13.12.2017

Одним из главных героев Слуцкого вооружённого восстания считается Станислав Булак-Балахович. 25 марта 2014 года на ежегодной акции «День воли» активисты националистической организации «Молодой фронт» развернули растяжку с надписью «Герои не умирают» и портретом Булак-Балаховича в компании со Степаном Бандерой, Романом Шухевичем, белорусскими пособниками нацистов – Михаилом Витушкой и Винцентом Годлевским. Каждый сам выбирает себе героев…

На сайте «Інстытут беларускай гісторыі і культуры» Анатоль Грицкевич в статье «Станислав Булак-Балахович – наш национальный герой» в 2012 году писал «Забытые имена героев Отечества возвращаются. После долгого периода замалчивания советской историографией, в 1990-е годы беларуские историки вернули нам имя одного из наиболее видных беларуских военных и политических деятелей – генерала Станислава Булак-Балаховича. В отечественной истории мы можем сравнить его разве что с полковником Александром Лисовским, жившим в XVII веке».

Чтобы немного разобраться в личности Станислава Булак-Балаховича предлагаем читателям другое мнение – небольшой отрывок из книги Леонида Смиловицкого «Евреи в Турове: история местечка Мозырского Полесья» (Иерусалим, 2008).

Поход Булак-Балаховича и Савинкова

Подготовка кампании
В соответствии с соглашением о перемирии с РСФСР от 12 октября 1920 г., польские войска покинули Минск, а все антисоветские формирования на подконтрольной Польше территории были распущены. Несмотря на это, польское командование разработало план новой кампании. Пилсудский рассчитывал на образование федерации Польши, Литвы, Украины и Белоруссии, которая стала бы Второй Речью Посполитой. Булак-Балахович должен был сковать части Красной Армии в Белоруссии и не позволить перебросить их на Южный фронт для преследования генерала Врангеля в Крыму.
Булак-Балахович и Савинков общими усилиями сформировали Русскую народную добровольческую армию численностью 7860 штыков и 3500 сабель. Это было три дивизии, одна бригада, кавалерийский полк, полк донских казаков, авиаэскадрилья, бронепоезд и две артиллерийские батареи. В армии оказались в основном бывшие пленные красноармейцы и местные партизаны, недовольные советской властью. Савинков возглавлял Русский политический комитет и рассчитывал на образование буржуазно-демократической республики. Предполагалось, если наступление будет успешным, продолжать его на Москву. Польское правительство делало вид, что не имеет ничего общего с этой «самодеятельностью». Когда подготовительные работы завершились, собранные силы вывели на исходный рубеж к демаркационной линии.

Фактор внезапности
Подготовка «освободительного похода» Булак-Балаховича оказалась неожиданностью для советской стороны. В октябре 1920 г. Центральное бюро Компартии Белоруссии отмечало осложнение военной и политической обстановки в республике. Оно потребовало от чрезвычайных комиссий усилить борьбу с контрреволюцией. Эта директива стала энергично воплощаться в жизнь. Чекисты с помощью местного актива начали задерживать подозрительных лиц и опасных преступников по обвинению в шпионаже, бандитизме и других антисоветских действиях. В Минске 2 ноября 1920 г. Чрезвычайная комиссия по борьбе с бандитизмом и спекуляцией (ЧК) Белорусской Республики опубликовала воззвание к населению, в котором разоблачала контрреволюционеров «всех мастей», белогвардейцев и других слуг международных хищников, которые в целях наживы хотят обмануть малосознательных граждан. Одновременно утверждалось, что противники советской власти якобы распространяют нелепые слухи о наступлении на республику генерала Желиговского и атамана Булак-Балаховича. Авторы документа, Ротенберг (председатель) и Опанский (секретарь), обращались к рабочим и всем «честным» гражданам задерживать распространителей провокационных слухов, чтобы «могучая карающая рука ЧК могла расправиться с врагами революции».
Аналогичные сообщения приходили с Полесья. Мозырский военно-революционный комитет докладывал, что среди населения «циркулировали ложные и нелепые слухи», распространяемые агентами контрреволюции и наёмниками буржуазии, выступавшими от имени Союза защиты родины и свободы.
Планы широкомасштабной операции утаить было трудно. Варшавский корреспондент Таймс из Лондона отмечал, что задача, поставленная перед Булак-Балаховичем, огромна, а препятствия, которые необходимо преодолеть, – «неимоверные», поэтому его дело может погибнуть. В ноте СНК РСФСР правительству Великобритании от 28 октября 1920 г. подчёркивалось, что враждебные действия в Белоруссии продолжаются. Тем временем страны – члены Антанты через Польшу снабжали оружием и снаряжением отряды Булак-Балаховича и Петлюры и несли главную ответственность за кровопролитие. В Риге советский представитель вручил ноту правительству Латвии о вербовке на её территории в «обширных размерах» бежавших из России белогвардейских офицеров и других контрреволюционных элементов для пополнения армии Савинкова в Польше.

