18.11.2019

Здание Слуцкого краеведческого музея хорошо знакомо жителям города, и привлекает внимание приезжающих и своей архитектурой, и необычным расположением: поскольку размещено оно не параллельно улице Ленина, как все соседние строения, а под небольшим углом, что совсем не характерно для рядовой застройки. В связи с таким необычным положением относительно главной городской улицы, можно утверждать, что дом строился не в черте города, а на его окраине или за пределами городской черты.

К сожалению, неизвестна нам и точная дата постройки дома. В одних источниках указывается начало XIX в., в других – конец XVIII. Ясно только, тип прямоугольного в плане усадебного дома, одно или двухэтажного, с четырёхоконным портиком со стороны главного фасада сформировался на белорусской земле в конце XVIII в. (1770–1790-е гг.).

В 1840-е годы рядом с домом была проведена улица Шоссейная и дом оказался на правой стороне. К концу XIX в. здание уже окружала плотная городская застройка. На плане Слуцка ХІХ века неподалёку от присутственных мест и городского острога, есть и наше здание, с обозначением, что это частный дом и сад барона Шталя.

Барон Шталь, Сталь, Stahel. Что нам известно о нём, о его семье, и о доме, который по праву можно назвать одним из самых старых зданий в нашем городе?

Формулярные списки о службе являются одними из информативных источников персональных сведений, где содержатся основные биографические данные, карьерный рост, а также информация о наградах и составе семьи.

Согласно Формулярным спискам за 1824 и 1827 гг. «О службе городничего коллежского советника барона Шталя», которые хранятся в Национальном историческом архиве Республики Беларусь, известно, что в 1797 году Фёдор сын барона Шталя был определён в город Слуцк городничим. Удалось узнать много интересного, несмотря на то, что не всегда разборчив почерк в этих документах, и не во всём совпадают даты. К сожалению, пока не удалось установить даже год рождения барона. В Формулярном списке 1824 года указано, что барону Фёдору Шталю (Сталю) «было 60 лет, происходил он из дворян, во владении крестьян не имел. В 1799 г. был награждён надворным советником, в 1805 – коллежским советником». В Формулярном списке за 1827 год уже указан возраст 69 лет, что можно принять и за описку.

С уверенностью можно говорить, о том, что Фёдор Фёдорович был женат и имел, как минимум 6 детей. В Формулярном списке 1824 года упоминается по имени только одна из дочерей – Мария (в1824 году ей был 21 год), и она жила с отцом, а также сын семи лет. В 1827 году отмечены две замужние дочери – Генриетта и Аделаида, Амелия 16 лет, одно имя неразборчиво – (18 лет) и сын Карл, которому в то время исполнилось 10 лет.

Так же из этих источников известно, что Фёдор Фёдорович Шталь в службу вступил из цесарских капитанов в Кинбурнский драгунский полк поручиком 29 октября 1785 года. Затем участвовал в походах в Таврии – в 1787 г., в Бессарабии – в 1788 г., при осаде и штурме Очакова.

С 6.12.1788 г. Ф.Ф. Шталь – капитан, 28.05.1790 г. – секунд-майор в старобыховском пограничном батальоне, 1791 г. – плац-майор этой же крепости. 25 августа 1792 года был уволен для излечения раны на год с получением полного жалования.

Во время осады Очакова Фёдор Фёдорович Сталь вёл дневник, где кратко описывал военные события, ранения и гибель однополчан. Приведу только несколько дней из дневника:

«Сентябрь. 6-го числа в 4 часа по полудни прибыл благополучно в лагерь под Очаковом, в 50 вёрстах от Буга и в 129 от Херсона. Ночью с 6-го на 7-е число траверс Залусский был двинут вперёд на левом крыле; желая не допустить этого, неприятель около 10 часов сделал вылазку и огонь из орудий и ручного оружия продолжался всю ночь; тем не менее работа, под начальством генерала-майора Максимовича была приведена к концу и неприятель после трёхчасового боя был прогнан…

7-го числа, в 8 часов утра огонь снова начался, будучи прерван в течении часа… В 4 часа по полудни Капудан-паша подступил к нашему лагерю. Запорожцы пытались пристать к берегу, но им помешал огонь из орудий флотилии и батарей, расположенных на берегу… Вечером я был командирован в первый раз в траншеи вместе с генерал-лейтенантом князем Василием Васильевичем Долгоруковым.

