Как звали прадеда твоего?

Среди огромного (вряд ли кто может точно подсчитать) количества слов, которые мы ежедневно слышим, пишем или произносим, одно имеет для нас особое, необыкновенно важное значение. С ним мы неразлучны (да и как можно разлучиться?) всю свою жизнь. И даже после того, как по воле судьбы мы уйдём в мир иной, оно может жить в памяти не одного поколения наших потомков. Догадались, о каком слове идёт речь? Конечно же, это чудесное и важное для каждого из нас слово – наше имя.
У легендарного древнегреческого эпического поэта Гомера (VIII век до нашей эры) читаем:

Между живущих людей безымянным никто не бывает
Вовсе, в минуту рождения каждый, и низкий и знатный,
Имя своё от родителей в сладостный дар получает.

Не знаю, как вы, уважаемые читатели, а я долго не мог найти оснований сомневаться в словах Гомера о том, что имя – это сладостный дар. Думал так: куда ни шло, если бы такое утверждение высказал сосед, дядя или хороший (а возможно – и не очень хороший) знакомый. Но это же высказывание не кого-нибудь, а самого Гомера!!! И всё же непроизвольно возникла мысль: ведь Гомер – тоже человек, а разве человеку не свойственно ошибаться? Ещё как! И каждый из нас может привести массу примеров таких ошибок, разве я не прав?
Поэтому начал с каким-то особенным интересом рыться (в прямом смысле этого слова)в книгах, чтобы найти или подтверждение, или опровержение того, что когда-то написал Гомер. И в ходе поисков обнаружил то, о чём писал живший в 1888–1955 годах (как видите, значительно позже легендарного Гомера) американский специалист в области человеческих отношений Дейл Карнеги: «…Среднего человека больше интересует его собственное имя, чем любые другие имена во всём мире, взятые вместе. Запомнив это имя и непринуждённо употребляя его, вы делаете такому человеку тонкий и весьма эффективный комплимент. Но стоит вам забыть его имя или неправильно написать его, и вы поставите себя в весьма невыгодное положение…».
Далее Дейл Карнеги рассказал о нескольких жизненных ситуациях, в которых внимательное отношение к человеку и его имени помогло ряду политических и хозяйственных деятелей достигнуть значительных успехов в своей работе. И в качестве наглядного примера он показал действия президента Соединённых Штатов Америки в 1933–1945 годах Франклина Делано Рузвельта. Президент США старался найти самую малейшую возможность для того, чтобы запомнить и при случае воскресить в памяти имена не только известных людей, но даже имена автомобильных механиков, с которыми ему приходилось иметь дело. Франклин Делано Рузвельт прекрасно знал, что «один из самых простых, самых доходчивых и самых действенных способов завоевать расположение окружающих – это запомнить их имена и внушить им сознание собственной значительности. Но многие ли из нас так поступают? В пятидесяти случаях из ста, когда нас знакомят с людьми, мы поболтаем с ними несколько минут и, прощаясь, не можем даже вспомнить их имена», – писал Дейл Карнеги.
А вот ещё один пример. Наполеон III, император Франции (в 1852–1870 годах)и племянник великого Наполеона, несказанно гордился тем, что, невзирая на свои высокие и очень обширные (представляете – императорские?)обязанности, мог запомнить имя каждого человека, с которым ему приходилось встречаться. А вы знаете, как он этого достигал? Система запоминания – не очень сложная. Если император не расслышал чьего-то имени, то он просил его повторить. Во время беседы Наполеон III преднамеренно употреблял это имя несколько раз и старался ассоциировать его с чертами, выражением лица и всей внешностью данного человека. Если перед ним была важная особа, то Наполеон III не ограничивался этим. Как только появлялось свободное время, он записывал имя вновь узнанного человека на листке бумаги, всматривался в него, сосредоточивал на нём своё внимание и запечатлевал в памяти, а затем рвал листок. Таким способом он добивался не только слухового, но и зрительного восприятия нового для него имени.
Проанализировав многочисленные жизненные примеры, Дейл Карнеги сделал вывод: «Помните, что имя человека – это самый сладостный и самый важный для него звук на любом языке».