Начало вторжения
25 октября 1920 г. сторонники Булак-Балаховича и Савинкова перешли демаркационную линию. Штаб повстанцев находился в Кожан-Городке, куда 2 ноября 1920 г. прибыл английский резидент Сидней Рейли. По его словам, идея освобождения белорусских земель от большевиков впервые объединила белорусов, поляков и русских, хотя согласия между ними не было. Главные силы были собраны вдоль правого берега Припяти. «Дивизию смерти», ядро которой составляли бывшие солдаты и офицеры Юденича, влившиеся в состав балаховских частей, поддерживала кавалерийская дивизия генерал-майора Ярославцева, сформированная в августе 1920 г. в Иваново, около Кобрина. Жлобин планировалось захватить силами левой группы войск, основу которой составляла пехотная дивизия полковника Микоши из Люблина.
В полосе наступления находилось незначительное количество советских войск, а резервы были сконцентрированы далеко от театра военных действий. 6 ноября отряды Булак-Балаховича вошли в Туров. Местечко было переполнено обозами с боеприпасами, амуницией, провизией и другим имуществом. 8 ноября основные силы балаховцев достигли Петрикова и завязали ожесточённые бои на его подступах. Петриков защищали два полка 16-й армии Западного фронта, которые были обескровлены в предыдущих боях и не смогли оказать продолжительное сопротивление. Красная Армия оставила Петриков 8 ноября, Скрыгалов – 9 ноября, Мозырь – 10 ноября и Калинковичи – 11 ноября.

Политические амбиции
Перед началом похода Булак-Балахович объявил свою политическую программу, целью которой являлось образование независимой Белорусской Республики, включавшей полосу от Речицы до Мозыря и от Гродно до Смоленска, где проживало свыше 10 млн человек, включая более 1,5 млн евреев.
7 ноября 1920 г. в Турове Булак-Балахович торжественно передал власть на занятых территориях Белорусскому политическому комитету (БПК) польской ориентации. 12 ноября Булак-Балаховичу устроили пышную встречу в Мозыре. Члены Белорусского политического комитета встретили его с красно-белым флагом и предложили стать по примеру Пилсудского «начальником белорусского государства». Они передали в подчинение любимому «батьке» вооружённые отряды «Зелёного дуба» во главе с Вячеславом Адамовичем (Деркач), которые возникли в 1919 г.
Балахович объявил о роспуске правительства Белорусской Народной Республики Вацлава Ластовского в Каунасе, Антона Луцкевича в Варшаве и советского правительства Александра Червякова в Минске. Он декларировал независимость Белоруссии, назвал себя главнокомандующим всех белорусских вооружённых сил и назначил премьер-министром Павла Алексюка. Балахович произвёл своего брата Юзефа в чин генерал-майора и поручил ему командовать Русской народной добровольческой армией. Следующим шагом должны были стать формирование гражданской администрации, разработка Конституции, конфискация крупной помещичьей собственности, союз с Польшей и Антантой.
Положение Булак-Балаховича было непрочным. Поляки считали мятежного генерала только относительно полезным и не доверяли полностью. Пилсудский характеризовал его как «атамана разбойников», а не офицера в европейском духе, но считал незаменимым в условиях партизанской войны, человеком, который бьёт большевиков лучше штабных генералов. В одном из рапортов военного ведомства Польши отмечалось, что Булак-Балахович хочет быть знаменитым, «много кричит, солдатам очень близок, и они его очень уважают».