25-го (сентября) командирован в траншеи; при смене я получил сильную контузию ядром 24-фунтовым, которым возле меня убило двух гренадёр. Эта контузия заставила меня долго не оставлять траншеи.

24-го (октября) большой пороховой магазин в городе взлетел на воздух, причём, по словам дезертиров, несколько сот человек были убиты. Каждые 40 часов я был командирован в траншеи.

11 (ноября) на заре неприятель сделал сильную вылазку в эту сторону, изрубил генерал-майора Максимовича, капитана барона Аша, ещё несколько офицеров и около 40 гренадёр и ранил до 70 человек. Наконец, после битвы, продолжавшейся два часа, неприятель был отброшен назад, оставив на поле до 50 человек убитыми. Мы взяли знамя, неприятель же у нас захватил трёхфунтовую пушку и кегорнову мортирку. Головы убитых генерала и офицеров неприятель воткнул на длинные пики, и так как последние от нас были отделены расстоянием менее 70 шагов, то мы могли их узнавать…»

В 1867 году эти воспоминания были опубликованы в Записках Одесского Общества Истории и Древностей сыном Фёдора – Карлом Сталем (т. 6, стр. 597–601). В комментариях Карл Фёдорович указал что: «Писавший эти заметки отец мой барон Франц Фердинанд Фёдор Сталь, из баварских дворян, служил вместе с братьями своими в Римско-Императорской службе и в чине ротмистра Кинского полка, пожелав участвовать в достославных войнах России с турками, перешёл в Императорскую российскую службу поручиком в Кинбурнский полк 1785 года Сентября 29 дня» (в наших формулярных списках «29 октября»). Описывая военную службу отца, Карл ссылается на «Формулирный список» (год неизвестен), даты, указанные им, сведения о службе отца и т. д. практически идентичны копиям Формулярных списков из Национального исторического архива Республики Беларусь (1824 и 1827 гг.). В этих же комментариях указывает, что отец во время осады Очаково «тяжело контузию левой руки в кисть получил; за отличность пожалован капитаном 6-го Декабря 1788 года. Рана эта, лишившая отца моего владения левою рукою, принудила его оставить полевую службу… После того вышел в отставку с полным пансионом, получая неоднократно вспомоществование от казны для поездок за границу в 1792, 1793, 1804 и 1815 годах. По причине этой раны записки доведены только до декабря 1788 года».

За участие в штурме Очакова Фёдор Фёдорович был награждён Очаковским золотым знаком.

Известны ещё записи, в которых описаны события тех лет. Так, в дневнике под названием «Вокруг Очакова», Роман Максимович Цебриков (1763–1817 гг., член Российской академии, переводчик) характеризует поручика барона фон-Шталя, как человека «премилых качеств», «сведущего в науках и много читавшего книг». Описывает, как провожают вечера «при пушечных выстрелах в чтении выбранных им (Шталем) из славных сочинителей древних и новых наилучших, присовокупляя при том наши рассуждения». Последнее упоминание о бароне Штале относится к 5 декабря: «После обеда простились со мною знакомые мне офицеры, на штурм шедшие, а особливо Ган курляндец, и Шталь германец. Первый красавец…, другой учёный, женат и детей имеет; и оба по охоте одной, а не по долгу. Курляндец красивый кирасир, а германец приятный драгун».

Именно во время этого штурма и был ранен Фёдор Фёдорович Шталь, о чём и упоминал в комментариях к дневнику «События под Очаковом в 1788 г.» его сын Карл Фёдорович.

Интересно, что в документах того периода, фамилия отца пишется через букву «Ш», а несколько позже, где говорится о сыне, уже через «С».

