14.11.2014

Альбом-каталог «Слуцкие пояса» был издан в 2008 г. Он представляет материалы одноименной выставки, которая проходила в Национальном музее истории и культуры Беларуси (с 2009 г. Национальный исторический музей Республики Беларусь) в 2005–2006 гг. На ней экспонировались пояса из фондов белорусских музеев и из собрания Государственного Исторического музея (Москва).

В альбоме-каталоге освещаются некоторые аспекты создания слуцкого пояса. В издании впервые систематизировано, подробно описано с указанием местонахождения преимущественное большинство слуцких поясов и поясов слуцкого типа, которые принадлежат музейным собраниям Беларуси. Книга даёт ясное представление о количественном и качественном состоянии этих произведений декоративно-прикладного искусства, истории их появления в музейных коллекциях. Помимо этого, комментарии содержат сведения об их бытовании, подробное описание композиционно-графического строя. Содержание подано на трёх языках: белорусском, русском, английском.

Составитель: ведущий научный сотрудник отдела вещественных памятников Ирина Зварико.

Альбом-каталог издан при финансовой поддержке Специального фонда Президента Республики Беларусь по поддержке культуры и искусства.

Слуцкие пояса
Альбом-каталог выставки 29 сентября 2005 г. – 31 января 2006 г.

Введение

Альбом-каталог «Слуцкие пояса» представляет материалы одноименной выставки, которая проходила в Национальном музее истории и культуры Беларуси в 2005–2006 гг. На ней экспонировались пояса из коллекций белорусских музеев и Государственного Исторического музея в г. Москве (ГИМ). В издании впервые обозначено, систематизировано, подробно описано с указанием места их нахождения преобладающее большинство поясов слуцких и слуцкого типа, которые принадлежат музейным собраниям Беларуси. Альбом-каталог даёт ясное представление о количестве» и качественном состоянии этих произведений декоративно-прикладного искусства. В статьях, предваряющих каталог читатель найдёт информацию не только об истории создания слуцких поясов, традиционную для подобных изданий, но также сведения об их судьбе и истории их экспонирования в XX в. В статье Т. Ивановой (ГИМ, г. Москва) белорусскому читателю будет интересно познакомиться с биографией П.И. Щукина, известного русского коллекционера. Именно из его коллекции, которая в настоящее время хранится в ГИМ, на выставку в Минск было привезено несколько прекрасных поясов, изготовленных на Слуцкой мануфактуре. В указанной статье использованы неопубликованные материалы, которые хранятся в отделе письменных источников ГИМ. В представляемом издании также помещена статья искусствоведа И. Скворцовой, посвящённая проблеме систематизации декоративных композиций концов слуцкого пояса.

Каталожные комментарии к поясам содержат от 12 до 18 позиций (в зависимости от сложности пояса – одностороннего, двустороннего, четырёхлицевого), в том числе известия об их бытовании, движении по другим собраниям, подробное описание их композиционно-графического решения. В структуру каталога включён перечень экспонатов, которые на выставке играли контекстную роль, – предметов оружия, одежды и т. д.

В научном аппарате помещены список литературы, использованной составителями при подготовке издания, краткий толковый словарь терминов и малоупотребительных слов, именной указатель, список сокращений.

Мы не будем отступать от давно существующей традиции освещать проблему создания слуцкого пояса, однако ограничимся только некоторыми замечаниями.

Остаётся спорным вопрос об авторстве художественной концепции слуцкого пояса и создателях эскизов и рисунков для него. Большинство исследователей уверено, что в лице Яна Маджарского сочетался и художник, и исполнитель. Более того, в период расцвета фабрики он даже не делал специальных эскизов, но тотчас импровизировал, имея перед глазами оригинальные пояса – персидские, индийские или стамбульские.

Существует и другая точка зрения на проблему, согласно которой придворные художники Радзивиллов (Томаш Хоецкий, Ян Годовский и др.) разрабатывали декор, а Маджарский виртуозно воплощал рисунки в технике ткачества. Можно допустить, что в разработке рисунков принимали участие и художники, но бесспорен тот факт, что слуцкий пояс как художественное явление состоялся только благодаря Яну Маджарскому. Мастер, творческая личность, выдающийся организатор, он собрал круг единомышленников, став душою предприятия. Только с появлением Маджарского пояс стал узнаваемым – собственно слуцким поясом.

