Ради жизни на земле
29.01.2014
Коротка летняя ночь. Всего лишь несколько часов темноты – и на востоке занимается заря, постепенно заполняя собой все большую и большую часть небосвода. В эти минуты тишины и покоя природа блаженствует, опьяненная струящимся серебряным воздухом, чистым и душистым. Не шепчется листва деревьев, не колышутся травы, боясь уронить хрустальные капельки росы. Светает… Так зарождается новый день… Так же зарождался и самый длинный день в году, 22 июня 1941 г., вошедший в историю всего человечества.
Несмотря на то, что это был воскресный день, наши деревни проснулись рано: запели петухи, на разные голоса отвечала им домашняя живность. Вот уже и стада ушли на пастбища и хозяйки не спеша готовили завтрак. Изредка скрипели повозки. Многие принаряженные сельчане пешком направились в город на базар. Все шло, как всегда, своим чередом. И никто не предполагал, что началась Великая Отечественная война.
Одна из старейших жительниц д. Брановичи Вера Иосифовна Иванович вспоминает: «Мы, как и горожане, о том, что началась война, узнали в 12 часов дня из выступления по радио заместителя СНК, наркома иностранных дел СССР Молотова. Услышав эту страшную весть, многие побежали в город. Побежала и я. Зрелище было удручающее: на главной улице группками стояли встревоженные люди, в большие толпы собирались евреи, которые сильно плакали. Назавтра на город упали бомбы – в районе первого городка и мельницы».
С 23 июля стала проводиться мобилизация военнослужащих. Ей подвергались лица 1905–1918 гг. р. (контингент 1919–1922 гг. р. находился на обязательной военной службе). Однако быстрое продвижение немецких войск не дало полностью ее провести. В этот же день, 23-го, на большом плацу педучилища (в настоящее время – консервный завод) были собраны призывники. Среди них находились мужчины из деревень Брановичи, Лучники и Варковичи. Вдруг появились вражеские самолеты.
Житель д. Лучники Георгий Гаврилович Кухта рассказывал, что одна из бомб упала на плац. Были и раненые, и убитые. Началась паника, люди стали разбегаться. Оставшуюся группу, в которой находился и он, военные вывели из города с целью присоединения к воинским частям. Однако полное отсутствие информации и стремительное наступление немецко-фашистских войск помешали это осуществить. Без оружия и еды, проскитавшись по ближайшим лесам несколько недель, люди вернулись и разошлись по домам.
Слуцко-бобруйское направление имело важное стратегическое значение и, учитывая это, гитлеровское командование бросило сюда шесть моторизированных и четыре танковые дивизии 2-й танковой группы генерала Г. Гудериана. Они стремительно рвались к Слуцку. С воздуха им помогала авиация. Советской армии удержать город и населенные пункты района было невозможно. В ночь на 27 июня фашисты, захватив часть Слуцка и военные городки, к утру овладели городом полностью. На улице появились немецкие танки и мотоциклисты.
Наступили мрачные времена немецко-фашистской оккупации. Гитлеровцы установили на Слутчине, как и на всей оккупированной территории, свой, так называемый новый порядок – режим рабства, террора и насилия. Это был заранее разработанный, обдуманный и целенаправленный план геноцида, уничтожения людей, ликвидации советского общества и разграбления национальных богатств.
Для укрепления оккупационного режима в городе были организованы айнзатцкоманды, зондеркоманды, тайная полевая полиция, полиция безопасности и СД, жандармерия, комендатура и другие карательные органы. Почти во всех больших деревнях района создали полицейские участки. В наших деревнях таких участков не было, так как деревни были «приписаны» и «обслуживались» Слуцкой полицией.
В оккупированном городе и бывших военных городках разместились немецкие солдаты и офицеры. Вскоре они появились в Лучниках и Варковичах, а также в некоторых брановичских поселках. В самих Брановичах до 1944 г. немцев не было.
Для постоя фашисты занимали крестьянские дома, порой вышвыривая хозяев прямо на улицу, не обращая внимания на то, что у многих были малые дети. Сельчанам приходилось ютиться в хлевах, гумнах и выкопанных землянках. Технику гитлеровцы ставили во дворы, маскируя ее ветвями деревьев.