Про Карла Фёдоровича Сталя (полное имя Карл-Александр-Адельберт) известно, что он родился 9 ноября 1816 года в г. Слуцке. В 1826 году поступил во второй класс Слуцкой гимназии, по окончании которой продолжил учёбу в Императорской военной академии в Санкт-Петербурге. В 1837 г. начал службу в российской армии в должности прапорщика и оказался на Кавказе.

Прохождение службы совмещал с изучением истории и этнографии горцев. «Я решился сделать очерк закубанского черкесского общества в настоящее время его переходного состояния. Из этого очерка можно видеть, сколько древних обычаев и старых постановлений падает и выходит из обыкновения…», – писал автор К. Сталь. Результатом многолетних наблюдений стала работа «Этнографический очерк черкесского народа» (1848). В 1852 году Карл познакомился с прапорщиком-абадзехом, и тот взялся прочитать и доработать сочинение Сталя. Прапорщик Омар Хатхошевич Берсеев был не просто переводчиком с адыгского языка, он так же вошёл в историю, как учёный, писатель и поэт, классик литературы и создатель адыгской письменности Умар Берсей. Благодаря ему «Этнографический очерк черкесского народа» был отредактирован.

Рукопись барона Сталя хранилась в штабе Кавказского военного округа, и служила источником сведений для многих авторов, пишущих о Кавказе. Очерк увидел свет почти через полвека: в 1900 году его напечатали в 21-м томе «Кавказского сборника».

Примечательно, что и в наши дни Карла Сталя помнят на Кавказе. В 2011 году нальчикское издательство Марии и Виктора Котляровых переиздало книгу, о которой говорилось выше.

После Кавказа Карл Сталь был начальником штаба 13-й пехотной дивизии и командиром Волынского пехотного полка. В 1864 г. Карл Федорович Сталь вышел в отставку и проживал в Одессе.

Ещё находясь на службе, Сталь начал собирать древнеримские монеты и пополнял свою коллекцию вплоть до самой смерти не только римскими, но другими древними и средневековыми монетами. Поддерживал контакты с Краковским научным сообществом, неоднократно останавливался в Кракове в 1878 и 1882 годах. В июле 1882 года часть своей коллекции передал археологическому кабинету Ягеллонского университета, где она отмечена как «Дар генерала барона Карла Сталя».

Известно, также, что дочь Карла – баронесса Надежда Карловна в 1875–1890 гг. перечисляла ежегодные взносы Одесскому Обществу изящных искусств.

Неоднократно о Карле Стале, об его увлечении археологией и коллекционировании писал профессор Ягеллонского университета в Кракове Йохим Слива, с которым в конце 2017 года завязалась активная переписка, и где он поделился своими статьями и некоторыми биографическими данными о Карле Стале, а также подсказал как найти праправнучку Карла – Октавию Петруску-Шарску.

От Октавии довелось узнать, что с её прабабкой Надиной (или Надеждой) у Карла был второй брак, в котором родилось пять детей – дочери Надина (прабабка Октавии), Анастасия, Екатерина и Олеся, которая умерла в молодости от туберкулёза. Единственный сын Карла – Леон пошёл по стопам отца, и после окончания учёбы, служил в Санкт-Петербурге. Но, в 1897 году умер от пневмонии. Все три дочери вышли замуж за поляков.

Октавия также рассказала, что на Кавказе Карл Сталь воевал с чеченцами, и это ему сдался знаменитый вождь Шамиль. Сабля Шамиля висела в доме предков в Одессе (Обсерваторский переулок, 9). Семейная легенда гласила, что «Шамиль сдался Карлу, потому что считал его поляком. Однако, это не было верно, потому что семья происходила из Германии, по-видимому, с Рейна, где должен был быть их фамильный замок…»

У Октавии, к сожалению, сохранилось только два фотоснимка – дома в Одессе и фото Карла Сталя с семьёй, потому что бабушка, которая до революции была последней владелицей дома в Одессе, бросила его неожиданно, уехав за арестованным супругом, Романом Тизенхаузом, который провёл полтора года в тюрьмах Киева и Москвы.

