28.08.2018

На протяжении второй половины XIX – начала XX в. белорусские земли выступали в качестве крупнейшего центра концентрации армейских соединений на территории Российской империи. Сосредоточение войск на белорусских землях, по оценкам российского Генерального штаба, было обусловлено быстрыми темпами развития сети транспортных коммуникаций у потенциальных противников Российской империи на Западе и, как следствие, сокращением сроков мобилизации их армий, а также обширностью территории самого российского государства, что затрудняло своевременную переброску войск. В период Крымской войны для прикрытия западных границ Российской империи от возможного вторжения прусских и австрийских войск в ущерб катастрофическому положению армии в Крыму, на белорусских землях было сосредоточено около 25 тыс. солдат и офицеров императорской гвардии. С середины 50-х гг. XIX в. российское правительство начало активно разрабатывать проекты военно-окружной реформы, в результате которой белорусские губернии в 1862 г. стали территориальной основой Виленского военного округа, отличавшегося наиболее высокой численностью войск на душу гражданского населения в Российской империи. Общая численность воинского контингента, сосредоточенного на белорусских землях в период существования Виленского военного округа, составляла от 60 тыс. (в 60-е гг. XIX в.) до 40 тыс. (в 70 гг. XIX – начале XX в.) военнослужащих.

Решающее значение в создании необходимых условий для сосредоточения войск имела организация их продфуражного довольствия, которая включала комплекс административно-правовых и социально-экономических механизмов обеспечения военнослужащих необходимым провиантом и фуражом. Их основными источниками были регулярные закупки сельхозпродукции у местного населения. Учитывая данное обстоятельство, исследование принципов и механизмов одного из важнейших элементов тылового обеспечения войск позволит определить роль местного гражданского населения в создании необходимых условий для размещения многочисленных армейских подразделений на белорусских землях.

Войска, сосредоточенные в рассматриваемый период на белорусских землях, были заинтересованы как в регулярных мелкооптовых поставках к местам дислокации, так и в случайных закупках необходимого им фуража и провианта непосредственно у производителей (офицерский корпус в частном порядке приобретал у местных торговцев продукты питания и предметы первой необходимости). В данных обстоятельствах качество тылового обеспечения армейских подразделений попадало в прямую зависимость от коммерческой состоятельности местного населения и его способности самостоятельно организовать как оптовую, так и розничную военную торговлю.

До образования в 1862 г. Виленского военного округа, белорусские земли входили в район интендантства (тылового обеспечения) 1-й «действующей» Армии, один из корпусов которой (І-й) впоследствии и стал его основой. «…Продовольствие войск 1-й Армии, а равно внутренних и прочих команд должно (было. – А.А.) обеспечиваться посредством поставок с публичных торгов, состоявшихся в губернских казённых палатах…» [1]. Губернские правления, со своей стороны, «…предписывали городским и земским полициям объявлять помещикам, купцам и прочим промышленникам» о том, что в сентябре в местных казённых палатах в очередной раз пройдут торги на продовольствие войск на следующий календарный год [2].

Заготовка провианта и фуража в казённых палатах производилось двумя способами: а) закупками до торгов, по предварительно определённым ценам, либо б) «заподрядом» провианта, который не был разобран помещиками. Для поставки хлеба в местные магазины помещику накануне необходимо было указать дворянскому собранию количество состоящих за ним ревизских душ (земли под господскими полями и лугами; ежегодный посев и средний урожай за последние пять лет; количество продуктов, которое ежегодно потребляет само хозяйство и остаток, поступавший в продажу), по совокупности чего можно было составить представление о том количестве хлеба, которое помещик был в состоянии поставить в провиантские магазины края.