Избиения евреев
Поход Станислава Булак-Балаховича на Белоруссию обернулся для евреев трагедией. Авантюрист по своей природе, он старался максимально разыграть еврейскую карту. «Крестьянский генерал» использовал антисемитизм поляков, черносотенные настроения белых офицеров и недовольство белорусской деревни большевистской продразвёрсткой. Евреи, как никто другой, подходили на роль потенциальной жертвы. Предлог для насилия всегда был под рукой: личные обиды, хозяйственные споры и конфликты, имущественные претензии. Евреи принадлежали к различным слоям общества, были политически активны, отличались грамотностью. Они исповедовали другую религию, разговаривали на собственном языке, придерживались традиции, не имевшей аналогов в славянской культуре. Война и разорение, голод и грабёж рождали потребность в насилии, которую удобнее всего было удовлетворить за счёт евреев. Неизвестно, какая социальная группа, религиозное или национальное меньшинство могли бы выступить в роли социального громоотвода, если бы не евреи. В итоге за считанные недели осени 1920 г. десятки местечек Белоруссии оказались разгромлены, тысячи жителей разорены, сотни убиты и покалечены, дети остались сиротами. Среди потерпевших были люди разных национальностей, но только евреи оказались жертвами, избранными погромщиками по национальному признаку.

Идеологическое прикрытие
Советские источники, освещавшие погромы Булак-Балаховича и Савинкова, предпочитали говорить о политическом бандитизме. Это затушёвывало антисемитизм как явление и оставалось приемлемым для обывателя, с которым советская власть заигрывала. Однако большинство евреев не имели отношения к большевикам, не говоря об их семьях, родителях, жёнах и детях, которых мучили и убивали наравне с взрослыми.
Вдохновители погромов ставили знак равенства между понятиями «еврей» и «комиссар», выдвигая лозунги: «Уничтожим евреев, чтобы не мешали крестьянству!», «Долой комиссаров, смерть евреям!» Агитаторы-антисемиты утверждали, что евреи виноваты в красном терроре, а их уничтожение обеспечит падение Советов и отказ от идеи мирового переустройства общества.
После октября 1917 г. заговорили о том, что большевистский переворот подготовили евреи – Троцкий, Зиновьев, Свердлов, Урицкий и др. Никто не вспоминал, что среди противников большевиков евреев насчитывалось ещё больше. Из трёхсот главных героев политического Олимпа России в 1917 г. насчитывалось 43 еврея, из которых было 20 меньшевиков, 11 большевиков, шесть эсеров, по три анархиста и кадета. Лишь пять человек участвовали в еврейских национальных организациях, 37 отнеслись к Октябрьской революции отрицательно, 16 были её активными участниками. «Главный еврей» революции Лев Троцкий (Бронштейн) считал себя интернационалистом, а о еврействе вспоминал с «брезгливостью и тошнотой». Шимон Дубнов справедливо подметил, что именно евреям пришлось отвечать за содеянное Лениным.

Уголовная направленность
Большинство погромов, учинённых балаховцами, имели криминальную основу. Костяк их участников составляли бывшие пленные красноармейцы и дезертиры, выходцы из польской и белорусской мелкопоместной шляхты и русские старообрядцы. Строгая воинская дисциплина отсутствовала, а участие в погроме служило важным фактором пополнения антисоветских формирований людскими и материальными ресурсами. Каждый «солдат» Булак-Балаховича знал, что при вступлении в еврейское местечко никто не запретит ему присвоить чужое добро, насиловать женщин, требовать выпивку, продукты питания, одежду или транспортное средство. Мятежники были уверены в полной безнаказанности. Власть оружия опьяняла и диктовала свои законы, за совершенные злодеяния никто не отвечал. В Петрикове было сожжено двенадцать деревянных лавок и убито 11 евреев, в Турове от рук балаховцев погибло 12 евреев.
Погромы охватили деревни и еврейские сельскохозяйственные колонии Туровской волости, где проживало всего несколько еврейских семей. В Новосёлках балаховцы убили девять человек, в Хлумине – пять, в Озеранах – четыре, в Черницах – три, в Горках, Толмачеве и Ричеве – по два, в Лудине, Люлине, Коли и Погосте – по одному еврею.
В Копаткевичах, где балаховцы провели всего три часа, они забрали имущество, деньги и «портативные» вещи: обувь и белье. Жертвами погрома стали 60 еврейских семейств, которые остались без мужей и отцов. Для местечка это стало непосильным ударом – его жители серьёзно пострадали от пожара 1915 г., а эпидемия сыпного тифа в 1919–1920 гг. унесла жизни 153 евреев. Часто жертвами бандитов становились глубокие старики. В Озеранах погибли Арон-Берко Лельчук и Иосиф Запесоцкий (50 лет), в Хлумине – Гирш Левин (90), Шлёма-Хаим (60) и его брат Мойше-Яков (65), в Ричеве – Меир и Ошер Чечики (65 и 70 лет).
Только в редких случаях погрома удавалось избежать благодаря счастливому стечению обстоятельств. В Озаричах при приближении балаховцев евреи укрылись в соседней деревне Андреевке. После молитвы к ним вышел раввин и заявил, что бандиты не вступят в местечко. На подъезде к Озаричам лошадь Булак-Балаховича оступилась и застряла одним копытом в расщелине между досками на мосту. Наездник, который был пьян, едва удержался в седле и, расценив случившееся как дурное предзнаменование, приказал обойти местечко стороной. Этот случай одни евреи объясняли суеверием «крестьянского генерала», а другие – заступничеством Бога, услышавшего страстную молитву раввина.