Карл-Александр-Адельберт (Карл Фёдорович) Сталь умер 19 июля 1890 года. Некролог был размещён в «Записках Одесского Общества Истории и Древностей (том 16, стр. 366–367). К сожалению, в Одесском историко-краеведческом музее отсутствуют материалы, связанные с К.Ф. Сталем, они только сообщили, что похоронен Карл Фёдорович в Одессе на Втором Христианском кладбище, участок 73. В интернете есть снимки могилы Карла, где в эпитафии на постаменте написано: «Карл Альберт барон де Сталь, генерал-майор. Родился 9 ноября 1816, умер в Одессе 19 июля 1890. Молитесь за Него»…

А теперь о книге, изданной на польском языке в 1905 году в Гнезно, которая называется «Воспоминания о Слуцке».

В предисловии издатель, подписавшийся криптонимом B.J.K., рассказал об авторе: «Этот дневник, который впервые печатаем с рукописи, написал в 1886 году сын и воспитанник Слуцка, высокий сановник на российской службе, который помимо того, что почти всю жизнь прожил среди чужих и среди них же умер, не потерял, впитанной с молоком матери, привязанности к родной земле и не забыл польского языка, хотя сильно «испортил» его из-за 50-летнего влияния чужого языка, но похожего. Умер в одном из больших областных русских городов, связанном с жизнью Мицкевича, 19 июля 1890 года. Имя было немецкое: душа осталась литовской. (А. Мицкевич)».

Несмотря на то, что в польском каталоге Национальной библиотеки (НУКАТ) в качестве автора «Воспоминаний о Слуцке» значится Александр Марьянский (1845–1912), ни у кого не вызывает сомнения, что автором данной книги является Карл Фёдорович Сталь, поскольку все, что было написано во введении об авторе, чётко соответствует характеристике и судьбе Карла (дата смерти, город, связанный с именем А. Мицкевича – Одесса (где в доме на углу улиц Дерибасовской и Екатерининской установлена мемориальная доска в память о пребывании поэта а в Одессе, а также открыт памятник).

Читая книгу, все больше убеждаешься в том, что она написана Карлом, и автор повествует о городе своего детства.

В первой главе Карл Сталь пишет: «Несмелой рукой берусь я за перо, мне уже 70 лет: не время мечтать о писательской славе. Одна мысль, которая родила во мне желание написать эти воспоминания, была такая, сохранить для будущего поколения знания о древнем Слуцке, его гражданстве, его социальном положении и образовании в моё время.

В дневниках госпожи Фелинской находится краткое описание Слуцка времён её жизни, кажется до 1815 г. Это подтолкнуло меня к дополнению этого описания до 1880 г. Пускай это будет моей скромной данью для города и человеческих в нём добродетелей.

Перенесёмся, читатель, мыслями в Литву, на границу Полесья и его пущ: там находится Слуцк, старый город, когда-то оборонительный. Который от XIII в. неоднократно выдерживал атаки монгольских орд, неоднократно был уничтожен, кроме деревянного замка. Который с героической отвагой выдержал не одну осаду, отбил не одно бешеное монгольское нападение, а также других врагов, и никогда не был взят. Честь и слава мужественным князьям, в то время правителям этого края; честь и слава гражданам и жителям слуцким, которые во время тревоги и опасности умели постоять за себя, за своего князя и отбить яростные штурмы нападающих.

Здесь я родился, здесь ходил в школу: все уголки этого города и его окрестностей дороги для моего сердца и памяти…».

К сожалению, перевод книги не везде совершенен, и его необходимо обрабатывать и дорабатывать, что будет делаться в ближайшее время, но, сейчас мне очень хочется хотя бы чуть-чуть поделиться отрывками из книги «Воспоминания о Слуцке»: «…Я не собираюсь писать истории Слуцка. Интересующихся читателей отсылаю к Энциклопедии и истории страны. Область моей работы намного скромней. Для этого пройдёмся по городу: посмотрим, что интересного там есть. Только предупреждаю, что в городе, построенном из дерева, навещаемого пожарами и атаками врагов, немного чего осталось с давних времён…»

«…Подъезжая к городку несвижским, это значит виленским трактом, видим с правой стороны, за рекой Случь, большой сад… Здесь для Радзивиллов разводили фазанов… В моё время там не было фазанов. Сад был хорошим местом для прогулок и купания в реке Случь. В 1826 г. сильная буря поломала множество деревьев в этом саду, и администрация Витгенштейнов, чтобы очистить его выдала жителям разрешение на право бесплатного вывоза упадших огромных деревьев…».