Архитектоника пояса, согласно концепции её создателя, очень простая и выразительная. Длинная узкая ткань поделена поперёк на три части – самую большую среднюю (середник) и две концевые части одинаковой величины – концы, головы). Важный элемент – бахрома, которая пришивается к концам. Эта схема наполняется рисунком. Середник – это, в большинстве случаев, поперечные полосы (гладкие или с мелким рисунком – растительным, геометрическим или наподобие того); головы же – это обязательно два крупных растительных мотива. Вся композиция по периметру закомпонована, как в рамку, полосами – шляпками. Такой дизайн с акцентированными концевыми частями вызван манерой ношения поясов в Речи Посполитой. Кунтушовый пояс, как правило, не завязывался на узел. Он обкручивался вокруг талии, концы его перекладывались через середник и, тщательно расправленные, свисали спереди на некотором расстоянии один от другого, привлекая к себе внимание.

Пояса Слуцкой радзивилловской персиярни очень быстро и прочно завоевали рынок на территории всей Речи Посполитой. Свидетельство этому – изготовление поясов по образцу слуцких на других известных фабриках, например, в Гродно, Липкове, Кобылках, даже в Лионе… Однако пояса Слуцкой фабрики по художественным достоинствам и техническим качествам превосходили аналогичные изделия других ткацких центров. Слуцкие ткачи наиболее прославились изготовлением двусторонних четырёхлицевых (так называемых литых и полулитых) поясов, которые чаще всего ткались с добавлением серебряных, золотых и золотных нитей. Эстетические достоинства, высокое мастерство исполнения привлекали покупателей. Но не меньшую роль в необычном спросе на изделия Слуцкой персиярни играл и экономический фактор: высокохудожественные модные аксессуары отечественного производства стоили значительно дешевле тех, которые привозились из-за границы. Исследователи приводят данные, что в 1796 г. Слуцкая персиярня выпускала до 200 шёлковых с золотом поясов в год стоимостью от 5 до 50 дукатов каждый; на ней действовали 24 ручных станка и работало около 48 ткачей.

Современные исследователи, в частности, И. Скворцова, выделяют шесть периодов деятельности радзивилловской мануфактуры.

1. 1743–1760 (1762) гг.: Несвижский, первая стадия работы.

2. 1760 (1762)–1776 гг.: начальный слуцкий период. Деятельность возглавляет Ян Маджарский. Появляются «SŁUCK», «MEFECIT /SŁUCIАЕ» («Слуцк», «Меня сделали в Слуцке»).

3. 1776–1780 гг.: мануфактура в аренде Яна Маджарского. Работники – исключительно местные жители, метки изменяются на «MEFECIT / SŁUCIАЕ // IOANNES MADZARSKI» («Меня сделали в Слуцке Ян Маджарский») или только «IOANNES MADZARSKI» («Ян Маджарский»).

4. 1780–1807 гг.: аренда переходит к Леону Маджарскому (Мажарскому) (около 1740–1811), сыну Яна. Изменение меток, которые с этого времени пишутся кириллицей, – «СЛУЦКЪ», «ВЬГР"ДѢ / СЛУЦКѢ», «ЛЕО МАЖАРСКІИ ВЬГР"ДѢ / СЛУЦКѢ».

5. 1807–1818 гг.: Леон Маджарский отказывается от аренды; мануфактура под надзором радзивилловской администрации. Метки: «СЛУЦКЪ» или «Ф.К.С.Р. / СЛУЦКЪ».

6. 1818–1846 гг.: последний период деятельности мануфактуры, её полный упадок: частая смена арендаторов, качество продукции заметно ухудшается. Метка, скорее всего, – название города «СЛУЦКЪ».

В конце XVIII – начале XIX вв. ношение традиционных шляхетских кунтушовых уборов на территориях, которые после распада Речи Посполитой вошли в состав Российской империи, воспринималось как демонстрация нелояльности им властям. Постепенно традиционная одежда шляхты была вытеснена европейским костюмом. Пояса хранились в домах вместе с семейными реликвиями, а также передавались в костёлы (редко – в церкви), где переделывались для украшения литургической одежды. Они могли использоваться и как платёжное средство, поскольку содержали золото и серебро: в таком случае пояса сжигались, и от них оставался выплавленный драгоценный металл. Осознание того, что слуцкие пояса представляют самостоятельную художественную ценность, что их можно собирать, как произведения искусства, сложилось в обществе только во второй половине XIX в. Собранные сначала в частных коллекциях, они с течением времени перешли в собрания многих музеев Европы. Сегодня наиболее значительные коллекции, кроме ГИМ, находятся в Национальном музее во Львове (коллекция А. Шептыцкого, Украина), Национальном музее в Варшаве (Польша), Музее Чарторыйских в Кракове (Польша), Национальном музее Литвы (г. Вильнюс).