В центре деревни Новые Лучники в доме Алексея Куликовского разместился штаб и жили три немца, у Павловских была размещена полевая кухня. Фашисты отбирали у населения кур, яйца, молочные продукты и прочую снедь. Не гнушались лазить по сараям и погребам. Из воспоминаний уроженца д. Варковичи Владимира Новика: «…В нашей деревне немцы разместили полевую кухню и столовую в саду. Часто пили шнапс, играли в карты и домино, на губных гармошках. Чтобы поразвлечься, подзывали нас, малолетних детей, давали сигареты и показывали, как надо курить. Научили. Потом давали сигарету и взамен требовали принести яйцо. Были у них еще длинные-длинные конфеты – «сосульки». Таких мы никогда не видели и не кушали. Чтобы поразвлечься, они их ломали, бросали на землю и смеялись над тем, как, толкаясь и падая, мы их подбирали. Живя в оккупации, мы никогда не были сыты, не видели сахара, а тут такое лакомство – конфеты…»
В деревнях широко обнародовались приказы оккупантов с угрозой расстрела за нарушение порядка, за спасение красноармейцев и помощь партизанам. И это были не просто угрозы – за ними следовали исполнения. В августе 1941 г. были расстреляны председатель Лучниковского сельпо коммунист Филипчук, председатель колхоза «Ленинский путь» Игнат Киреевич Бабинский, колхозники Анастасий Семенович Басалыго и Александр Игнатьевич Костюкевич – уроженцы д. Варковичи. В 1942 г. в урочище Гореваха был расстрелян житель д. Брановичи Прокоп Дмитриевич Каханович, а в 1944-м за невыход на работу – Надежда Павловна Саванович и Захар Иванович Шахнович из д. Лучники. Люди жили в постоянном страхе за своих близких, сражавшихся на фронтах, а также за свои семьи, так как поведение гитлеровцев было непредсказуемым.
С первых дней оккупации фашисты, как могли, грабили колхозы. Вместо них организовали общинные «хозяйства», которые в Лучниках, Брановичах и Варковичах продержались до 1942 г. В общине крестьяне трудились бесплатно. Бывшая учительница Лучниковской школы Надежда Якимовна Листопад вспоминает: «Осенью 1941 г. фашисты собрали нас, трудоспособных жителей деревни, и отправили на поле копать картошку. Работали с утра до позднего вечера, практически без отдыха, под строгим присмотром. Грузили собранный урожай на подводы и увозили. Куда – никто не знал. Работали, как рабы, а платой за труд были понукания и страх…»
После развала общин крестьян стали облагать большими налогами зерна, картофеля, мяса, молока, фуража. В среднем каждый крестьянин должен был сдать 12–20 пудов мяса, с гектара земли 5–6 пудов зерна, от коровы по 300–400 л молока, с каждой курицы 30 яиц в год. За сдачу налогов выдавались талоны. Отоваривали их в специально открытом фашистами магазине ЦТО (центрального торгового общества), который находился на базарной площади. Там можно было приобрести плуги, ведра, серпы, косы и другие товары.
К сентябрю 1942 г. в Слуцке был образован повет, вместо сельских Советов – волости. Центром одной из волостей стала деревня Лучники. Вслед за этими новшествами последовали и другие: гитлеровцами был образован Слуцкий округ – гебитскомиссариат, который состоял из отделов: пропаганды, труда, финансов, промышленности и др. Отдел труда вел учет трудоспособного населения и занимался комплектованием рабочей силы для введенных в строй промышленных предприятий и учреждений. Этой рабочей силой были не только горожане, но и жители пригородных деревень, особенно Брановичей и Лучников. Многие сельчане работали на мельнице, электростанции, авторемонтной мастерской и других предприятиях, получая гроши. Была введена карточная система. Рабочему предприятия полагалось в день 300 г. хлеба, на членов семьи – 240 г., а мяса – 20 г. в сутки, но его практически никогда не выдавали.
Главной задачей отделов труда и пропаганды гебитскомиссариата были вербовка и отправка молодежи на каторжные работы в Германию. Фашисты расхваливали условия труда и жизни, которые будут предоставлены. Однако население не доверяло их обещаниям.
Особенно активизировалась работа по угону людей в рабство в 1943–1944 гг. Многие молодые жители деревень Лучники, Варковичи и Брановичи получили повестки явиться в гебитскомиссариат, но отдельные сумели откупиться через знакомых полицейских, а некоторые «достать» справку о болезни туберкулезом.
