16.01.2020

Предместье Выгода находилось в районе улицы Богдановича, примерно от улицы Толстого, включая район райбольницы и 10-го военного городка. Где-то в этом районе находилась и улица с таким же названием. Автор воспоминаний о слуцкой улице Выгода подписан лишь инициалами Y.D.B. Перевод на русский язык осуществлён с английского перевода с идиша.

Наша улица Выгода, где начинался город Слуцк, вероятно, была названа так по рельефу и характеру. Если не принимать во внимание осеннюю грязь, в которой улица была затоплена до того, как были положены булыжники, летом или зимой улица казалась очень просторной и воздушной. Она была окружена с двух сторон глубокой чистой рекой Случь, окружённой широкими полями, большими зелёными садами и огородами. В летние будние дни молодые и старые из «города» (именно так люди на Выгоде называли все остальные улицы Слуцка) приходили купаться в «реку Ячево». Было три пляжа: «первый пляж» для женщин, «второй пляж» для мальчиков-учеников хедера (еврейской школы) и не умеющих плавать и «третий пляж», который был самым глубоким, для пловцов. В субботу днём, большинство молодых людей, гуляли в «Маёвке» – своего рода открытом парке за фруктовыми садами Выгоды.

Выгода начиналась у первого городского моста и заканчивалась у второго, на улице Заречье. Это была тихая, уютная, мало застроенная улица с деревянными одноэтажными домами. Жители были в основном из бедных, еврейских семей огородников, садовников, торговцев зерном, нескольких владельцев таверен, учителей еврейской школы, писцов, а также нескольких ремесленников (мастеров) и повозчиков. На Выгоде также было несколько неевреев: польский дворянин Шалюта, который жил в поместье посреди полей Выгоды и очень дружил со своими еврейскими соседями. (Позже за участие в восстании в Польше российское правительство конфисковало его имущество и передало его русскому польскому генералу). Второй польский дворянин, который владел «Горками» за мостом Выгода, сдал в аренду свои поля Слабодским, богатой еврейской семье с большим количеством сыновей, больших и маленьких, которые откуда-то приехали. Они были заняты в синагоге Выгода и имели почётное место в Святом Ковчеге, и каждые Шабе и Йонтиф (еврейские святые дни) были удостоены чести читать Урок пророков. Греческий православный священник, богатый человек из Минска владел самым большим фруктовым садом на Выгоде и сдавал его в аренду евреям. Его сын, горбатый, эпилептик, нееврей, был заражён революционным безбожием и тайно дружил с еврейскими мальчиками его возраста. Было много неграмотных людей: Симон и его сыновья, поляки, принявшие греческое православие, шабесгой (нееврей, которого евреи нанимали в работы в субботу) Василий, заботящейся об освещении в синагоге на Йом-Кипур (еврейский праздник) и в честь святого еврейского дня раз в год брил бороду.

И там был шабесгой Станислав, пьяным сносящий подсвечники в еврейских домах, был религиозным фанатиком, и доил коров, прежде чем они шли на пастбище.

В центре квартала, как положено, находилась синагога Выгода, в которой в старые времена из окон отчётливо раздавались голоса учеников Торы. В последние годы она оставалась пустой весь день, за исключением утренних и вечерних молитв. Если бы старый Мота «капульщик» не сидел там над Гемарой (часть Талмуда) и не занимался с утра до поздней ночи, она была бы заперта. Но для молитв, в основном в субботу, синагога всегда была полна, молодыми и старыми, и здесь они демонстрировали свои способности. Чтобы правильно их описать, потребуется слишком много места, поэтому я опишу нескольких евреев Выгоды, которые послужат образцами для всех остальных.

Прежде всего, это были Выгодские. Из-за одной только их фамилии у них было почётное место на Выгоде. Это была большая семья братьев с детьми и детьми, которые поселились во внешних домах на мосту и были торговцами зерном. Их называли «сыновьями Давида»… всего семь маленьких евреев с большими бородами. Самым старым и богатым из них был Элия Давид, бывший владелец таверны, а позже, когда правительство монополизировало торговлю спиртными напитками, он стал торговцем зерном. Он стал богатым человеком, шёл медленно, никогда не бегал, как его чрезвычайно занятые, бедные братья, мелкие торговцы зерном, он только «ходил», как он это называл, давал своим детям образование и отправлял их в мир. Его старший сын основал крупную фабрику в Минске, а одна из его внучек, революционерка Клара, возглавила молодёжь Слуцка в русской революции.