 Согласна с таким утверждением и русская поэтесса Марина Ивановна Цветаева (1892– 1941 годы). При этом она высказалась очень даже категорично: «Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем».
Русский философ Павел Александрович Флоренский (1882–1937 годы) в трактате «Имена», написанном в 1923–1926 годах, исследовал связь имени человека и его личности. По его мнению, в личности человека раскрывается как Божественное, так и природное начала. Личность свободна в своём самоопределении, но в пределах, заданных именем. Верхний «полюс» имени – первообраз совершенства, нижний – полное извращение Божественной истины, которую передаёт имя. Между этими «полюсами» есть и место нравственного безразличия, у которого собираются так называемые «средние» люди. Таким образом, и этому в повседневной жизни можно найти немало красноречивых подтверждений, обладатели одного и того же имени могут быть святыми, обывателями и даже негодяями. При этом надо иметь в виду, что вариации обретения духовной высоты между «полюсами» имени в жизни практически бесконечны.
На основании своих многолетних наблюдений и исследований П.А. Флоренский сделал интересный и в то же время немаловажный вывод: «Существует тайная и необъяснимая гармония между именем человека и событиями его жизни… Имя – тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность… Именем выражается тип личности, онтологическая форма её, которая определяет далее её духовное и душевное строение».
Философские аспекты имени в самом широком смысле этого слова исследовал русский философ и филолог Алексей Фёдорович Лосев (1893–1988 годы). В своей работе «Философия имени», изданной в 1927 году, он писал: «В любви мы повторяем любимое имя и взываем к любимому через его имя. В ненависти мы хулим и унижаем ненавидимое через его имя. И молимся мы, и проклинаем через имена, через произнесение имени. И нет границ жизни имени, нет меры для его могущества. Именем и словами держится мир. Имя носит на себе каждое живое существо. Именем и словами живут народы, сдвигаются с места миллионы людей, подвигаются к жертве и к победе глухие народные массы. Имя победило мир».
А давайте, уважаемые читатели, обратимся к Библии. В ней, как утверждал игумен Иларион, имя имеет не отвлечённый или теоретический, а жизненно-практический характер, значение имени – не вербальное или словесное, а реальное или действительное. На языке Библии имя – не просто условное обозначение того или иного лица или предмета: имя определяет место, которое его носитель должен занимать в мире.
Кто читал Библию, не мог не обратить внимание на то, что в её повествовании неоднократно упоминается о наречении имени тем или иным людям. Адам называет свою жену Евой (еврейское «жизнь»), «ибо она стала матерью всех живущих»; Ламех называет своего сына Ноем («утешитель»), «сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли»; детям Исаака и Ревекки наречены имена одному Исав («волосатый»), поскольку он вышел на свет красный и косматый, другому Иаков («запинатель»), поскольку вышел, держась за пяту брата своего Исава.
В Библии имя отождествляется с личностью его носителя: слава имени означает славу его носителя, бесчестие имени означает утрату его носителем своего достоинства. В соответствии с этими представлениями воздействие на имя человека означает воздействие на самого человека.
Чрезвычайно важное значение в Библии имеют родословные – списки имён предков или потомков того или иного человека. Откроем четвёртую книгу Моисея «Числа»: «И сказал Господь Моисею в пустыне Синайской, в скинии собрания, в первый (день)второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: исчислите всё общество сынов Израилевых по родам их, по семействам их, по числу имён, всех мужеского пола поголовно: от двадцати лет и выше, всех годных для войны у Израиля, по ополчениям их исчислите их – ты и Аарон; с вами должны быть из каждого колена по одному человеку, который в роде своём есть главный. И вот имена мужей, которые будут с нами: от Рувима Елицур, сын Шедеура; от Симеона Шелумиил, сын Цуришаддая; от Иуды Наассон, сын Аминадава; от Иссахара Нафанаил, сын Цуара; от Завулона Елиав, сын Хелона; от сынов Иосифа: от Ефрема Елишама, сын Аммиуда; от Манассии Гамалиил, сын Педацура; от Вениамина Авидан, сын Гидеония; от Дана Ахиезер, сын Аммишаддая; от Асира Пагиил, сын Охрана; от Гада Елиасаф, сын Регуила; от Неффалима Ахира, сын Енана. Это – избранные мужи общества, начальники колен отцов своих, главы тысяч Израилевых».