Фашисты стали устраивать в городе, в основном на базаре, облавы. Хватали молодежь, заталкивали в машины, а потом отправляли в Германию. В немецком рабстве побывали четыре уроженца д. Брановичи, шесть человек из д. Лучники: Александра Лукьяновна Павловская, Степан Степанович Крот, Мария Романовна Сучок (Сырьянова), Анастасий Васильевич Сучок, Анастасий Петрович Сучок и Ольга Борисовна Крот; два человека из д. Варковичи, в том числе Нина Антоновна Грицкевич, 1927 г. р., которая вспоминает: «…Перад самай вайной памёр бацька, і мы з мамай засталіся ўдваіх. З добрымі адзнакамі я скончыла Сяражскую школу. Дырэктар школы сам адвёз мае дакументы ў Слуцкі педтэхнікум. Але раптоўна пачалася вайна… Мама мая родам была з Капыльшчыны, і да вайны мы часцяком наведваліся да яе родных. Пагэтаму мяне людзі з Каменкі і Вызнаўшчыны добра ведалі. І вось аднойчы ў пачатку 1944 г. у Слуцку на базары, калі я ўжо накіроўвалася дамоў, сустрэлася з мамінымі аднавяскоўцамі, якія былі ў партызанах. Яны мяне спынілі і папрасілі купіць солі ў тых людзей, што таргавалі рэшатамі. Сказалі пароль, які я павінная была назваць, і параілі не браць адразу памногу, а стаканамі, падыходзячы па некалькі разоў. Маўляў, так будзе менш падазрона. Я так і рабіла. Нечакана пачалася аблава. Немцы пачалі хапаць маладых, дапамагалі ім паліцэйскія. Схапіў мяне немец, а я такая маленькая, худзенькая, і мне так страшна зрабілася, уся затрэслася… прашуся «пан, пан, адпусці…» Ён паглядзеў на мяне і адпусціў. Я ў дзірку хацела шмыгануць, а тут мяне паліцэйскі за руку хваць і пацягнуў да машыны. Пагрузілі. Моладзі было цэлая машына. Завезлі ў гарадскую турму. Потым накіравалі ў Баранавічы, а адтуль у Берлін. Там ужо расфарміроўвалі каго куды. Папала я ў лагер каля Шварцэнберга на завод кампаніі «Кучар». Займалася пакраскай банак усялякіх, каністр. Краска ванючая, нанюхаешся за дзень да дурноты. Рабілі з 6 часоў раніцы да 6 вечара, у суботу да палавіны дня. Дававалі нам літр баланды і 100 г. хлеба на ўвесь дзень. За мой рост і хударбу немцы звалі мяне «кіндэр».
У нашым лагеры знаходзіліся рускія, беларусы, украінцы, італьянцы, французы. Рэжым быў суровы. Камендант лагера быў жорсткім чалавекам, плоха адносіўся да ўсіх палонных. У 1945 г. амерыканцы скінулі бомбу на вакзал. Ад выбуху памяшканне завода, якое было непадалёку, раскалолася на дзве часткі. Работы спыніліся. У гэты час змяніўся і камендант. Харошы такі быў, не здекваўся, дапамагаў рускім. Адпускаў жабраваць. Калі вярталіся, пытаўся: «Ну як, даюць?» «Даюць», – адказвалі мы. Гэта так і было. Давалі – хто бульбіну, хто бручку…
Вызвалілі нас амерыканцы: далі ежы, цукерак, запрашалі ў Амерыку, а мы чакалі сваіх. Скора з"явіліся і яны. Колькі было радасці, слёз – не расказаць. Рускі камандзір хацеў расстраляць каменданта, які не ўцёк, але за яго заступіліся палонныя. Так і застаўся ён жывы. Ну а потым была радасная дарога на Радзіму. Дамоў!»
Кровавый террор, насилие и издевательства не сломили волю и желание слутчан сражаться с врагом, а наоборот, вызывали все большую ненависть к захватчикам. В сложных условиях зарождалось и развивалось антифашистское движение. В Слуцке и деревнях стали возникать подпольные группы. С декабря 1941 г. в городе действовала подпольная группа, организатором и руководителем который был Петр Яковлевич Маглыш, уроженец д. Варковичи. Его отец, Яков Дмитриевич, 1888 г. р., родился также в этой деревне, женился на красивой и трудолюбивой девушке Екатерине. Появилось трое детишек. Жили и трудились, как все сельчане. А когда организовалась Слуцкая МТС, Яков Дмитриевич в числе первых стал слесарем-ремонтником. К этому времени старшая дочь Надя, 1912 г. р. закончила Лучниковскую школу, потом курсы медицинских сестер и стала работать в детской консультации. Вышла замуж. Семья увеличилась, и Маглыши решили построить дом в городе по улице Колхозной. Перебрались туда перед самой войной.
