31.03.2020

У студзені – лютым споўнілася 77 год, як на Случчыне падчас карных аперацый фашысцкія захопнікі спалілі трыццаць вёсак. Усяго за гады Вялікай Айчыннай вайны на тэрыторыі раёна было знішчана 36 вёсак, з якіх 12 так ніколі і не адрадзіліся.

Знішчаны яны былі падчас правядзення карных акцый, назвы якіх гучаць цынічна, асабліва ўлічваючы іх жахлівыя наступствы: «Свята ўраджаю – 1» (студзень 1943 года), «Свята ўраджаю – 2» (студзень – люты 1943 года), «Люты» (люты – сакавік 1943 года) і «Марафон» (май – чэрвень 1944 года). Гэтыя знішчальныя аперацыі фашысты праводзілі і на тэрыторыі Капыльскага, Пухавіцкага, Старадарожскага, Любанскага і былых Старобінскага і Чырвонаслабодскага раёнаў. Вось што ўспамінаюць сведкі тых па¬дзей.

Ларыса Сцяпанаўна Гурыновіч – жыхарка Лучнікоў з 1980-х гадоў.

З мужам Анатолем Мікалаевічам выгадавалі  шасцёра дзяцей. У іх дзесяць унукаў і сем праўнукаў. Калі яны наведваюць дзядулю і бабулю, то весела і шумна становіцца ў доме Гурыновічаў. Не такое дзяцінства было ў Ларысы Сцяпанаўны: цяжкае, ваеннае.

Мама Ларысы Сцяпанаўны Соф"я Адамаўна Лабковіч родам са слуцкай вёскі Крушнік, бацька Сцяпан Іванавіч Шашкоў – з Барысава. А нарадзілася Ларыса Сцяпанаўна ў сакавіку 1938 года ў Чыцінскай вобласці.

У 1939 годзе бацькі вярнуліся ў Беларусь, у Оршу. Калі пачалася вайна, Сцяпана Іванавіча мабілізавалі ў Чырвоную Армію. Жонка пешшу, узяўшы Ларысу за руку, адправілася на Случчыну, да сваіх у Крушнік, далей ад бамбёжак і ўсяго страшнага, што прынесла вайна. Каб толькі магла яна ведаць, што іх чакае на бацькаўшчыне…

Ларыса Сцяпанаўна Гурыновіч  успамінае:

– Радня сустрэла нас з мамай, я помню бабулю  Мар"яну, сваіх цётак Ядвігу  і Франю, дзядзьку Віктара. Я тады не разумела, чаму нам трэба хавацца ў гэтай невялічкай лясной вёсцы. На ўсё жыццё я захоўваю ў памяці цудоўны бярозавы гай побач з Крушнікам...

Маю цётку Франю забралі паліцаі ў Слуцк і адправілі ў Нямеччыну, а потым настала 23 лютага 1943 года. Напярэдадні мама сказала: «Донька, праз тыдзень пойдзем з табой у Оршу». Назаўтра пачалася адліга, снег раставаў, галаледзіца. А наступны дзень – аўторак 23 лютага – быў сонечным, цёплым не па-зімоваму, гэты дзень перавярнуў лёс усіх жыхароў Крушніка. Удзень у вёску прыехалі паліцаі з немцамі. Спачатку яны выставілі каравулы ў напрамку леса і балота, куды паспелі ўцячы некалькі жыхароў, якія баяліся нямецкай катаргі, а потым усім загадалі сабрацца ў доме Антона Дробыша. Немцы і паліцаі акружылі дом – мы думалі, што нас спаляць жывымі, але родзічы Вячаслава Дробыша – паліцаі, папрасілі нямецкага афіцэра нас адпусціць, спачатку выпусцілі  Дробышаў, а потым і астатніх.

