись и новозаветные раннехристианские песнопения – ангельское славословие «Слава в вышних Богу», песнь Богородицы «Величит душа Моя Господа», песнь Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши».

Уже в апостольские времена были составлены и сохранились доныне: великое славословие «Слава в вышних Богу», «Свете тихий», «Да молчит всякая плоть», «Слава Тебе, Господи, слава Тебе» (певшееся, как и теперь перед и после Евангелия), входный гимн «Приидите, поклонимся» и другие.

И, наконец, существовали песнопения-импровизации, которые пелись на молитвенных собраниях – агапах: «По умовении рук и возжигании светильников, каждый вызывается в средину песнословить Господа, кто как может – от Святого Писания или от своего ума». Возможность таких импровизаций была тогда даже закономерна при том подъеме духа и горячности веры, которая была у первых христиан, непосредственно общавшихся с самовидцами Господа – Его апостолами.

Какой же порядок пения был принят в Древней Церкви? Об этом имеются следующие сведения.

Во-первых: пение было общенародное – пели все, собравшиеся на молитву. Святитель Иоанн Златоуст говорил: «Жены и мужи, старцы и юноши различны полом и возрастем, но не различных по отношению к пению, потому что Дух Святый, соединяя голоса каждого, из всех устрояет одну мелодию». В Апостольских постановлениях указывается еще более конкретно: «При общественном богослужении, на возглашение диакона народ… восклицает: Господи, помилуй!». В древних литургиях ап. Иакова на возгласы священнослужителя народу указано отвечать «аминь», «и духови твоему». А победную песнь «Свят, Свят, Свят» верующие приглашаются петь особенно громогласно.

Во-вторых: пение одиночное – пел только один певец, а все прочие молча слушали. С этой целью была установлена особая степень «певцов» в клире. Такое пение было распространено у египетских пустынников. В IV веке Лаодикийским Собором было установлено, чтобы вместо всего собрания пели только избранные, способные певцы. Это объяснялось, вероятно, тем, что пение всего собрания звучало нестройно и неблагозвучно. Ведь к этому времени число священных песней значительно увеличилось, а люди, между тем, уже не так усердно посещали храм, как это было у первых христиан. Многие плохо знали священные песнопения, тем самым мешая умеющим петь, как следует.

Еще один способ пения, широко распространившийся к IV веку, ввел в церковное употребление священномученик Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский, по образцу слышанного им пения ангелов. Это пение антифонное, когда пели попеременно два хора. Этот способ и тогда и доныне употребляется в высокоторжественных случаях – на праздничном служении в больших соборах и монастырях.

После прекращения гонений христианское богослужение, совершаемое теперь открыто, становится более сложным, чинным и торжественным. Естественно, что и церковное пение отражает эти изменения. То, что подлежало ранее всенародному исполнению, переходит к специально обученным певцам. Стали образовываться отдельные хоры или лики правого и левого клиросов. Для пения потребовались книги – количество песнопений постоянно увеличивалось, знать и петь все наизусть стало невозможно. Да и само пение уклонилось от былой простоты, стало более искусным и изысканным. Достаточно умеренная вначале, эта изысканность со временем получила оттенок мирской свободы и даже театральности.

В церковное богослужение мало-помалу стали проникать и такие мелодии, которые можно было услышать в театрах и на зрелищах. Происходило обмирщение и порча стиля, утрачивалась целомудренная чистота и строгость апостольских времен. Отцы Церкви сурово укоряли за это церковных певцов. Св. Климент Александрийский писал: «К музыке должно прибегать для украшения и образования нравов… Должна быть отвергнута музыка, надламливающая душу, чрезмерная…, неудержимая и страстная… Мелодии мы должны выбирать проникнутые бесстрастностью и целомудрием…». А вот как упрекает певцов св. Исидор Пелусиот: «Они (певцы) не чувствуют умиления от божественных песней, но сладость пения употребляют для возбуждения страстей». А так св. Иоанн Златоуст с церковной кафедры обличает нескромного певца: «Несчастный бедняк! Тебе бы надлежало с трепетом и благоговением повторять ангельское пение… Но твой ум омрачен театральными сценами, и, что бывает там, ты приносишь в Церковь».

С течением времени суждения отцов Церкви о богослужебном пении получили каноническое закрепление на вечные времена, 75-е правило VI Вселенского Собора гласит: «Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения, не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественного крика и не вводили ничего несообразного и несвойственного Церкви…».

К этому же времени окончательно определилось и отношение к музыкальным инструментам, кое-где участвовавшим в богослужениях. В книге мч. Иустина «Певец» говорится, что «…петь Богу на бездушных инструментах… не допущено». С этих пор в Восточных православных Церквах, а равно и в Западных до VIII века, богослужебное пение было строго вокальным везде и всюду.

«Людей к пению, – гласит церковная песнь, – возглавляет благодать». Согласно с этим и способность к пению признается особым даром Божиим. Составителями церковных песнопений были люди, просиявшие мудростью, благочестием и святостью жизни.

В Западных Церквах много заботились об устройстве пения. Святитель Амвросий Медиоланский оставил нам книгу «Антифонарий», в которой были положены на ноты составленные им гимны. Святитель Григорий Двоеслов устроил в Риме певческую школу, просуществовавшую около 300 лет, в которой благоговейно сохранялись подлинник его Церковного Устава и бич для наказания певчих.

Существует немало примеров того, что церковное пение – дело богоугодное и что люди, надлежаще его употребляющие, пользуются особым покровительством Божиим, преимущественно через Матерь Божию.

По прошествии двадцати веков христианской истории церковное пение, сливая воедино музыку и слова молитвы, воздействует на людей все с той же благодатной силой – возвышает душу над земным, примиряет нас с самими собой и с ближним, уменьшает наши немощи, облегчает наши скорби, приводя нас в состояние, так знакомое каждому молящемуся в православном храме, когда, по слову поэта:

С души как бремя скатится.

Сомненье далеко.

И верится, и плачется.

И так легко, легко!

 

Владимир ХВОРОВ
По материалам газеты «Преображение» и
pravoslavieto.com

Фото на заставке – церковный хор
во время божественной литургии
в честь преподобного Симеона Столпника,
д. Борок, 2012 г.