И далее, если обратили внимание, Книга Чисел состоит преимущественно из перечня имён, которые ничего не говорят современному читателю, но которые были важны для авторов Книги. Родословные списки включены в Книгу Чисел и в другие части Библии потому, что родословная воспринималась не просто как перечень имён, помогающий идентифицировать то или иное лицо с помощью добавления к его имени некоторых дополнительных характеристик (Иаков, сын Исааков, в отличие от какого-нибудь другого Иакова). Родословная, прежде всего, указывала на наследие, которое несёт в себе каждый человек. Она вплетала имя человека в неразрывную цепь имён, восходящую к отцу всех народов Аврааму и через него – к Адаму. «Быть вписанным в родословную одного из колен Израилевых означало быть полноценным членом богоизбранного народа, а значит – неким таинственным образом присутствовать в памяти Божией», – писал игумен Иларион.
Впервые имя понадобилось человеку в глубокой древности, когда он научился говорить, стал отличать одного своего соплеменника от другого. Имена, а более правильно – прозвища, отражали различные качества людей, их характеры, физические достоинства или недостатки, особенности речи, поведения. Учитывались время рождения человека, род его занятий, положение в обществе. В одном из древнерусских источников читаем: «Люди первых родов до некоторого времени давали детям своим имена, как отец или мать ребёнка изволят, или по внешности, или от вещи, или от притчи». Так возникли имена Дуб, Козёл, Буян, Головач, Силач, Третьяк, Шило, Богач, Петух, Жук, Трус, Рак, Безносый, Рябой, Шумило, Болван, Ждан, Молчан, Любим, Неждан, Горбун, Износок, Гончар, Поздняк, Одинец, Вислоух и многие другие. Намного позже на основе имён – прозвищ у белорусов образовалось большинство фамилий, многие из которых дошли до нашего времени.
А помните произведение Александра Сергеевича Пушкина (1799–1837 годы) «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях»? Там есть такие строки:

Чёрной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку…

Согласитесь, очень даже интересное имя, не правда ли – Чернавка? Вспомнив, как в старину подходили к выбору имени ребёнка, можно предположить, что пушкинская Чернавка вполне могла быть брюнеткой. На таких же древних традициях основаны сказки многих народов мира: «Красная Шапочка», «Снегурочка», «Дюймовочка», «Карлик Нос» и другие.
 В Х веке наши предки постепенно (а в ряде случаев – и с трагическим исходом) стали принимать христианство, вместе с ним появились и новые имена. Византийская церковь передала восточным славянам вероисповедание во Христа, церковные и богословские каноны, богослужение, а ещё – имена святых, которые в церковном календаре (святцах)расписаны по дням года. По византийскому (греческому) именослову белорусы, русские, украинцы и давали новорождённым детям имена. Никто, кроме священника, не мог выбрать имя новорождённому ребёнку, а он брал из святцев имя того святого, чей праздник приходился на день рождения, и закреплял его за человеком вместе с покровительством этого святого. Такое имя называлось каноническим.
Понадобилось немало времени, чтобы новые имена закрепились в языке, стали полноценным жизненным атрибутом. Это привело к тому, что человек мог иметь два имени: одно давалось при крещении, другое было мирским. Позже мирское имя могли записывать в официальных документах, а имя, полученное при крещении, хранили в тайне. В старинных документальных материалах можно встретить интересные словосочетания, когда называется тот или иной человек: Жук Иванович, Кот Мартинович, Ян Илько, Пётр Мицута и другие. Только к концу XVIII века нецерковные имена вышли из обихода, и повсеместно закрепились канонические имена как обязательные и единственные. В то же время начало распространяться, особенно в высших слоях общества, употребление немецких, французских и англоязычных имён.