Калі мы вярталіся, не верачы, што засталіся жывымі, мама ўбачыла запрэжанага ў сані коніка, яна пасадзіла мяне на сані, кінула ў іх коўдру, некалькі падушак і сказала бабулі: «Едзем, пакуль немцы з абознікамі рабуюць хаты». Конік кульгаў, дарога была запруджана абозам, а я ўвесь час глядзела назад на Крушнік – чорныя слупы дыму, такім ён мне і зараз стаіць у вачах. Калі праязджалі Палікараўку, Перавалоку, Адамова, Руднаўку – яны таксама гарэлі, а мама казала: «Донька, не глядзі, адвярніся…», на абочыне дарогі ляжалі забітыя мірныя жыхары. Сцямнела, калі мы прыехалі ў Шышчыцы і папрасіліся на начлег, ніхто не змог з нас заснуць… Раніцай мы паехалі ў Ленькі, да стрыечнага мамінага брата Альберта Лабковіча, які дазволіў нам пажыць у яго.

Разам з Іосіфам Лабковічам і Надзяй Дробыш мама наведала Крушнік, пабыла на котлішчы роднай хаты і прывезла ў Ленькі нашу кошку. Мама расказала, што забітых жыхароў Крушніка пахавалі родзічы на папялішчах дамоў. Праз некалькі дзён партызаны прывялі нам нашу карову. У тым жа 1943 годзе мой дзядзька Альберт Лабковіч падаўся ў партызаны, аб чым даведаліся паліцаі, якія прыйшлі да нас і казалі: «Мы ведаем, дзе ваш родзіч і мы вас адсюль выселім!». Але здарылася гэта только пасля таго, як Альберт папаў у палон да паліцаяў. Я добра памятаю гэты дзень, калі яго на возе прывезлі ў Ленькі. Паліцаі, якія суправаджалі яго, казалі: «Гэта ваш камсамолец і бандыт». Мы даведаліся, што дзядзьку закатавалі ў Грэску, а нам прыйшлося пераехаць да Броні Лабковіч, дзе мы і дачакаліся прыходу Чырвонай Арміі.

Пасля вайны мы даведаліся, што бацька прапаў без вестак на фронце. Мама працавала ў калгасе даяркай, а я вучылася ў школе. Калі выйшла замуж, пабудаваліся і жылі ў Леньках, а потым пераехалі ў Лучнікі.

 Крушнік – невялікая вёска на паўночным усходзе Случчыны, у пасёлку паабапал шырокай вуліцы стаяла чатырнаццаць дамоў, у якіх пражываў да вайны 41 жыхар. Была спалена разам  з жыхарамі 23 лютага 1943 года падчас карнай экспедыцыі «Свята ўраджаю». Пасля вайны не адноўлена...

Васіль Цішкевіч,

навуковы супрацоўнік Слуцкага краязнаўчага музея.

В январе-феврале исполнился 77-й год, как на Слутчине во время карательных операций фашистские захватчики сожгли тридцать деревень. Всего в годы Великой Отечественной войны на территории района было уничтожено 36 сел, 12 из которых так и не были восстановлены.

 Они были уничтожены во время карательных акций, названия которых звучат цинично, особенно с учетом их страшных последствий: «Праздник урожая - 1» (январь 1943 года), «Праздник урожая - 2» (январь - февраль 1943 года), «Февраль» (февраль - март 1943 г.) и марафон (май - июнь 1944 г.). Эти фашистские операции проводились на территории Копыльского, Пуховичского, Стародорожского, Любанского и бывших Старобинского и Краснославского районов. Вот что вспоминают свидетели этих событий.

 Лариса Степановна Гуринович - жительница Лучников с 1980-х годов.

 Она и ее муж Анатолий Николаевич воспитали шестерых детей. У них десять внуков и семь правнуков. Когда они навещают своих бабушку и дедушку, в доме Гуриновичей становится весело и шумно. Не такое детство было у Ларисы Степановны: трудное, военное.

Мать Ларисы Степановны – Софья Адамовна Лабкович, родом из слуцкого села Крушник, отец Степан Иванович Шашков - из Борисова. Лариса Степановна родилась в марте 1938 года в Читинской области.
 