Выражаем искреннюю благодарность нашим коллегам из Москвы, а также из музеев Беларуси за их добрую волю и труд, благодаря которым стало возможным появление выставки и этого издания. Мы также признательны госпоже Надежде Усовой, вице-директору Национального художественного музея Республики Беларусь, и госпоже Елене Карпенко, заведующей отделом древнебелорусского искусства этого же музея, за полезную информацию, которая обогатила содержание каталога.

Ирина Зварыка,

ведущий научный сотрудник Национального музея истории и культуры Беларуси

На пути к выставке

Судьба слуцких поясов из белорусских музейных собраний в первой половине XX века

Выставка «Слуцкие пояса», которая проходила в г. Минске с 29 сентября 2005 г. по 31 января 2006 гг., – совместный проект Национального музея истории и культуры Беларуси (НМИ И КБ) и Государственного Исторического музея; Москва, Россия), реализованный в рамках акции «Год культуры Российской Федерации в Республике Беларусь». Обсуждая тематику совместной выставки, которая должна была состояться в столице Беларуси, руководители обоих музеев безупречно выбрали объекты экспонирования – слуцкие пояса. С одной стороны, эти великолепные произведения декоративно-прикладного искусства тесно связаны с историей нашей страны, с другой – в ГИМ хранится прекрасная коллекция этих поясов, собранная меценатом П.И. Щукиным.

Понятие «слуцкий пояс» занимает достойное место среди таких явлений декоративно-прикладного искусства, как вологодские кружева, дамасский клинок, утрехтский бархат, майсенский фарфор, богемский хрусталь, являясь синонимом неповторимости и высочайшего мастерства исполнения. Сказать, что слуцкий пояс – «визитная карточка» декоративно-прикладного искусства Беларуси второй половины XVIII в., не будет преувеличением.

Тот, кто вырос в Беларуси, с детства знает о слуцких поясах из хрестоматийного стихотворения «Слуцкие ткачихи» (1912 г.) классика белорусской литературы Максима Богдановича (1891–1917), но мало кто видел их собственными глазами. Одна из первых в Беларуси выставка, на которой демонстрировались пояса слуцкого типа, проходила в 1916 г. в Минском городском музее. Среди 250 её экспонатов под каталожными номерами 190–199 обозначены «польские пояса». Скорее всего, это были кунтушовые пояса, сделанные по образцу слуцких на разных мануфактурах бывшей Речи Посполитой. Под № 202 каталога обозначен орнат, сшитый из слуцкого пояса. В Минске же в 1918 г. на выставке под названием «Менская краевая выстаўка Старасьвеччына. Мастацтва» («Минская краевая выставка. Старина. Искусство»), организованной немецким историком, доктором Альбертом Иппелем (Albert Ippel, 1885–1960) и белорусским коллекционером, археологом Иваном Луцкевичем (1881–1919), среди других экспонатов можно было видеть пять образцов литых поясов. На четырёх из них были метки Слуцкой персиярни (в тексте каталога к этой выставке обозначено: «Знак: Слуцк»). Один из них принадлежал княгине Магдалене из Завишей Радзивилл (1861–1945), известной деятельнице белорусского национального возрождения. На пятом поясе находилась метка мастера Пасхалиса Якубовича (Якуба Пасхалиса, вторая четверть XVIII в. – 1816 или 1817 г.), который работал на фабрике в Липкове под Варшавой. Этот экземпляр передал известный художник Зенон Ленский (1864–1927). Все пояса краевой выставки были, скорее всего, в хорошем состоянии.

Выставка, посвящённая слуцким поясам, проходила в Беларуси в апреле 1927 г. Она представляла собрание Белорусского Государственного Музея (БГМ – современный Национальный музей истории и культуры Беларуси). Выставка была организована «в связи с пополнением коллекции слуцких поясов… с целью познакомить широкие массы населения с историей производства поясов и их орнаментики». В предисловии к каталогу директор музея того времени Павел Харлампович с горечью писал о том, что БГМ в своём собрании «не имеет замечательных образцов слуцкого ткачества или целых поясов. Почти вся коллекция состоит из частей поясов, разрезанных <…> на части». Далее он называл источники комплектования этого собрания: «Частично эти экспонаты поступили из бывшего в Менске Церковно-исторического Комитета, частично из Менской таможни, Исторического музея в Москве и из Государственного музейного фонда». К сожалению, названные в каталоге источники не имеют указаний на конкретные пояса, хотя описаны они достаточно подробно. Всего на этой выставке был представлен 21 пояс (в преобладающем большинстве – фрагменты) разных мануфактур. Согласно каталожному описанию и приведённым размерам, целых поясов было 5, среди них с меткой Слуцкой мануфактуры «SŁUCK» – 3 экземпляра.