Помещики, пожелавшие таким образом принять участие в поставках, прибывали к установленному сроку в губернский или уездный город, где командированный или местный провиантский чиновник запечатывал их закрытые «объявления» (предложения о поставках, с указанием цены товара) в особый пакет (который под страхом наказания нельзя было вскрывать в течение четырёх последующих суток). На следующий день тот же чиновник передавал губернатору в компании губернского предводителя дворянства другой запечатанный пакет, где были объявлены цены, по которым принять поставки было готово военное министерство. На основании этих цен первые лица губернии вместе с провиантским чиновником «избирали такую цену, которая будет составлять действительную стоимость хлеба, смотря по местным обстоятельствам». Окончательно назначенные таким образом цены объявлялись помещикам и в течение трёх суток помещики, согласившиеся с предложенными ценами, записывались в особую шнуровую книгу. По окончании их подписки, на четвёртый после торга день, неразобранное количество провианта распределялось путём вскрытия запечатанного накануне пакета (из предложенных объявлений, избирались наиболее выгодные для казны). Подобные торги на поставки 1861 г. для магазинов Могилёвской губ. прошли 1 декабря 1860 г. в Могилёвской казённой палате, а для Витебской губ. – 8 декабря в Витебской казённой палате. Описанным выше способом в Витебской губ. поставку 600 четв. муки и 60 четв. круп для Лепельского провиантского магазина приняли на себя помещик того же уезда Фадей Богушевич и мещанин Зальман Зелигсон, поставку 600 четв. муки для Велижского провиантского магазина приняли помещики того же уезда – Семён Горомсанский и Антон Дрелин, поставку 1400 четв. муки в Витебск приняла на себя помещица Витебского уезда Екатерина Краснодембская и помещик Велижского уезда Антон Дрелин, в Невель 270 четв. муки готов был поставить помещик Невельского уезда генерал-майор Андрей Карташев.

Однако поставка большей части необходимого войскам продовольствия и припасов все же попадала в руки перекупщиков. В рассматриваемый период в сфере оптовой торговли появились целые династии («дома») предпринимателей, которые десятилетиями контролировали довольствие войск в отдельных уездах, конкурировали и боролись между собой за подряды на поставки в казённых палатах, привлекали на свою сторону губернскую администрацию и других влиятельных чиновников [3]. Так, гродненский купец Лейба Фукс и Ко (Гольдберг, Гинзбург) на протяжении 60-х гг. XIX в. исправно поставлял дрова к местам дислокации войск в Брестском, Бельском, Белостокском, и Пружанском уездах, о чём неоднократно сообщал министру внутренних дел, находясь с ним в постоянной переписке [4]. Только в 1867 г. его компаньоны должны были поставить для воинских заведений (главным образом, штабов, канцелярий и лазаретов) дров на 65 000 р.

В руках перекупщиков к началу 70-х гг. XIX в. сосредоточилась «…почти исключительно вся хлебная торговля округа. Они, единственные посредники между потребителем и производителем, самостоятельно устанавливали цены. Во всех торговых сделках они действовали единодушно и, находясь в сношениях с торговцами других мест, знали требования и, сообразно с ними, делали заготовления для поставки войскам. Купленный таким образом в разных местах товар, перепродавался другим промышленникам за наличные деньги. Подобные сделки производились преимущественно в деревнях и с помещиками, нуждающимися в наличных деньгах. При поставке провианта для казны существовали разные переуступки контрактов, приносящие поставщикам значительные выгоды, в ущерб интересам казны. Большинство подрядчиков имело факторов, которым давали деньги и, определив цены за хлеб и процент за труд, предоставляли им скупать мелочами хлеб на торгах, ярмарках, в деревнях у крестьян и у помещиков. В здешнем крае весьма мало помещиков, которые сами сбывали свои продукты. Такое ненормальное состояние сельской торговли ставило как производителей – сельских хозяев, так и потребителей (войска. – А.А.) в ложное положение…» [5].

Этому мнению несколько противоречило наблюдение гродненского о земских повинностях присутствия, согласно которому цены на необходимые войскам товары из года в год понижались, а конкуренция среди поставщиков возрастала (не учитывая резкого роста цен на дрова во время строительства Петербургско-Варшавской линии железной дороге в начале 60-х гг. XIX в.) [6]. Только в июньских торгах 1866 г. участвовало 33 предпринимателя из различных уголков Гродненской и соседних губерний [7]. На майских торгах 1866 г., проводившихся в гродненской казённой палате, военные поставки (не учитывая поставок Фукса и Ко) были распределены так как указано в источнике [8].