Ещё был Мота Айоло, из слуцкой маскилимской (сторонники просветительского движения) семьи Айоло. Но Мота не был просвещённым, и из-за воинской повинности он выбрал другую фамилию: Розенцвейг. Он был простым евреем из Выгоды с большой жёлтой бородой и большим домом, имел более десяти сыновей и дочерей. На Йом-Кипур (еврейский праздник) его дети принесли из дома полный мешок варёных яиц, и поскольку взрослые постились, маленькие дети очищали яйца. Окружающие проглатывали слюну и отворачивались, чтобы не разбудить желание поесть. Он жил в прекрасном доме с большими хранилищами, далеко за мостом Выгода, напротив усадьбы Горки. Он был крупным торговцем зерном, возил грузы повозками, по природе был тихим, сдержанным человеком, и, тем не менее, он вёл через своего старшего сына неустанную борьбу с «сынами Давида», особенно с сыном Хаима Давида, конкурирующими в покупке крестьянских повозок с зерном. Однажды дело дошло даже до драки и ссоры в синагоге Йонтиф во время молитвы. В хедере Выгода, где мальчики изучали танах (еврейская Библия), Шмуэль Б. написал стих: еврейское слово «война», еврейские слова «сыновья Дома Саула и сыновья Дома Давида»…

Затем следует Юсеф Шмуэль Нейкруг, сильный внешне (не родившийся в Слуцке), с хорошим характером. Он был смесью образованного и простого человека, начиная от благотворительного человека и заканчивая диким скрягой, всегда готовый помочь соседу беспроцентным кредитом и в то же время рассказывал неуклюжие истории, чтобы спасти гроши. Он очень часто одевался в изношенный капот (длинное пальто) с слишком короткими рукавами и тяжёлыми, высохшими, деформированными «ботинками». Когда он шёл, его голова уходила вправо и влево, и казалось, что он идёт и уходит, но он остался в одном месте. Жители Выгоды много говорили о его скупости и плохой одежде, которые были несовместимы с его состоятельным положением. В его доме из еды был хлеб и лук. Он также был юмористом: «Как я завариваю чай? Я пью литр холодной воды и ложусь на живот на печке – так я пью чай». Через наследство он владел двумя большими пустующими участками по обеим сторонам улицы: небольшим, который он продал соседям, и большим, который он превратил в кирпичный завод. Люди копали и изготавливали кирпичи, обжигали их в печи, и его младший сын с кнутом на полуголодной лошади вёз кирпичи в дома Слуцка для изготовления печей. Работа на кирпичном заводе была примитивной и выполнялась крестьянами или бедными евреями (часто это был даже полусумасшедший человек из известных слуцких сумасшедших) за копейки. Мужчины выкапывали, замешивали, выкладывали мокрый кирпич в деревянную форму, позже клали полусухие кирпичи на солнце, а затем относили их в печь. Йосеф Шмуэль использовал школьников Выгоды для более лёгкой работы. Старшим платили наличными – копейку, а младшим – что-то ценное – поездку через дорогу в его шаткой повозке с полуживой лошадью, и однажды это закончилось катастрофой.

Однажды, когда повозка была загружена маленькими детьми, она перевернулась у известковой печи, и дети упали в огонь, едва спася свои жизни. Выгода пришла в движение.

Йосеф Шмуэль играл возвышенную роль. Он был очень часто болтливым (попечитель синагоги, еврейский староста), в Шабе и Йонтиф он молился за амвоном (большинство людей не были рады этому, потому что его голос надрывался). Вечером субботы, в темноте, он руководил людьми в «Ашрей Тамими Дерех» (молитва), которую он произносил наизусть. В течение недели, во время дневной и вечерней молитв, за большим столом за печью он рассказывал «Эйн Янкев» (рассказ из Талмуда) для простых евреев.

По натуре он был сострадательным человеком и слушал проблемы каждого с хорошими, глубоко взволнованными глазами и всегда был готов помочь. Часто он брал красный платок и выходил с ним на улицу, чтобы «собрать коллекцию» из нескольких флоринов для нуждающегося соседа. В целом, его репутация на улице Выгода была репутацией хорошего религиозного еврея.