Проявление жестокости
Погромы Булак-Балаховича сопровождались большим количеством жертв. Рациональное объяснение этому явлению найти вряд ли возможно. Погромщики могли выдвинуть конкретный повод для расправы над евреями: шпионаж, помощь советской власти, стрельба из окон по отступающим частям и т. д. Однако чаще всего они мучили свои жертвы, вымогая мифическое золото, припрятанное на чёрный день, скромные сбережения, продукты питания или одежду. Садизм, который сопровождал пытки, рождал неописуемый ужас. Бандиты прижигали чувствительные органы, отрезали уши, нос, язык, конечности, выкалывали глаза, душили, имитировали повешение с последующим извлечением из петли, избивали плетью и палками до полусмерти и др.
Молва о жестокости балаховцев распространялась от местечка к местечку и вызывала панический страх. При первых известиях о бандитах люди бежали в лес или в уездный город под защиту военного гарнизона. Только немногие надеялись на выкуп, который помогал не всегда – мучители требовали большей мзды. В Терево Мозырского уезда балаховцы нашли спрятавшихся евреев во ржи на краю деревни и заставили собраться к дому Носима Каплана. В дверях встал крестьянин в лаптях и свитке с винтовкой в руках. Бандиты приносили водку и, выпивая, разбивали бутылки о головы евреев – кровь брызгала по сторонам. Анцеля Гинзбурга заставили выпить серную кислоту, другому еврею ножом от соломорезки пилили шею. После того как женщин изнасиловали, евреев начали выводить на улицу. На крыльце находились два балаховца: один с шашкой, а другой с дубинкой. Обречённых выпускали по одному человеку и тут же убивали. Когда Сара Эренбург хотела убежать, её догнали и раскроили топором голову.

Насилие над женщинами
Удовлетворение животной страсти, сопровождавшееся унижением жертвы, было характерно для каждого появления повстанцев в городах и местечках с еврейским населением. Погромы сопровождались надругательством над женщинами. Пользуясь личным оружием, разогретые алкоголем, они могли овладеть жертвой без большого труда. От насильников Булак-Балаховича страдали не только женщины в детородном возрасте, но и девочки-подростки.
В декабре 1920 г. по поручению Общества охраны здоровья еврейского населения были собраны сведения о положении еврейского населения в Речицком и Мозырском уездах, местечках Птичь, Житковичи, Туров, Лельчицы, Петриков, Копаткевичи и Скрыгалов, еврейских колониях и деревнях. Полученные данные шокировали. Больше всего изнасилованных оказалось в Мозыре – около 300, в Петрикове – 90, в Копаткевичах – 20 женщин. В Турове количество изнасилованных сотрудники Евобщесткома не смогли подсчитать и в соответствующей графе сделали запись – «много». В Тонеже насильники убили девушку Сору, в Озеранах – Броню Лельчук и Симху Гизунтерман, в Хлумине – Фруму, дочь Мойше-Якова. Всего в Мозырском уезде в 1920 г. от насильников пострадало более 500 женщин.

Отношение неевреев
Насилия, издевательства и убийства евреев вызвали среди славянской части местечка больше сострадания, чем злорадства. Однако оставалось и много равнодушных, которые предпочитали держаться в стороне, убеждая себя в том, что «еврейские дела» их не касаются. Сдерживающим фактором служил декрет СНК РСФСР, принятый 27 июля 1918 г., «О борьбе с антисемитским движением», согласно которому люди, проводившие антисоветскую агитацию, ставились вне закона. Наряду с этим преследование евреев помогало белорусам и русским отвести от себя удар погромщиков, сохранить имущество и даже поживиться добром бежавших или погибших соседей.
Какая-то часть деревенского населения сама участвовала в погромах. По свидетельству еврейского отдела Народного комиссариата национальностей, осенью 1920 г. инициаторами и исполнителями погромов в ряде мест Мозырского уезда выступали крестьяне. Погромщикам содействовали православные духовные лица. Настоятель церкви в Ричеве укрывал у себя дома бандитов, которые громили Туров; арест священника позволил задержать руководителя налётчиков Л. Григоровича.