Мы не располагаем сведениями о количестве поясов, находившихся в музеях Беларуси в довоенный период: и о доступности их для обозрения. Но известно, что огромное их количество в разное время было вывезено с территории страны: накануне и в начале Первой мировой войны, в период 1922–1929 гг. согласно Рижскому договору, в первой половине 1930-х гг. для продажи на международных аукционах. Судьба поясов во время Второй мировой войны остаётся до конца не выясненной.

Директор Национального архива Республики Беларусь В. Селеменев и сотрудница этого архива Л. Селицкая в статье «Плач по слуцким поясам», опубликованной в «Народной газете» в 2000 г., указывают на список предметов из собрания БГМ, отобранных для продажи за границей. Список датирован 2 ноября 1932 г. Среди художественных ценностей в нем фигурируют 17 слуцких поясов. В какие собрания они попали, неизвестно.

В июне 1940 г. два пояса слуцкого типа (целый и фрагмент) из собрания БГМ были показаны на декадной выставке изобразительного искусства БССР, которая проходила в Москве. В каталоге, подготовленном к этой выставке, они обозначены как «собственность минского Исторического музея» (БГМ в то время изменит своё название). Затем они вернулись, скорее всего, в родное собрание. В период немецкой оккупации 1941–1944 гг. музей работал, выполняя собирательскую и сохранительную функции. Весной 1944 г. уцелевшие пояса и другие предметы из собрания бывшего БГМ были вывезены в Германию. После их реэвакуации в 1948 г. они поступили в распоряжение Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны. В 1958 г. состоялась передача реэвакуированных предметов, в том числе поясов, из этого музея в собрание Государственного музея БССР (современный Национальный музей истории и культуры Беларуси). Было передано пять кунтушовых поясов (два – слуцких, три – слуцкого типа). Четыре из них включены в данный каталог. Пятый в каталог не вошёл, так как не экспонировался из-за его плохой сохранности.

О поясах из довоенного собрания Картинной галереи (современный Национальный художественный музей Республики Беларусь) новые сведения приводит исследовательница Елена Карпенко. В течение января – апреля 1940 г. из Несвижского замка Радзивиллов в Картинную галерею было передано 32 пояса (слуцких и слуцкого типа) прекрасного качества. В июне этого же года они экспонировались на упоминавшейся выше выставке изобразительного искусства Белорусской ССР в Москве в рамках декады белорусского искусства. Затем они вернулись в Минск. Во время Второй мировой войны эти пояса исчезли. Согласно свидетельству Антона Шукелойтя, сотрудника Минского исторического музея во время войны, в июне 1941 г. коллекция поясов была вывезена в Кёнигсберг. О дальнейшей их судьбе ничего не известно. Коллеги из Национального художественного музея Республики Беларусь продолжают поиск этих поясов через Международный Центр сохранения культурного наследия (Информационное подразделение имени Николаса Витсена в Санкт-Петербурге).

Мы не имеем практически никакой информации о движении фрагментов кунтушовых поясов из собрания Витебского областного краеведческого музея. Известен факт, что в 1945 г. они вернулись в Витебск из г. Саратова. Кто и когда отправил их в глубь России? Были ли среди них целые пояса? Имеют ли они отношение к собраниям известного коллекционера А.Р. Бродовского (1859–1928)? Вопросы остаются открытыми.

В современной Беларуси немногочисленные пояса работы Слуцкой персиярни или выполненные по их образцу другими ткацкими центрами второй половины XVIII в. находятся в собраниях семи музеев. Назовём их: Витебский областной краеведческий музей (19 разноформатных фрагментов слуцких и слуцкого типа поясов – остатки выкроек) Гродненский государственный историко-археологический музей (1 целый пояс слуцкого типа), Литературный музей Максима Богдановича (1 целый слуцкий пояс и 1 фрагмент), Минский областной краеведческий музей (1 слуцкий пояс, сшитый из фрагментов, 1 фрагмент слуцкого пояса), Музей древнебелорусской культуры Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы Национальной академии наук Беларуси (1 слуцкий пояс, составленный из двух частей, 1 целый пояс слуцкого типа; 4 орната с использованием фрагментов слуцких и слуцкого типа поясов), Национальный музей истории и культуры Беларуси (2 целых слуцких пояса, 1 целый слуцкий омофор-пояс, 4 пояса слуцкого типа, 8 фрагментов поясов слуцких и слуцкого типа; 1 орнат с использованием фрагментов слуцкого пояса), Национальный художественный музей Республики Беларусь (2 фрагмента слуцких поясов, 3 орната с использованием фрагментов слуцких поясов). Таким образом, в музеях Беларуси находятся 11 целых поясов, из которых 5 произведены в Слуцке и 6, слуцкого типа, – на других ткацких мануфактурах.