Победа в 1917 году Октябрьской социалистической революции дала ощутимый толчок в изменении психологии людей. Жизнь налаживалась по-новому, и молодые родители не желали называть своих детей именами святых, в чьё покровительство они больше не хотели верить. Зато в этот период очень широкое распространение получили «заграничные» имена Августа, Адольф, Витольд, Цезарь, Джульетта, Изольда, Эмма и многие другие. Они – порождение своеобразной «моды», за такими именами не было исторической памяти, народных традиций ни у белорусов, ни у русских.
Но это явление – ещё не самое страшное. Намного хуже было то, что в порыве революционного (или – псевдореволюционного?) творчества некоторые люди утрачивали чувство меры даже в имянаречении своих новорождённых детей. И появились в семьях советских граждан дети с именами Вилен (Владимир Ильич Ленин), Ленэра (ленинская эра), Дотнара (дочь трудового народа), Мэлор (Маркс, Энгельс, Ленин, Октябрьская революция), Лориэрик (Ленин, Октябрьская революция, индустриализация, электрифиация, радиофикация и коммунизм), а также многочисленные Октябрины, Авангарды, Гении, Тракторины, Поэмы, Пятилетки, Квитанции…
У многих народов мира с имянаречением связано немало традиций и обрядов. Например, представители христианских народов нередко поступают по примеру из Священного Писания, где имя новорождённому часто даёт Ангел Божий, извещая о нём его родителей (заметьте – не тёток, дядей или других родственников). Давайте вспомним описанные в Евангелиях от Матфея и Луки явления Ангела Захарии, Марии и Иосифу. Во всех трёх случаях благовестие состоит из двух частей: Ангел сначала говорит о рождении сына, а затем о том, каким именем он должен быть наречён. Захарии Ангел говорит: «…не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречёшь ему имя: Иоанн». К Марии Ангел приходит шесть месяцев спустя с аналогичной вестью. «И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнёшь во чреве, и родишь Сына, и наречёшь Ему имя: Иисус». Наконец, Иосифу Ангел Господень является во сне со словами: «Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречёшь Ему имя Иисус, ибо Он спасёт людей Своих от грехов их».
В некоторых районах Индии спор об имени новорождённого между его родителями разрешается следующим образом. Если мать предлагает одно имя, а отец с этим не согласен и настаивает на другом имени, то они зажигают две лампы – каждый свою. Чья лампа горит дольше, тот и даёт ребёнку имя.
В Африке и Азии живут народы, которые используют сменные имена: сначала – детские, потом – для совершеннолетних, а когда человек меняет своё положение в обществе, то у него появляется новое имя. У индейцев племени квакута есть обычай: если кто-нибудь берёт в долг деньги, то оставляет в залог… своё имя. До тех пор, пока долг не будет возвращён, человек остаётся без имени. В этот период подзывают его или обращаются к нему движениями руки или нечленораздельными окриками.
Американка Кассандра Уильямс назвала свою дочь именем, состоящим из 1 019 букв. В него входят имена родных и друзей, названия городов и марки автомобилей. Но такое имя, согласитесь, из категории курьёзов, так как пользоваться им невозможно.
Есть народы, у которых совсем не редкость – двойное или тройное имя. Так, немецкий философ Гегель (1770–1831 годы) имел тройное имя Георг Вильгельм Фридрих. Жители Брунея (государство на острове Калимантан) называют своего султана Муда Хассанал Болкиах Муиззадин Ваддаулах. Полное же его имя намного длиннее и состоит из 28 слов. А знаете, как звали великого персидского и таджикского поэта, философа и математика Омара Хайяма (около 1048–после 1122 года)? Его полное имя – Гиясаддин Абу-аль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Запомнили?
А вот моего прадеда по линии отца звали просто – Филипп. Это имя встречается в письменных источниках по истории Беларуси XV–XVI веков. Справедливости ради отмечу, что имя Филипп, впрочем – как и многие другие имена, пришло к нам из древнегреческого языка и в переводе с него означает «любящий лошадей».
В наши дни имя Филипп не может похвастаться популярностью, хотя в своё время оно было очень распространённым. Что касается Слуцка, то за указанные десять лет Филиппом названы только трое из 3 168 новорождённых слуцких мальчиков. Согласитесь, в таком случае можно вести разговор не о популярности имени, а о возможном его исчезновении из слуцкого именослова в самое ближайшее время.