Конец «белорусского» похода
После захвата Мозыря армия Булак-Балаховича изменила направление главного удара. Вместо маршрута Бобруйск–Минск она стала двигаться в направлении Речицы и Гомеля, чтобы соединиться с войсками Петра Врангеля. Это была составная часть стратегического расчёта Пилсудского – обновить с помощью генерала Люциана Желиговского Великое княжество Литовское и создать «третью Россию» – без большевиков и царя. Однако походы на Москву и Ковно не удались, как и расчёт на крестьянское восстание в прифронтовой Белоруссии. Бывшие русские военнопленные, составлявшие основу армии повстанцев, не собирались воевать за «незалежную Беларусь» и переходили на сторону Красной Армии.
Станислав Булак-Балахович не пошёл с Савинковым, а остался с основной частью войск в Мозыре, чтобы превратить город в крепость. Известие о поражении в Крыме «чёрного барона» надломило боевой дух повстанцев, Савинкову взять Речицу не удалось. В советской прессе была развёрнута широкая пропагандистская кампания. 13 ноября 1920 г. газета Зьвязда поместила статью «Добьём Балаховича!», а когда началось общее контрнаступление, появились новые публикации: «Бегство балаховцев», «По пятам погромщиков» и др.
Тем временем командующий Западным фронтом Михаил Тухачевский подтянул к Полесью значительные силы, двинул их со стороны Жлобина 16 ноября и назавтра вступил в Калинковичи. Опасаясь окружения, балаховцы сняли осаду Речицы, и 19 ноября начали отступать по всему фронту. Вторая пехотная дивизия упорно обороняла Мозырь, но 20 ноября он пал. 21 ноября 1920 г. Мозырский уездный военно-революционный комитет докладывал, что банды мятежников рассеяны по уезду. Одновременно указывалось, что за укрывательство бандитов виновные понесут наказание «вплоть до расстрела».
Однако полностью уничтожить противника Тухачевскому не удалось. Основные силы Булак-Балаховича прорвали 22 ноября заслоны Кубанской казачьей дивизии в районе Капличи–Якимовичи, форсировали Птичь и через Житковичи вышли к расположению польских войск. В районе Турова, Давид-Городка и Лахвы балаховцев разоружила польская сторона. Савинков вырвался из окружения в районе Петрикова. Вместе с ним границу пересекли небольшие части первой и второй дивизии, а свыше 4 тыс. 500 солдат и 120 офицеров попали плен. Часть балаховцев осталась в нейтральной зоне, откуда продолжала свои вылазки до начала 1922 г.
В марте 1921 г. Рижский мирный договор разделил Белоруссию на Восточную (советскую) и Западную (польскую); часть уездов Витебской и Могилёвской губерний отошли к Российской Федерации.

Сокрытие преступлений
По оценке Народного комиссариата социального обеспечения Белоруссии, всего от действий Булак-Балаховича пострадало около 40 тыс. чел. Личное отношение к погромам главный виновник этих преступлений умело скрывал. Ещё при подготовке вторжения генерал выдавал себя борцом за свободу и независимость белорусского народа и противником пролития невинной крови. Он подчёркивал своё расположение к еврейскому населению, для защиты которого якобы была сделана попытка формирования еврейского батальона прапорщика Цейтлина. Балахович издавал приказы, запрещавшие погромы, и воззвания, призывавшие евреев помочь в борьбе с большевизмом и гарантировавшие им равноправие в будущем независимом белорусском государстве. В действительности это была бутафория. Приказ о формировании отряда Цейтлина остался мёртвой буквой, что Савинков объяснял «нехваткой оружия». Однако она являлась только предлогом, поскольку после уроков гражданского равноправия, преподанных в Турове, Ковеле и Пинске, евреи не хотели служить в отряде Цейтлина, которому не удалось собрать и десяти человек.
Еврейские погромы на Полесье 1920–1921 гг. превзошли по своей жестокости резню евреев петлюровцами в 1918 г. на Украине. Польский военный прокурор полковник Лисовский, проводивший расследование действий генерала в Белоруссии, отмечал, что армия Балаховича представляла собой банду разбойников. Они занимали какой-нибудь город, чтобы грабить и убивать в поисках наживы, в противном случае отказывались продвигаться вперёд. После грабежей начинались пьяные оргии. Только спустя два дня после погрома появлялся сам «генерал» со штабом.
Евреи Польши, обладавшие мощными экономическими рычагами, требовали прекратить бесчинства и призвать виновных к ответу. Они обратились с протестом к руководителям европейских держав и Антанте, поддерживавших правительство Пилсудского. Балахович сваливал ответственность на Савинкова, офицеры которого организовывали еврейские избиения. Савинков, наоборот, винил во всем «крестьянского генерала». В сентябре 1921 г. Еврейская трибуна в Париже поместила заявление Савинкова о его непричастности к погромам в Белоруссии.