Выставка 2005–2006 гг. дала возможность сделать обзор слуцких поясов из белорусских музеев, собрать вместе на одном пространстве если не все, то преобладающее большинство этих замечательных произведений искусства, чтобы стало очевидно, что и в каком состоянии имеем. Из музеев нашей страны на выставке присутствовало 10 целых поясов (5 – собственно слуцких, 5 – слуцкого типа) и 21 фрагмент. Ряд материалов экспозиции впервые демонстрировался с новой атрибуцией. Дело выглядит так, что в Беларуси слуцкие пояса, образно говоря, предстают подобием коптских тканей – драгоценных фрагментов, артефактов давней цивилизации, которые сохранились до нашего времени и дают представление о высоких художественных достоинствах целого полотна и технике его исполнения.

Беларуси впервые представилась счастливая возможность принимать у себя слуцкие пояса, привезённые из коллекции Государственного Исторического музея – одной из крупнейших в Европе. Значительную часть собрания шёлковых поясов этого музея составляет коллекция Петра Ивановича Щукина (1853–1912), известного русского мецената и коллекционера. Четыре шедевра этой коллекции на три недели заняли место в витринах экспозиции НМИ И КБ. Они впервые находились в Беларуси как музейные экспонаты. Некоторые повреждения никак не повлияли на их превосходные экспозиционные качества. Слуцкие пояса из коллекции ГИМ вместе с образцами из белорусских музеев дали возможность продемонстрировать высокий стандарт мастерства, заданный Яном Маджарским, оценить усовершенствования, сделанные Леоном, его сыном и преемником, проследить художественную эволюцию поясов, вытканных в Слуцке.

На выставке кроме поясов экспонировались в качестве контекстных предметы высокой исторической и художественной значимости из коллекций оружия, стекла, нумизматики, изобразительного и декоративно-прикладного искусства, а также магнатские костюмы в авторской реконструкции.

Ирина Зварыка (вероятно, на русском яз. правильно – Зварико, прим. В.Х.),

ведущий научный сотрудник Национального музея истории и культуры Беларуси

Собрание слуцких поясов в Государственном Историческом музее (г. Москва).

Из истории создания

Собрание слуцких поясов в Государственном Историческом музее значимо как по объёму, так и по ценности каждого представленного в нем отдельного образца. Известный исследователь этого материала Л.И. Якунина в книге «Слуцкие пояса» назвала коллекцию ГИМ крупнейшей на территории СССР. Её объем и представительность дают возможность оценить весомый вклад этого явления в историю мировой материальной культуры. Коллекция, как и многие другие раритеты музея российских древностей, явилась блестящим результатом собирательской деятельности русского мецената П.И. Щукина и вошла в состав фонда Императорского Исторического музея (современный Государственный Исторический музей) в 1912 г. после смерти мецената по его завещанию, составленному в 1905 г.

Пётр Иванович Щукин родился 18 февраля 1853 г. в семье купца первой гильдии И.В. Щукина – главы фирмы, которая «была одной из самых уважаемых в Москве». С детских лет он воспитывался в кругу писателей, учёных и коллекционеров, поскольку его мать Екатерина Петровна, дочь богатого торговца чаем П.К. Боткина, имела в роду много представителей русской культуры и науки. С десяти лет Щукин обучался в немецкой школе Бема в г. Выборге, а затем вместе с братом Сергеем окончил пансион Гирста в Петербурге. Уже в то время проявилось непрестанное стремление Петра к различным наукам. Он, в частности, слушал лекции по русской истории, которые читал Н.И. Костомаров в Артистическом клубе. В 1872 г. отец увёз сына заграницу, где тот начал работать в торговых и текстильных фирмах (два года в Берлине и четыре – в Лионе), приобретая таким образом профессиональные знания. Именно в Лионе Щукин стал увлекаться коллекционированием: начал собирать книги и фотографии.

Вернувшись в Россию, он не оставил своего увлечения. Со вступлением Щукина в дело отца начались его ежегодные поездки на Нижегородскую ярмарку, где в антикварных лавках у него зародилось увлечение Востоком, особенно Персией. Позднее Щукин будет заниматься в основном сбором предметов древнерусского быта и искусства, но страсть к восточным вещам останется с ним до конца жизни и найдёт своё отражение в выборе многих предметов для его выдающейся коллекции. Думается, что именно в этот период у него возник интерес к слуцким поясам.