«…Путешественник въезжает в предместье Тройчаны, которое взяло своё название от русского мужского монастыря св. Троицы. Посреди большой площади, заросшей большими деревьями, возносится красивая, каменная церковь, с куполом и двумя башенками в стиле начала XVII в. Войдя в церковь, видим с правой стороны мраморный монумент русского генерала Кречетникова, убитого во время конфедератских войн. Иконостас церкви хорошо разукрашен. С правой стороны, в северном плече, гроб княгини Софии Радзивилл, последней из дома Олельковичей, княгини Слуцкой и Копыльской. Можно открыть и увидеть её почерневшее лицо. Ближе иконостаса, в фрамуге, находится маленький гробик мальчика Гавриила, замученного евреями в городке Заблудове. Высохшее его тело, обитое и продырявленное гвоздями. Народ почитал останки княжны Софии и маленького мученика. Во времена смертельных болезней и эпидемий, жители Слуцка в слёзном ходе обносили вокруг города эти реликвии… За церковью, над рекой Случь, деревянная колокольня, где находятся один большой и несколько малых колоколов. Большой Тройчанский колокол имел очень приятный звук, разносящийся далеко по реке. От этого колокола принимали Благовест все остальные церкви».

«…Идя дальше по Виленской улице, доходим до рынка: широкий прямоугольник, разделённый на две равные части рядом деревянных магазинов… Оставляя за собой рынок, не могу не вспомнить русского купца, Ваньку, который каждый год приезжал в Слуцк и снимал магазины в этом городе. Ванька первым познакомил слуцкие окрестности с использованием чая и самовара, первый привёз икру, балык из осётра, шамайку (вид рыбы), мех и другие русские товары…».

«…Мимо монастыря бернардинского идёт к валу улица, на которой бедные дворы жителей… Жил на той же улице портной Болбутт, который во время празднований Рождества, ходил по городу с вертепом (батлейкой). Это была склеенная из цветной бумаги большая церковь, освещённая изнутри восковыми свечами, которую носило несколько людей. На верхнем этаже были куклы, представляющие рождение Бога. Сначала показывались пастухи и кланялись рождённому Младенцу, потом трое мудрецов; при этом пели: «Ангел пастухам говорил» и другие религиозные песни. Потом начиналось представление на нижнем этаже: король Ирод, который приказывает убивать перед собой младенцев, и Рахиль, оплакивающая своих детей… Ни в каком другом месте на Литве не видел подобных вертепов…».

«…К городу были приписаны цыганские таборы, которые кочевали по разным местам: имели они своего короля, который имел свою резиденцию возле городка Семежево. Во время призыва в армию цыганский король приезжал в Слуцк. Я видел его: был он одет в красный халат с большим поясом, на голове имел большой колпак меховой с красным верхом; в руке носил длинную булаву. Его власть над цыганами была неограниченная. Нелегко цыгане позволяли себя брать в рекруты. В 1827 г. бурмистр города Слуцка, Плишка, посланным к ним для рекрутации, был убит: разбили ему голову “насекой”».

«…Пасхальные торжества в Слуцке проходили торжественно. В 11 часов ночи начиналась Литургия в Фаре, потом у Бернардинцев, после в Костёле св. Духа, и в 12 во всех церквях города. Селяне с соседних деревень обычно бывали на этих празднованиях. Церемония кончалась проповедью кс. Шантыры на народном белорусском языке; с великим вниманием слушали этой проповеди жители, которая обычно заканчивалась трёхкратным повторением: «Христос воскресе», на что отвечали: «Во истину воскресе». Так дружественно соединялись латинские и греческие вероисповедания, разъединённые когда-то политикой греческих правителей…».