Поставщики могли доставлять продукты как в провиантские магазины (армейские продовольственные склады, разбросанные по территории Виленского военного округа), так и непосредственно к местам расквартирования войск. Для этого смотритель провиантского магазина ежемесячно передавал ассигновки на ежемесячно необходимое количество хлеба поставщику. Эти ассигновки помещик ежемесячно передавал командирам тех подразделений, в которые поставлял хлеб. По окончании такого рода поставок командиры передавали накопленные подобным образом ассигновки обратно помещикам (с заверенными печатью расписками о приёме продуктов). Затем ассигновки поставщик в очередной раз передавал смотрителю провиантского магазина, за что получал от него квитанцию, которую впоследствии обналичивал [9]. При этом «…потребность провианта, предложенная к торгам при утверждении оных (впоследствии. – А.А.), могла измениться, смотря по расположению войск и действительной в хлебе надобности, т. е. увеличиться или уменьшиться…» [10]. Подрядчики, как правило, самостоятельно доставляли товар к месту дислокации войск [11]. Так, «купцы и лесопромышленники Бобруйска», поставлявшие дрова для войск, расположенных в крепости, «с незапамятных времён пользовались прилегающей к крепости казённой местностью на правом берегу р. Березины, называемой «Мартиновская баня», где складывали дрова, потребные для выполнения поставки» [12].

Нередко поставщики по разным причинам задерживали поставки или поставляли некачественный товар, что порождало бесконечные тяжбы между поставщиками, войсками и губернской администрацией [13]. Так, в 1860 г. командир Староингерманландского полка, полковник Чёртов жаловался губернскому предводителю дворянства, что подрядчик Бульковштейн поставлял гнилые дрова, а к январю 1861 г. и вовсе прекратил поставки, выстудив таким образом жилища нижних чинов [14]. Гродненский полицмейстер, лично осмотрев дровяной двор Бульковштейна на набережной Немана, убедился в непригодности дров (дрова брестский купец закупал при посредничестве гродненских купцов Андресов на дачах помещика Цехановецкого) [15]. Оказалось, что к январю 1861 г. Бульковштейну стало нечем платить Андресам и поставкой дров пришлось заниматься гражданским чиновникам при посредничестве тех же Андресов [16]. В качестве взыскания за «неисправную поставку провианта» в один из провиантских магазинов Витебской губернии осенью 1854 г. помещика той же губернии Северина Подвинского обязали заплатить 12 р. 40 коп. штрафных, не получив которые (Северин Подвинский по неизвестным причинам скрывался от местной полиции) губернское правление выставило на торги его имение (оценённое в 2500 р. сер.) [17]. Однако найти покупателя на имение не удалось и тогда было решено отдать имение в арендное содержание, выручив таким образом причитавшуюся с помещика компенсацию [18].

По замечанию главного штаба, поставки по долгосрочным контрактам «представляли значительные преимущества в смысле гарантии в регулярности, но вместе с тем обходились казне весьма дорого» [19]. Поэтому продовольствие и фураж нередко закупались в частном порядке у местных производителей через все туже систему провиантским магазинов. А так как главным собственником земли и, как следствие, обладателем излишков сельхозпродукции на белорусских землях являлись владельцы обширных сельхозугодий (главным образом, помещики-дворяне), то и опыт подобных поставок был возложен на дворянство белорусских губерний в лице его губернских предводителей, ежегодно интересовавшихся «…не пожелает ли дворянство (отдельных уездов. – А.А.) принять на себя поставку провианта для войск (по предложенным ими же ценам «не выходящим за рамки справедливого размера». – А.А.)…» [20].