Сам Пётр Иванович в своих «Воспоминаниях» рассказывает о том, как заинтересовался ткаными кушаками (пасами), читая книги о старинном польском быте: «Как нарочно, к нам в лавку на Шуйское подворье пришёл ризничий костёла, что в Милютинском переулке, и предложил мне купить несколько слуцких кушаков. Это послужило началом моему собранию пасов, и некоторое время этот ризничий был моим главным поставщиком их. Он сам получал кушаки и ксёндзовские ризы из них от своего отца, ксёндза где-то в Ковенской губернии». Хотя сам коллекционер эти события не датирует, их с большой долей вероятности можно отнести к 80-м гг. XIX в.

Позднее он стал активно сотрудничать с антикварами из Варшавы – Б. Больцевичем, А. Малиньским и В. Фрумкиным. Оживлённая переписка по поводу приобретения поясов велась с А. Турчинович.

Поскольку Пётр Иванович благодаря литературе (в основном польскоязычной) обладал серьёзными знаниями о слуцких поясах, был хорошо осведомлён об истории вопроса и о персонах, имевших непосредственное отношение к этому явлению, он проводил свою собирательскую политику активно и целенаправленно. В частности, в письмах к антикварам давал задания искать конкретные пояса с определёнными клеймами или качествами. К тому же он стремился получить сведения о неизвестных дотоле событиях и исторических личностях, имевших отношение к тем поясам, которые он приобретал. Иногда ему удавалось кое-что узнать от сотрудничавших с ним антикваров.

Письма варшавских антикваров, в которых речь идёт о слуцких поясах, хранятся в отделе письменных источников ГИМ (ОПИ ГИМ) и относятся к периоду с 1890 по 1906 гг., но с наибольшей активностью переписка велась в 1890 г. Коллекция в целом складывалась в течение ещё более длительного времени. К 1912 г. «образовалось большое собрание кушаков – литовских, польских и русских». За советский период истории (в основном в 20-е и 30-е гг.) часть поясов из этого собрания была передана в Литву (музеи Вильнюса), в разные музеи Беларуси и в специальную организацию – Антиквариат. К счастью, в 1950-х гг. из Антиквариата многое вернулось в музей.

В настоящее время в отделе тканей и костюма ГИМ находится чуть более 80 целых поясов и более 60 фрагментов, записанных в своё время в инвентарную книгу с определением «слуцкий». 19 из них имеют тканое клеймо, свидетельствующее о том, что они изготовлены на мануфактуре в городе Слуцке. Среди них есть пояса с именными метками Яна и Леона Маджарских – знаменитых мастеров Слуцкой мануфактуры. Об одном из таких поясов в письме к П.И. Щукину от 1 (13) марта 1890 г. Б. Больцевич писал: «Кушак с маркой «Лео Мажарский» хотя и растрёпан, но весьма редкий и ценный, собственно потому, что на несколько десятков слуцких кушаков трудно найти один с маркой «Лео Мажарский». Четыре пояса из ГИМ, представленные на выставке в Минске в 2005 г., – изделия именно Слуцкой мануфактуры.

Вероятнее всего, число поясов данного производства в коллекции Исторического музея несколько больше названных выше цифр. Это предположение, которое подтверждается при сравнительном анализе узоров, расцветки и материалов, высказала ещё Л.И. Якунина. Прочие пояса представляют другие более или менее известные мастерские на территории Беларуси и Польши. Близкие к слуцким пояса слуцкого типа русской и восточной работы из собрания П.И. Щукина в указанное число не включены.

Говоря о коллекции слуцких поясов в собрании ГИМ, нельзя не сказать несколько слов о Л.И. Якуниной, хранительнице и исследовательнице коллекции в течение нескольких десятилетий, авторе альбома (а лучше сказать, фундаментальной монографии) «Слуцкие пояса», посвящённого поясам Слуцкой мануфактуры, который был издан в Белоруссии. Без ссылок на эту работу не обходится ни один исследователь данной темы, в какой бы стране он ни жил.

Лидия Ивановна Якунина (девичья фамилия – Иванова) (1889–1967) получила историческое образование, закончив Московские высшие женские курсы (1914 г.), Московский университет (1915 г.), а затем – Московский археологический институт (1918 г.). В Государственном Историческом музее Л.И. Якунина работала с 1918 г. до начала 1960-х гг. преимущественно в отделе тканей, где до настоящего времени находится коллекция слуцких поясов. Кандидат исторических наук, специалист в различных областях истории текстиля, исследовательница публиковала свои статьи в сборниках «Труды ГИМ». Кроме издания «Слуцкие пояса», Л.И. Якунина была автором книг «Русские набивные ткани XVI–XVII вв.» (1954 г.) и «Русское шитье жемчугом» (1955 г.), изданных Государственным Историческим музеем.