В 1939 году родители вернулись в Беларусь, в Оршу. Когда началась война, Степан Иванович был мобилизован в Красную Армию. Его жена взяла Ларису за руку и пошла на Слутчину, к своим в Крушник, подальше от бомбежек и всех ужасных вещей, которые принесла война. Если бы только она могла знать, что их ждет дома ...

 
Лариса Гуринович вспоминает:

-Родня встретила нас с мамой, я помню бабушку Марьяну, моих тетей Ядвигу и Франю, дядю Виктора. Я тогда не понимала, почему нам нужно было спрятаться в этой маленькой лесной деревне. На всю жизнь я сохранила в памяти чудесный берёзовый гай рядом с Крушником…

Мою тетя Франю забрали полицаи в Слуцк и отправили в Германию, а потом наступило 23 февраля 1943 года. Накануне моя мама сказала: «Дочь, через неделю мы с тобой поедем в Оршу». На следующий день началась оттепель, снег таял, была гололедица. А следующий день - вторник, 23 февраля - был солнечный, теплый, этот день перевернул судьбу всех жителей Крушника. Во второй половине дня полицаи прибыли с немцами. Сначала они поставили часовых в направлении леса и болота, куда успели убежать несколько жителей, которые боялись немецкой каторги, а затем всем было приказано собраться в доме Антона Дробыша. Немцы и полицаи окружили дом - мы думали, что нас сожгут заживо, но родственники Вячеслава Дробыша – полицаи, попросили немецкого офицера освободить нас, сначала освободили Дробышев, а затем и остальных.

 Когда мы возвращались, не веря, что мы живы, моя мама увидела лошадь, запряжённую в сани, она посадила меня на сани, кинула в них одеяло, несколько подушек и сказала бабушке: «Поехали, пока немцы с обозниками грабят дома». Конь хромал, дорога была забита обозом, а я всё время смотрела назад на Крушник - черные столбы дыма, таким и сейчас он представляется мне. Когда проезжали Поликаровку, Перевалоку, Адамова, Рудновку - они также горели, а мать сказала: «Дочь, не смотри, отвернись ...», на обочине дороги лежали убитые мирные жители. Темнело, когда мы приехали в Шищицы и попросились переночевать, никто не смог заснуть ... Утром мы пошли в Леньки, к двоюродному брату моей матери Альберту Лабковичу, который позволил нам остаться у него.
 
Вместе с Иосифом Лабковичем и Надей Дробыш моя мама посетила Крушник, побыла на пожарище родного дома и привезла нашу кошку в Леньки. Мать рассказала, что убитых жителей Крушника похоронили родственники на пепелище домов. Через несколько дней партизаны привели нам нашу корову. В том же 1943 году мой дядя Альберт Лабкович пошел в партизаны, о чём узнали полицаи, которые пришли к нам и сказали: «Мы знаем, где находится ваш родственник, и мы вас выселим отсюда!». Но это произошло только после того, как Альберт был схвачен полицаями. Я хорошо помню тот день, когда его привезли в Леньки на возу. Полицаи, сопровождавшие его, сказали: «Это ваш комсомолец и бандит». Мы узнали, что мой дядя подвергся пыткам в Греске, а нам пришлось перебраться к Броне Лабкович, где мы дождались прихода Красной Армии.

 После войны мы узнали, что отец пропал без вести на фронте. Моя мама работала в колхозе дояркой, пока я училась в школе. Когда вышла замуж, построили дом и жили в Леньках, а затем переехали в Лучники.

 
Крушник - небольшая деревня на северо-востоке от Слутчины, в деревне по обе стороны широкой улицы до войны было четырнадцать домов, в которых проживал 41 житель. Она была сожжена вместе с жителями 23 февраля 1943 года во время карательной экспедиции «Праздник урожая». После войны не восстановлена ...