Так, на данное предложение губернского предводителя (поставить продовольствие в Слуцкий магазин в течение четырёх месяцев «по ровной части в месяц» до 1 мая) откликнулись помещики Слуцкого уезда: Михаил Коркозович (1000 четв. муки), Владислав Новицкий (200 четв. муки), Франц Залесский (100 четв. муки), а также сам предводитель уездного дворянства Фадей Войнилович (350 четв. муки и 150 четв. крупы), и другие, положив за четверть муки 7 р., а за четверть крупы – 8 р. [21]. Более того помещики Слуцкого уезда (Адам, Люциан и капитан Ксаверий Войниловичи) были готовы поставить 1200 четв. муки в Несвижский провиантский магазин. Дворянство же Пинского и Новогрудского уездов от предложенной поставки отказалось из-за целой серии неурожаев, поражавших их хозяйства на протяжении ряда лет [22]. Предводитель дворянства Минской губернии заверил помещиков, что причитавшиеся за поставку деньги будут выдаваться лично самим предводителем [23]. Схематично организацию системы частных закупок можно представить следующим образом: 1) военно-уездные начальники (либо другие уездные государственные чиновники) предоставляли предводителям дворянства своего уезда «требования», в которых содержались сведения о количестве расквартированных в уезде войск и необходимого для них продовольствия (фуража, дров и пр.); 2) хорошо знакомые с местными ценами уездные предводители дворянства (они же главные производители сельхозпродукции), отвечая на «требования» военно-уездных начальников, выделяли им определённое количество ассигновок, стоимости которых должно было хватить на покрытие всех потребностей указанных подразделений; 3) военно-уездные начальники, в свою очередь, передавали данные ассигновки частям войск, которые за них приобретали у случайных поставщиков (крестьян либо перекупщиков) или постоянных подрядчиков необходимое им продовольствие (фураж, дрова и пр.); 4) полученные при передаче товара ассигновки торговцы обменивали у уездного предводителя дворянства на квитанции и, если у губернатора не возникало сомнений в справедливости всех проведённых операций, торговцы обналичивали эти квитанции в казённых палатах.

Помимо привлечения оптовых поставщиков войска нередко самостоятельно, без посредничества губернской администрации, по т. н. справочным ценам самостоятельно закупали необходимые им товары (главным образом, фураж) у производителей на рынках и ярмарках (или прямо с амбаров). Фураж в этом случае закупался в местах непосредственной дислокации отдельных мелких подразделений (рот, взводов) по ценам, открытым главным смотрителем провиантских магазинов губернии (комиссионером) [24]. Так, соотношение цен, выставленных на фураж главным смотрителем провиантских магазинов Гродненской губернии, надворным советником Гладковым, с ценами, которые действовали на рынках Слонима и Слонимского уезда в конце августа 1853 г., составляло: за четверть овса – 3 р. 85 коп. к 3 р. 90 коп., за пуд сена – 28 коп. к 26 коп., за пуд соломы – 12 коп. к 15 коп. Разница была небольшой и в то же время местным крестьянам даже не приходилось вести овёс на рынок – все скупали войска, стоявшие неподалёку [25]. Об одной из подобных сделок вспоминал В.В. Крестовский: «Кончили ссыпку овса и Мызников (унтер-офицер. – А.А.) неторопливо достаёт из кожаной мошонки ключик, аккуратно отмыкает шкатулку, ещё аккуратнее отсчитывает деньги и молча отдаёт их крестьянину; затем берёт свою книжку и отмечает в ней что-то. Что? – уж это одному лишь Богу да Мызникову известно, потому человек он неграмотный, но у него свои, собственные какие-то иероглифы, с помощью которых он записывает количество четвертей овса и сумму уплаченных денег» [26].

По мнению специального комитета, на правительственном уровне разбиравшего в конце 50 – начале 60-х гг. XIX в. все нюансы тылового обеспечения войск на местах, «предоставление начальникам отдельных частей и даже эскадронным командирам заготовления фуража по действительно существующим местным ценам (мясо, квартирующие в белорусских губерниях войска, также приобретали от местных резников поартельно, ежедневными порциями. – А.А.) давало повод к разнообразным злоупотреблениям казённой собственностью, тем более, что многие из производителей фуража не считали противозаконным, продавши овёс или сено по одной цене, показать большую цену в квитанции или расписке (которые впоследствии обналичивались. – А.А.)» [27].

Выделением сенокосных угодий для подножного корма армейских лошадей занимались уездные предводители дворянства, так как именно дворянам принадлежала их основная масса. Уездный комитет о натуральных земских повинностях выписывал по распоряжению предводителя дворянства специальные билеты, которые обязывали помещиков пасти на своих лугах армейских лошадей. Ущерб за потравленные луга и потоптанные поля возмещался помещикам губернской казённой палатой в лице уездных казначейств из сумм земского сбора. В 1859 г. за один потравленный литовский морг землевладельцам брестского уезда платили по 5 рублей серебром [28].