Пояса мастеров Слуцкой мануфактуры, хранящиеся в собрании ГИМ, остаются востребованными как исследователями, так и любителями искусства, о чём свидетельствовала выставка в Национальном музее истории и культуры Беларуси.

Татьяна Иванова,

заведующая отделом тканей и костюм Государственного Исторического музея (г. Москва)

Типы декоративных композиций концов слуцкого пояса

К началу XVIII в. на белорусских землях сложились благоприятные условия для возникновения мануфактурного производства разнообразных предметов декоративно-прикладного искусства, в числе которых были и художественные ткани. Уникальный государственный строй Речи Посполитой – настоящей шляхетской республики, где монарх превратился в пожизненно избранного чиновника, а представители аристократии, обладая реальной властью в стране, были формально равны королю, породил своеобразное противостояние королевской и магнатской властей, которое поддерживалось идеологией сарматизма и имело разнообразные проявления. Одним из них была фундация аристократами мануфактурного производства произведений декоративно-прикладного искусства, объявленных, согласно шляхетской чести, обязательными атрибутами сарматского имиджа. Среди них были и кунтушовые пояса.

Изделия белорусских персиярен должны были заменить на внутреннем рынке привозные восточные и западноевропейские ткани, которые уже с конца XVII в. прочно вошли в каждодневный, праздничный и культовый обиход состоятельного жителя белорусских земель, демонстрируя его высокое социальное и имущественное положение, древнее и благородное происхождение его рода.

В числе самых известных мануфактур Речи Посполитой, где производили кунтушовые пояса, были радзивилловские персиярни в Несвиже и Слуцке. Уже с 1750-х гг. в их производстве начался активный процесс трансформации композиционных, колористических и орнаментально-сюжетных особенностей тканей.

Примерно в 1770-е гг. в изделиях Слуцкой радзивилловской персиярни на основе изучения западноевропейских и ближневосточных ткацких традиций, приёмов орнаментации и колористики был выработан самобытный художественный стиль, адаптированный ко вкусам местной шляхты. Для него характерны, в частности, типологически новые декоративные композиции концов пояса, созданные Яном и Леоном Маджарскими, а также самобытные варианты декорирования середника. Можно выделить 7 типов декоративных композиций концов пояса: «карумфиль», «сухарик», «китайские облачка» (два варианта), «василёк», «букет», «венково-медальонный» и «цветущие пни» (два варианта). Каждый из них имеет ключевые особенности, которые и обусловили современные ассоциативные названия типов.

«Карумфиль». Название образовалось от турецкого слова, которое переводится как «гвоздика». Двукратное повторение изображения этого растения является основным мотивом композиции конца пояса. Изображение имеет стилизованное графическое построение: цветы, бутоны, листья словно составлены из геометрических форм – прямоугольников, трапеций и полукругов. Все изображения подчёркнуто выразительно отделены от фона темным контуром. Типу свойственна цветовая локальность, насыщенность и контрастность.

«Сухарик», или «сукарик». Название также имеет турецкое происхождение, переводится как «рассада». Центральное место в композиции занимает двойное изображение симметричного изящного темно-зелёного растения (иногда с небольшими корнями) с длинными узкими зубчатыми, слегка выгнутыми листьями и мелкими цветами, обычно белого или красного цвета.

«Китайские облачка». Название образовалось от ассоциативного подобия: волнистая лента, окружающая растительный мотив, подобна вытянутой цепочке кучевых облаков. Цветы боковых веток по сложности и размерам доминируют: они почти в два раза больше, чем цветы главного стебля. Цветы из кисти стилизованы, но достаточно легко узнаются: это розы, ромашки, гвоздики, васильки.

В этом типе декора ярко выделяются два варианта:

орнаментальная композиция создаётся двукратным повтором растения с четырьмя пышными цветами на боковых стеблях, окантованного волнистой лентой;

на цветочной кисти доминируют три цветка: большой центральный и боковые поменьше, которые компонуются на вершинах условного равнобедренного треугольника. Сверху и снизу растение обрамляется «облачковыми» лентами-рукавами, по силуэту близкими к квадратным скобкам.

В ряде тканей этого декоративного типа цветочные мотивы сопровождаются небольшими изображениями женщины, животных и птиц, которые могут восприниматься и по отдельности, и как цельная бытовая зарисовка: женщина с прутиком в руках пасёт козу, а в вышине над ними летит птица.

«Василёк». Орнаментальная композиция декора типологически близка к «карумфилю», только вместо гвоздики на основном стебле изображается большой цветок, который визуально напоминает василёк, а на боковых веточках – такие же маленькие. В этом типе декора поясов центральный василёк может изображаться пышно цветущим или как скромный бутон.