Будет очень жаль, если подобное случится, ведь у имени Филипп – богатейшие связи с мировой историей и культурой. Филиппом звали: царя Македонии (правил в 359–336 годах до нашей эры) – отца Александра Македонского; ещё одного, предпоследнего, царя Македонии (321-179 годы до нашей эры); одного из диаконов Иерусалимской церкви; четверовластника в Итурее и Трахонитской области (его царствование на протяжении тридцати семи лет было мирным. В «Библейской энциклопедии» читаем: «…и кротость нрава, соединённая со снисходительностью к подданным, заслужила с их стороны полную любовь и признательность»). В святцах значится и имя святителя Филиппа – митрополита Московского. Он жил в 1507-1569 годах, выступал против опричных казней царя Ивана IV, за что и был задушен по царскому приказу. Филипп – имя испанских и французских королей, бургундских герцогов.
В православном календаре именины Филиппа отмечаются пятнадцать раз: 6 января, 17 января, 22 января, 7 февраля, 7 марта, 11 апреля, 25 мая, 13 июля, 16 июля, 30 августа, 15 сентября, 18 октября, 24 октября, 27 ноября, 28 ноября.
Например, 27 ноября – день апостола Филиппа, одного из двенадцати учеников Иисуса Христа. Филипп родился в Вефсаиде, проповедовал Евангелие в Галилее, Греции, Аравии, Эфиопии. Его проповеди сопровождались чудесами: в Галилее он оживил ребёнка, умершего на руках у матери; в городе Азот вылечил больные глаза у дочери местного жителя. Однажды апостол Филипп пришёл во Фригию (провинция Малой Азии), где было много языческих храмов, а в одном из них жила огромная ехидна. Апостол Филипп силой молитвы умертвил ехидну и вылечил многих людей, покусанных расплодившимися змеями. Среди излеченных была и жена правителя города, которая по исцелении приняла христианство. Узнав об этом, правитель приказал схватить Филиппа и распять на кресте. В это время началось землетрясение. Апостол Филипп висел на кресте вниз головой и молился о том, чтобы от землетрясения спаслись те, кто его распял. Увидев это, народ поверил во Христа. Апостол Филипп, по молитвам которого все, кроме правителя и жрецов, остались живы, умер на кресте.
В народе издавна заметили: если идёт дождь на Филиппа (27 ноября) – будет хороший урожай пшеницы; на Филиппа ворона каркает – к оттепели. Не забыто имя Филипп и в пословицах: Филипп ко всему привык; опять Филипп недобре влип; наш Филька – всюду шпилька; у нашего Фили рукавицы сгнили; ах, ты Филя-простофиля, куда санки правишь?
А ещё в этот день (27 ноября) – заговенье на Рождественский пост. На Филиппово заговенье принято было угощать домового. Перед ужином хозяева шли на двор, становились у ворот и говорили: «Царь домовой, царица домовая с малыми детками, милости просим с нами заговлять». Кланялись до земли на все четыре стороны (при этом креститься было нельзя: всё-таки домовой – нечистая сила) и возвращались в избу. Поужинав, оставляли на столе покрытую скатертью посуду и пищу – угощение для домового и его семейства.
Своего прадеда Филиппа я помню очень смутно и только в двух случаях: сидящим на завалинке у дома и лежащим на печи в последние дни его 84-летней жизни. Да и вряд ли больше я мог запомнить в свои четыре года, когда Филипп Аникеевич ушёл из жизни. Но его имя ещё долго было своего рода «опознавательным знаком» и для моего отца, и для меня с братьями. Если кто из приезжих, бывало, спрашивал в деревне как найти Толю Жука, то не каждый сельчанин сразу мог и вспомнить, так как людей с такими именем и фамилией было   несколько, а вот Толю Пилипчикового (Филипп на белорусском языке – Піліп) знали все.