Позиция правительства БНР
Своё отношение к погромному движению высказало правительство Белорусской Народной Республики, под знамёнами которого сражался Булак-Балахович. Первые известия о погромах появились в печати в марте 1920 г., но только в мае 1921 г. пресс-бюро БНР в Каунасе опубликовало информацию «Погромные банды в Белоруссии». Однако главными виновниками бедственного положения еврейского населения были названы польские власти и большевики. В отношении самого Балаховича правительство Ластовского заняло выжидательную позицию, надеясь, что мятежный генерал перейдёт к другим хозяевам, как это уже не раз бывало. В марте 1921 г. при этом правительстве было создано министерство национальных меньшинств во главе с Самуилом Житловским, которое приняло воззвание «К белорусскому народу». В нем все белорусские партии и организации призывались к борьбе с погромщиками.
Отношение эмигрантского правительства к еврейским погромам нашло отражение в материалах конференции в Праге в сентябре 1921 г., на которой присутствовали представители всех основных политических сил, существовавших за пределами БССР. Государственный секретарь БНР К. Дашевский признал, что «большевистский переворот отворил ворота множеству авантюристов, которые вступили в борьбу с Советами под лозунгом еврейских погромов. Они принесли в Белоруссию ужас еврейских погромов и имели намерение опорочить белорусское имя, свалив обвинение в этом на белорусский народ». При этом основная вина за погромы как результат «народного гнева» перекладывалась на советскую власть.
Практических результатов демарши и воззвания не принесли. Апелляция к общественному мнению имела целью не спасение еврейского населения Белоруссии, а лишь отмежевание от скандальной репутации Балаховича и Савинкова.
Вместе с тем, преступления против мирного населения получили широкий международный резонанс. В октябре 1922 г. в Данциге был образован Центральный комитет для борьбы с еврейскими погромами, оказания помощи пострадавшим и привлечения внимания стран Европы и Америки к необходимости предупредить погромы. Все это способствовало тому, что волна разбоев и бесчинств пошла на убыль.
властью.

Об авторе
Леонид Смиловицкий, доктор исторических наук; родился в г. Речица Гомельской области Республики Беларусь в 1955 г., окончил исторический факультет Белорусского государственного педагогического университета в Минске в 1977 г., в 1979–1980 гг. работал в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны, доцент кафедры истории БССР, СССР и зарубежных стран в Белорусском государственном университете культуры.
В Израиле с 1992 г., работал в Яд Вашем, а с 1995 г. – научный сотрудник Центра еврейской диаспоры при Тель-Авивском университете. Сотрудничает с фондом Стивена Спилберга в Лос-Анджелесе, Институтом еврейской политики в Лондоне, Институтом изучения Холокоста в Вашингтоне, редакцией Краткой еврейской энциклопедии в Иерусалиме; изучает историю евреев Белоруссии ХХ века, публикуется на иврите, английском, русском и белорусском языках в Израиле, Великобритании, США, России и Белоруссии. Автор книг «Евреи Беларуси: из нашей общей истории, 1905–1953 гг.» (Минск 1999 г.), «Катастрофа евреев в Белоруссии» (Тель-Авив 2000 г.), «Евреи в Турове. История местечка Мозырского Полесья» (Иерусалим 2008 г.), живёт в Иерусалиме.

Балаховцы и Савинковцы провели погромы и на Случчине. Об этом мы писали В 2013 году в статье "Старевские заводы" в разделе Інфармацыя аб пагроме ў в. Старава Бабруйскага павета ў 1921 г.