Летом 1859 г. на территории брестского уезда 100 лошадей 2-й Парковой артиллерийской бригады паслись в имении Каменица-Бискупская у помещицы графини Красинской, ещё 100 лошадей той же бригады в имении Трасцяница у помещицы Мухановой, 99 таких же лошадей в имении Каменец-Литовск у помещика Насаржевского и 166 лошадей Галицкого пехотного полка паслись в имении Чернавчицы у графов Грабовских [29]. Армейские лошади могли пастись также на территории казённых ферм (которых было особенно много в Слонимском уезде, где квартировала 3-я полевая артиллерийская бригада), равно как и на землях, принадлежащих сельским обществам, которым также полагалась компенсация через посредничество губернского предводителя дворянства, отвечавшего за фуражное довольствие войск в своей губернии [30]. Так, в деревне Поплавы Бельского уезда три года подряд с (1858–1860 гг.) на 36 моргах сенокосных лугов, принадлежавших жителям этой деревни, паслись 320 подъёмных лошадей, за что крестьянам ежегодно причиталось по 180 рублей серебром [31].

Весной 1884 г. крестьянское собрание в окрестностях Баранович отказались отвести поле для занятий 4-й кавалерийской дивизии, пояснив новогрудскому уездному исправнику, что в этом случае они будут вынуждены на протяжении всего лета покупать корм для собственного скота. Такое решение крестьянского схода исправник признал «совершенно правильным» [32]. Известно, что на протяжении 10 лет (с 1881 по 1890 гг.) минская городская управа сдавала в оброчное содержание (по 350 р. в год) городской сенокос на Ляховке (за «старыми кошарами»), где части 23-го резервного батальона заготавливали фураж для своих лошадей. Таким образом, даже муниципальные власти стремились извлечь максимальную выгоду из обеспечения войск различного рода довольствием [33]. Об этом также красноречиво свидетельствует факт взимания платы с, минского губернского батальона за пользование водой из городского водопровода. Зимой 1878 г. городская управа и вовсе перестала поставлять воду батальону (отпуская лишь по две бочки в день), мотивируя это тем, что командование батальона уплатило лишь часть общей стоимости использованной воды [34].

Расквартирование войск российской императорской армии в городах и местечках приносило немалую прибыль также и мелким профессиональным торговцам (лавочникам), которые с нетерпением ожидали прихода очередного полка, роты, казачьей сотни или эскадрона. В.В. Крестовский вспоминал: «…Одним из первых явился и тотчас же прикомандировал себя к офицерам господин Элькес, который заявил, что он привилегированный портной и может шить из любого материала любой костюм, а также доставлять всякие офицерские вещи: эполеты, шапки, погоны, равно как вина, ликёры и контрабандные сигареты – словом, оказался человеком вполне необходимым, в особенности на первое время. Много являлось к нам подобных же предлагателей всевозможных услуг, но Элькес какими-то судьбами ухитрился всем им перебить дорогу и в ряду их занять при полку первое место. Он как бы наложил на наш полк своего рода эмбарго, или запрещение, как бы объявил его своею собственностью, исключительным предметом своей эксплуатации и обработки. Со временем он стал добиваться – нельзя ли какими ни на есть судьбами объявить о его привилегированном положении в полковом приказе, но, не добившись такого официального признания своих преимуществ, ограничился тем, что устроил себе новую вывеску с надписью: «Привилегированный полковой портной» и с изображением уланского колета вместо прежней, где значилось просто «военный и партикулярный…» [35]. «…Хайка Пикова (продолжает В. Крестовский. – А.А.) поставляла нам чай, сахар и вина, мыло, полотна, папиросы и т. п. и во всех своих поставках постоянно была настолько добросовестна, что поневоле приучила все наше офицерство обращаться исключительно к себе за всеми подобными требованиями. У неё не было своей собственной лавки; она забирала продукты своей коммерции у других торговцев; но ни один из торговцев не отважился бы отпустить Хайке на комиссию плохой или залежалый товар, потому что Хайку ни на том, ни на другом не надуешь: сама купчихой была! А так как обороты торговцев с полком, то есть, собственно, с кружком офицеров и юнкеров, происходили почти исключительно через Хайку, то подсовывать ей плохой товар не было и расчёта: брать перестанет, к другим обратится. И вот таким-то образом тот маленький процент, который уделяли ей, с одной стороны, торговцы за комиссию, а с другой – офицеры за кредит, составлял единственный источник её существования…» [36].