А ещё я до сих пор помню, как сверстники да и некоторые старшие ребята дразнили меня «Пилипка-сынок, выйди на бережок, съешь пирожок» (помните это высказывание из сказки?). Тогда такие слова мне казались обидными, и не всегда молча я их сносил, нередко бывало, что и в драку бросался. И только намного позже пришло осознание того, что в этих словах ничего обидного не было. Более того, эта так называемая дразнилка именем моего предка вольно или невольно подтверждала, что имя человека может намного пережить его самого и остаться в памяти будущих поколений. Значит, не зря запомнили односельчане моего прадеда за какие-то его личностные качества.
 Вот что пишет наш современник, исследователь имён и их влияния на характер и судьбу человека Борис Юрьевич Хигир: «Филипп – блистающая, яркая личность. Поведение его всегда загадка, создаётся впечатление, что он прибыл из другого мира. Очень уверен в себе. У него душа командира, повелителя. Интересуется каким-либо делом, становится активным, если держит руль управления в своих руках… Не поддаётся влиянию, но внимательно выслушивает любые советы и предложения. Воля – основная черта его характера. Даже в преклонном возрасте способен на различного рода авантюры, готов к приключениям. Легко возбудим, реагирует на всё. Человеколюбив. Прекрасно осознаёт ценность бытия других людей. В ответ на своё хорошее отношение ничего не ждёт. Отлично владеет собой. Но сколько имеет мудрости в сердце, столько же силы в кулаках – не следует злоупотреблять его терпением… Филипп необычайно активен и динамичен, когда этого требуют его интересы. Ему удаётся оставаться объективным, даже потеряв над собой контроль, что бывает крайне редко… Он элегантен, умеет вести себя в обществе, знает, что и когда сказать, охотно делает приятное другим. Очень общителен. Филипп – мужчина с необыкновенной индивидуальностью, это личность».
Внимание, будущие папы и мамы, прочитав вышеизложенное разве не имеет смысла подумать о том, чтобы возвратить имя Филипп в наш повседневный быт? По-моему, очень даже имеет. А чтобы у вас сложилось хоть какое-то представление, насколько можно доверять Б.Ю. Хигиру, давайте немного с ним познакомимся, тем более что к его мыслям и выводам автор будет обращаться неоднократно. О себе Б.Ю. Хигир писал: «Ещё в юношеские годы я заметил, что люди с одинаковыми именами имеют во многом схожие характеры. Лет пятнадцать назад, оставив основную профессию, я полностью ушёл в изучение занявшего меня вопроса. Прочёл много литературы, исследовал тысячи людей с разными именами, пока не убедился: характер человека действительно зависит от имени. Как показали мои дальнейшие наблюдения, характер зависит не только от имени. Важно, оказывается, в какое время года родился человек и какое отчество он носит…».
Б.Ю. Хигир может, как говорится, с лёту по имени, отчеству и дате рождения дать характеристику любому человеку. При этом приводит такие детали, которые известны только этому человеку или его близким. Одной даме он прямо в глаза сказал: самодурка, не ладит с дочерью и зятем, пищу готовит только себе, даже завела свою полку в холодильнике. Женщина подтвердила без угрызений совести: «Да, я такая». Точность характеристик Б.Ю. Хигира проверяли сотрудники Харьковского педагогического института. К эксперименту были привлечены 100 человек, которым дали характеристики по тесту почти из сотни вопросов, который применяется в Соединённых Штатах Америки для подбора кадров на ответственные должности в руководстве фирм. Когда сведения из теста сравнили с тем, что сказал Б.Ю. Хигир, то оказалось, что характеристики в своём большинстве совпали. В настоящее время Борис Юрьевич Хигир – профессор психологии, доктор философии, член-корреспондент Международной академии информатизации под эгидой Организации Объединённых Наций.
«Бориса Хигира знаю на протяжении последних пяти лет, – говорит президент Российской психоаналитической ассоциации, доктор медицинских наук, профессор А.И. Белкин. – При каждой встрече не перестаю удивляться его уникальным, редко встречающимся в природе способностям. Быстрота, с которой он улавливает явные и скрытые черты характера, порой граничит с парапсихологическим феноменом. Ориентируясь в основном на имя, отчество и время рождения, Хигир способен оценить не только сегодняшние особенности личности, но и прошлые переживания, оставившие в душе заметный след».