Юдель «der zeidener» («дер зайденер») также занимал почётное место на ул. Выгода. Он был пузатым евреем, опытным, не великим учёным, но не невежественным и потому жил как единственный еврейский представитель в городском совете. По словам евреев, он принимал себя за еврейского «старосту». Но он официально не был старостой, а только одним из писарей, которые копировали бумаги. Он носил ермолку в совете и не обращал внимания на чиновников из неевреев, которые преследовали его, даже льстил молодому нееврею, писателю, которого он называл «паночек». Взамен он был очень надменным с бедными евреями, которые должны были бы прийти к нему за помощью. В синагоге Выгода он вёл себя так, как будто он был представителем власти, никогда не говорил дурного слова о российском правительстве. Но он был, по сути, хорошим человеком и честным евреем, религиозным человеком, который любил служить Всемогущему, молился о дополнительном служении в Шабе и Йонтифе, а также был сильным конкурентом Йосефа Шмуэля.

Янкиэль «der Koyen» («дер Койен») был огородником, который арендовал поля дворянина на Выгоде, где он выращивал огурцы и зерно. Работу выполняли поденщики, крестьяне из соседних деревень под присмотром его сыновей и дочерей. Янкель «der Koyen» был хорошим начальником, старостой в синагоге, часто читал молитвы с амвона, возглавлял празднование Ошана Раба (особый еврейский день) на Выгоде и ночью раздавал яблоки из мешка мальчикам хедера, которые произносили псалмы. На Симчас Тора (праздник в честь завершения ежегодного чтения Торы) он приглашал всех к себе домой на приём (на котором подавали алкогольные напитки), и он был лидером гуляк. Когда священническое благословение исполнялось в синагоге, его пение звучало громче, чем всех остальных. За все это он был известен в Выгоде как «der Koyen Godl» («дер Койен Годл», первосвященник в древней Палестине), хотя он и не был великим учёным. В субботу на дополнительной службе, поющий с амвона «Тихн Шабес» (молитва), он всегда говорил «Вицибану хаШем Элокайну» вместо «Вивзивану». И когда ему говорили, что в сидуре (ежедневной молитве и молитвенной книге Шабеса) прямо говорится «витзивану», он отвечает упрёком: «Какой смысл в сидуре? Мой отец, 14 лет тоже молился с амвона и говорил «витзибану» – это для меня самое святое!»…

Мота капульщик был родом из Капулии. Будучи мальчиком, он учился в школе у Шолом-Якова, рава Мойше, который впоследствии прославился среди евреев как Менделе Мохер-Сфорим (отец литературы на идише). В молодости он был торговцем льном. Он купил лен и отправился в деревню, чтобы продавать его. Когда он стал старше, он поселился в Слуцке, на Выгоде, и его очень уважал сын, который также был торговцем льном. Он сидел день и ночь в синагоге Выгода, изучая талмуд, который изучил за год, и накануне Йом-Кипура праздновал завершение. Благодаря ему синагога Выгода всегда стояла открытой, и голос Торы там никогда не был заглушен.

Старая синагога был крепким кирпичным зданием с толстыми стенами. В ней был старый Священный Ковчег, полный свитков Торы, древние шторы, красочная украшенный амвон и две тёмные угольные печи. За печками стояли две кипы хорошо связанных священных книг, старых и новых: всевозможные талмуды, комментарии еврейской библии… даже философские книги, такие как «Мойре-невухим», «Кузри». Синагога стояла одна в углу зелёных садов и зерновых полей. Она выходила на большой пруд, где летом квакали лягушки, а зимой, когда он замерзал, служил хорошим катком, где мальчишки могли кататься на коньках. Как пруд появился тут? Мальчики – ученики хедера обычно рассказывали эту историю: давным-давно, когда евреи Выгоды решили построить синагогу, дворянин улицы решил построить церковь прямо напротив. Однако евреи думали, что это неправильно – и Бог совершил чудо, церковь затонула однажды ночью, и на её месте образовалась река. Это испугало дворянина, и он попросил прощения у евреев Выгоды и послал со своего кирпичного завода хорошо обожжённые кирпичи для новой школы. И таким образом, стены синагоги стали толстыми.

Однажды жарким летом пруд высох, и люди увидели верхушку затонувшей церкви. Это случилось только один раз.

Что стало с прудом теперь, когда еврейская жизнь была искоренена со всего Слуцка вместе с Выгодой и захвачена сегодняшними правителями? Сложно это выяснить, но ясно одно: сегодня чудес больше нет.

Старые памятники в Слуцке