«Букет». Композиция состоит из двукратного повтора мотива цветов, собранных в букет. Последний перевязан лентой или поставлен в вазу либо на подставку. Цветы букета подчёркнуто стилизованы. Декоративная трактовка превращает их в схемы, идеограммы цветов вообще, определить которые невозможно. Центральная – самая большая, остальные меньше её в три – пять раз. Именно эта особенность в значительной степени сближает «букетный» тип орнаментации с «васильковым». «Букетная» композиция очень интересна и тем, что Ян Маджарский ввёл в неё элементы из западноевропейского стилевого искусства: вазу или подставку, которые напоминают формы античной керамики и украшены меандровым орнаментом (бесспорная дань классицизму) или волнистой лентой – одним из любимых мотивов рококо.

«Венково-медальонный» тип. Декоративная композиция решается как два пышных, вытянутых по вертикали венка, сплетённых из мелких цветков гвоздики, васильков, маргариток на длинных ножках и с узкими зубчатыми листьями. В отличие от других типов декора, где изображения двух растительных мотивов разделяются только условной осью симметрии, здесь между венками появляются два параллельных травяных стебля с метёлочками на концах; они плавно загибаются по силуэту ближайшего венка. Промежуток между стеблями заполнен крестово-ромбическим орнаментом – это несомненное заимствование из белорусского народного ткачества. Стебель с метёлочками на концах, повёрнутыми в обратную сторону относительно ближайшего центрального, и геометрический орнамент изображаются и с другой стороны венков. Вместе с центральным стеблем и орнаментом они образуют своеобразные медальоны, которые окантовывают венки. В композиции гармонично соединяются растительные и геометрические орнаментальные мотивы (обычно не очень созвучные между собой). Их соответствие образуется с помощью одинаковых рубленых контуров. Истоки этого типа декора восточные: «медальоны» – один из самых популярных и частых мотивов декора в мусульманском художественном текстиле. Вместе с тем абстрагирование от первоисточника и новаторская трактовка делают «венково-медальонный» тип полностью самобытным в стилистическом отношении.

Тип «цветущие пни». Данная декоративная композиция не имеет аналогов ни в восточном, ни в западноевропейском текстиле. Она никогда не повторялась в изделиях других персиярен. Одно из главных мест в ней занимает изображение сухих выкорчеванных пней, из которых выбился молодой росток, расцветший двумя большими пышными цветами. В этом типе выделяются два варианта:

мотив строится на двукратном повторе изображений пня, ростка и цветов, которые в виде цепочки компонуются по вертикальной оси: пень – росток – цветы;

строение композиции решается в несколько усложнённом виде. Дважды повторяется следующий мотив: из двух пней выбиваются расцветшие ростки, их тонкие гибкие стебли переплетаются. Силуэт этих переплетений вместе с цветами и пнями напоминает вытянутый в длину прямоугольник с осью симметрии, проходящей через три точки пересечения переплетений ростков.

С 1807 г. в Слуцкой персиярне широко использовался ещё один орнаментальный мотив для концов пояса, несколькими годами ранее разработанный Леоном Маджарским. Своим изящным рисунком он напоминает «сухарик» при внешнем сходстве изображённого растения с цветущим льном.

В зависимости от технологических особенностей ткачества слуцкий пояс может быть односторонним или двусторонним (в последнем случае каждая его сторона является лицевой). В зависимости от колористического решения – двухлицевым (если отличны по цвету продольные половины одностороннего пояса или стороны двустороннего пояса) или четырёхлицевым (если отличны по цвету каждая из продольных половин двустороннего пояса).

Разработанные Яном и Леоном Маджарскими декоративные композиции концов пояса неизменно использовались на всём протяжении деятельности Слуцкой мануфактуры. Они свидетельствуют о появлении самобытного художественного языка, свойственного слуцким поясам, который уже в 1780-х гг. приобрёл характер формотворчества: стал образцом для изделий многих других текстильных мануфактур Речи Посполитой и повлиял на возникновение поясов так называемого «слуцкого типа», которые выпускали персиярни S. Filsjean (известного в Беларуси как С. Фильсьен) в Кобылках, Пасхалиса Якубовича в Липкове, Франтишка Масловского, Антония Путиловского, Иосифа Трояновского в Кракове и др.

Ирина Скворцова,

кандидат искусствоведении, заведующая отделом научно-просветительской работы Национального художественного музея Республики Беларусь

 

Оцифровка текста, фото и подготовка PDF-версии –
Владимир ХВОРОВ

 

Скачать Альбом-каталог «Слуцкие пояса» (PDF – 27,2 Мб)