«…С правой стороны от юрьевской улицы была Персиарня, это значит фабрика славных на всей Литве слуцких поясов, которые служили для старосветского народного польского костюма. Делали их из шелка, серебра и золота. Под влиянием Французской революции, поляки откинули свой народный наряд и оделись в англо-французские фраки, понятное дело, что фабрика не могла дальше существовать. Помню ещё несколько стариков, которые до смерти носили польский наряд, а между ними Пана Борсука, последнего, кто управлял фабрикой…».

Можно много ещё цитировать автора. В книге идут описания мест, некоторые из которых узнаваемы и сейчас, а также занятий некоторых жителей нашего города. В одной из глав Карл пишет, что после того, как «поехала депутация в Минск с жалобой к губернатору» на первого городничего капитана Тычину, который брал взятки и ввёл побор с горожан, «…на его место прислали другого городничего, майора, немца, который остался здесь до самой смерти» (автор явно пишет о своём отце Фёдоре Фёдоровиче).

А вот почти полный перевод текста, где Карл описывает дом своего отца, в котором сейчас размещается наш музей:

«Сразу за кварталом, где были уездные суд, казарма и острог, была небольшая собственность пана B.S. с прекрасным садом. Сад этот хорошо мне знаком. Был в нём дом каменный, оранжерея и другие хозяйственные постройки. Пан B.S., старик, ранее военный, купил две или три десятины у женского монастыря св. Ильи, с обязательством годичной оплаты, равной 10 рублям. На этом пустом и болотистом месте, пан B.S. посадил сад, построил оранжерею, где были редкие растения и красивые цветы, которые ежегодно привозил через Ригу из заграницы. Южная часть сада была засажена тополями, елями и берёзами. Для осушения места был выкопан пруд, а из воды высовывался огромный камень. Из земли, полученной при копании пруда, была насыпана так называемая улиточная гора, с дорожкой и скамейками, а на её вершине была вкопана высокая мачта с металлическим флюгером, на котором запечатлён был год 1817. С этой горы открывался прекрасный пейзаж: плодородные равнины, покрытые созревающими колосьями. С левой стороны видно предместье Тройчаны, с каменной церковью Святой Троицы, которая виднелась над верхушками старых деревьев. С правой стороны видны были два фольварка со своими гумнами и оврагами, используемые на Литве для сушки снопов. В леске было множество соловьёв, а к их звонкому пению жёлтые иволги добавляли свою мелодию. Сад был поделён на части с цветами и отдельно с овощами и фруктовыми деревьями. Хвалили очень тюльпанные партеры, а также гряды анемонов различных расцветок, боявшихся очень жары до такой степени, что во время цветения разворачивали над ними полотна на столбиках. Сад был доступен для знакомых; в праздничные дни приходили сюда местные жители, которые обычно после богослужения навещали владельца. Пан B.S. был родом с Франконии, окончил университет в Визбурге, хорошо знал древние и современные языки, имел прекрасную библиотеку и комнату медалей, которую впоследствии продал варшавскому университету. От смерти владельца в третьи уже руки перешёл дом с садом, и я видел сад очень заброшенным. Пана B.S. принимали за очень богатого человека, но, как выяснилось после смерти, все наследство, которое он получил за границей, вкладывал в строительство дома и заботу о саде. Когда дом перешёл в другие руки, возник слух, будто в тайной комнате, замурованы были большие деньги; и арендатор, а после владельцы, часто простукивали молотками, не отзовётся ли эта тайная комната».

Вот такая интересная история об отце и сыне, которые жили в доме, где сейчас размещается наш музей. Много ещё осталось непонятного и неисследованного. Но, со временем, завесы тайн приоткрываются благодаря человеческой целеустремлённости и упорству. Хочется верить и надеяться, что исследование в этом направлении продолжится, и со временем книга «Воспоминание о Слуцке» будет переиздана на русском или белорусском языке.

 

Наталья СЕРИК,
директор ГУ «Слуцкий краеведческий музей»