В 1887 г. в Военное министерство было отправлено ходатайство от Минского общества сельских хозяев о предоставлении землевладельцам и крестьянам Минской губернии права самостоятельно (в обход перекупщиков) поставлять хлеб в Минский провиантский магазин (крупнейший в округе). Именно это ходатайство «подвергло этот вопрос всестороннему обсуждению, при участии представителей от других министерств, земств и сельскохозяйственных обществ (по всей империи. – А.А.)» [37]. Уже в 1890 г. для изучения опыта такого рода поставок (непосредственно землевладельцами) была выделена часть ржи, круп и овса для Виленского и Динабургского провиантских магазинов. Производителям Минской губерний было предоставлено право самостоятельно покрыть годовую потребность провианта для всех войск, расположенных в Минской губернии. Об успехе данного предприятия может свидетельствовать обращение Военного министерства к минскому губернатору 1895 г., в котором военные чиновники требовали «по примеру прежних лет» предоставить поставку ржи местному обществу сельских хозяев. В свою очередь последнее обязалось в 1896 г. поставить для минского продовольственного магазина ржи на 128 074 р. [38] Рожь, поставленная в местные провиантские магазины, перемалывалась на крупнейшей (наравне с Виленской и Брест-Литовской) минской казённой военной мукомольне [39]. Для сравнения, в центральных губерниях Российской империи опыт подобных поставок не был столь успешным. Причина этого, по мнению Главного штаба, «крылась в малом знакомстве землевладельцев с условиями казённых подрядов, особенно сложных, когда подряд соединялся с дальними перевозками, а также тем, что землевладельцы не довольствуются столь малым барышом, как торговцы (перекупщики. – А.А.), выгадывающие преимущественно на большом числе оборотов капитала» [40].

Характеризуя ситуацию в сфере тылового обеспечения войск, военный министр А. Редигер в начале XX в. отмечал: «…При сосредоточении войск по окраинам государства лишь одно окраинное население (в т. ч. население белорусских земель. – А.А.) может пользоваться торговыми выгодами, происходящими вследствие размещения среди него значительного числа войсковых частей, являющихся крупными потребителями местных продуктов и изделий» [41]. Однако постепенное развитие сети транспортных коммуникаций и сосредоточение войск в крупных городах (соединённых железными и шоссейными дорогами с отдалёнными губерниями) всё же позволяло привлекать к поставкам производителей из отдалённых губерний (Тамбовской, Пензенской, Полтавской, Саратовской, Орловской), что со временем могло отодвинуть местных производителей на второй план. Об этом свидетельствует обращение предводителя дворянства Гродненской губ. (где квартировала едва ли не большая часть войск Виленского военного округа) к местному губернатору в 1894 г.: «…Разразившийся повсеместно хлебный кризис, при котором небывалая низкая цена хлеба поставила производителей на грань полного разорения, усугубляется ещё и тем, что военное ведомство прекратило покупку провианта в губернии, вследствие чего весьма значительные запасы хлеба остаются вовсе без спроса…» [42]. Таким образом, к концу XIX в. как для местных производителей, так и перекупщиков войска являлись наиболее доступным и во многом единственным рынком сбыта местной сельхозпродукции.

Итак, исследование принципов и механизмов обеспечения российских войск продовольствием и фуражом свидетельствует об отсутствии какого-либо давления и принуждения по отношении к местному населению со стороны армии. Отметим, что, сосредоточение военной торговли в руках отдельных представителей местного купечества значительно повышало цены на необходимые войскам товары, а также ущемляло интересы производителей (помещиков и крестьян). В сложившихся обстоятельствах государственное казначейство было заинтересовано в расширении круга поставщиков и привлечении производителей к непосредственному участию в военных поставках (о чём свидетельствует опыт Минского общества сельских хозяев). В связи с этим местные производители не были заинтересованы в развитии коммуникации с отдалёнными губерниями, которая бы могла обеспечить подвоз более дешёвого продовольствия.

 

Александр АРЛУКЕВИЧ,
преподаватель Гродненского государственного университета имени Янки Купалы

Оригинальное название работы: «Участие гражданского населения белорусских земель в обеспечении российских войск продовольствием и фуражом (вторая половина XIX – начало XX в.)».
Матэрыялы навукова-практычнай канферэнцыі «Беларусь, Слуцкі край і Эдвард Вайніловіч», Минск, 2018

Оцифровка текста и подбор иллюстраций – Владимир ХВОРОВ
На заставке - Николай Бунин. Утро кавалеристов, 1892 год. Бум., накл. на картон, акварель, белила.

 

1. Национальный исторический архив Беларуси (далее НИАБ). Ф. 1416.

Оп. 4. Д. 10179. Л. 1–1 об.

2. НИАБ. Ф. 1416. Оп. 4. Д. 10179. Л. 10–10 об.

3. Национальный исторический архив Беларуси в г. Гродно (далее НИАБ в г. Гродно). Ф. 44. Оп. 1. Д. 168. Л. 1, 2–12.

4. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 168. Л. 6.

5. Статистическое описание Виленского военного округа по отраслям промышленности, имеющим значение для интендантского ведомства / сост. в интендантск. управл. Виленск. воен. округа. – СПб., 1876. – С. 7–8.

6. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 168. Л. 69, 427.

7. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 168. Л. 48.

8. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 168. Л. 42 об. – 43.

9. НИАБ. Ф. 2626. Оп. 1.Д. 239. Л. 1–15.

10. НИАБ. Ф. 1416. Оп. 4. Д. 10179. Л. 15 об.

11. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 62. Л. 12.

12. НИАБ. Ф. 314. Оп.1. Д. 411. Л. 244–244 об.

13. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 62. Л. 9–132.

14. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 62. Л. 3, 43.

15. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 62. Л. 26.

16. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 62. Л. 45–46.

17. НИАБ. Ф. 1416. Оп. 4. Д. 13858. Л. 28, 85.

18. НИАБ. Ф. 1416. Оп. 4. Д. 13858. Л. 30–40.

19. Очерк деятельности военного министерства… С. 102–103.

20. НИАБ. Ф. 320. Оп. 1. Д. 334. Л. 7–7 об., 9 об.

21. НИАБ. Ф. 320. Оп. 1. Д. 334. Л. 12 об.

22. НИАБ. Ф. 320. Оп. 1. Д. 334. Л. 10–15.

23. НИАБ. Ф. 320. Оп. 1. Д. 334. Л. 9.

24. НИАБ в г. Гродно. Ф. 1. Оп. 13. Д. 682. Л. 1.

25. НИАБ в г. Гродно. Ф. 1. Оп. 13. Д. 682. Л. 4–4 об.

26. Крестовский В.В. Очерки кавалерийской жизни / В.В. Крестовский. – Москва, 1998. – С. 57.

27. Статистическое описание Виленского военного округа… С. 81.

28. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 78. Л. 1–3,14.

29. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 78. Л. 3–3 об.

30. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 78. Л. 13–14 об.

31. НИАБ в г. Гродно. Ф. 44. Оп. 1. Д. 78. Л. 25–25 об.

32. НИАБ. Ф. 314. Оп. 1. Д. 209. Л. 4–5.

33. НИАБ. Ф. І. Оп. 1. Д.764. Л.З.

34. НИАБ. Ф. І. Оп. 1. Д. 327. Л. 36–37.

35. Крестовский В.В. Очерки кавалерийской жизни. С. 220.

36. Крестовский В.В. Очерки кавалерийской жизни. С. 231.

37. Очерк деятельности военного министерства… С. 104.

38. НИАБ. Ф. 314. Оп. І. Д. 403. Л. 1–12.

39. Всеподданейший отчёт о действиях военного министерства за 1890 г. – СПб., 1892. – С. 33.

40. Очерк деятельности военного министерства… С. 104.

41. Редигер А. Комплектование и устройство вооружённой силы // Российский военный сборник. Вып. IV. (История русской армии). – М., 1994. – С. 76–77.

42. НИАБ в г. Гродно. Ф. 1. Оп. 2. Д. 183. Л. 10.