Война застала Петра под Белостоком, где он проходил действительную службу. С первых дней сражался комсомолец вместе с другими бойцами в тяжелых неравных боях. Раненый, выходя из окружения, П. Маглыш попал в плен. Но как только стали затягиваться раны, он бежал и в конце 1941 г. возвратился домой, в Слуцк. Устроился на работу в немецкие авторемонтные мастерские, где работал его отец. Но спокойно жить комсомолец не мог. «Бороться. Мстить за сожженные города и села, слезы матерей» – таково было решение Петра.
Его поддержали и стали первыми помощниками отец, Яков Дмитриевич, и сестра Надежда, у которой к этому времени было уже трое маленьких детей. Надежде удалось установить связь с партизанским отрядом В.З. Коржа.
Почти в этот же период коммунист А.Ф. Барковский у себя на квартире организовывает встречу Петра с одним из руководителей слуцкого подполья А.Д. Фоминым. После этого подпольная группа значительно расширилась.
В 1942 г. в ней уже насчитывалось около 20 человек. Дом Маглышей превратился в явочную квартиру подпольщиков. Здесь вскоре было налажено изготовление мин, организован ремонт оружия, установлен радиоприемник. Хозяйка дома, Екатерина Тимофеевна, чем могла, помогала подпольщикам, а также полностью взяла на себя воспитание детей дочери, муж которой И.П. Батурин был расстрелян фашистами за связь с партизанами.
Работая в мастерских, Петр и его отец, а также другие члены группы делали все возможное, чтобы отремонтированные ими машины не доходили до фронта. Подпольщики распространяли листовки со сводками Совинформбюро. Медики, члены группы, комплектовали аптечки для партизан, доставали медицинские материалы, инструменты и переправляли их в партизанский отряд Коржа, а также выдавали фиктивные справки о болезни жителям города и района с целью освобождения их от вывоза в Германию.
В начале 1942 г. П.Я. Маглыш устанавливает связь с партизанским отрядом Дунаева (И.Н. Тараховича). А когда подпольщикам стало известно, что в слуцком банке хранятся награбленные у населения золото, серебро, деньги и драгоценности, то сразу возник план операции их похищения. Задуманное осуществляется вместе с партизанами отряда Дунаева. Подпольщики заранее связались со своими людьми, работающими в банке, и с их помощью были изготовлены ключи от сейфов. В ту мартовскую ночь, на которую была назначена операция, разгулялась сильная метель, что благоприятствовало группе партизан, подходящих к городу. Их встретил Петр и повел к банку. Без шума удалось снять охрану. Партизаны «конфисковали» ценности и деньги, которые были отправлены на «Большую землю» в фонд обороны страны. На эти средства была построена авиаэскадрилья «Партизан Слуцка».
Зимой этого же года подпольщики совершили еще ряд крупных диверсий: поджог немецкого автогаража, склада мебельной фабрики, вывели из строя мельницу. В конце 1942 г. группа Маглыша подготовила побег 32 пленных красноармейцев, работающих в авторемонтной мастерской. Обезоружив полицейских, военнопленных на трех машинах переправили в лес к партизанам. В начале 1943 г. еще одна большая группа военнопленных была освобождена на разъезде 95-го километра и также отправлена с захваченными автомобилями в партизанский отряд им. Фрунзе. Ни днем, ни ночью не знали подпольщики покоя. В феврале 1943 г. они вместе с партизанами готовили крупную диверсию – поджог зданий городской управы, биржи труда, окружной полиции, уничтожение руководящей верхушки оккупационных властей. Однако это задание патриоты выполнить не смогли – группа была раскрыта. Начались аресты. В начале марта 1943 г. были арестованы П.Я. Маглыш, Д.Я. Маглыш, М.К. Борисик, П.А. Трухан, В.С. Литовкин, А.Ф. Барковский, М.И. Соколович, Ф.С. Пенязь. 9 марта на улице при задержании была убита Надежда Яковлевна Маглыш. Арестованных бросили в Слуцкую тюрьму, жестоко пытали и, ничего не добившись, 26 марта их погрузили на две машины и повезли в Минск для дальнейшего расследования. По дороге П.Я. Маглышу и Ф.С. Пенязю удалось незаметно развязать руки, а потом и некоторым арестованным. Не доезжая до Минска, на шоссе возле д. Самохваловичи, по знаку Петра подпольщики набросились на охрану, но силы оказались неравными. Погибли все. Чудом остался в живых только Ф.С. Пенязь, который успел добежать до густого кустарника и скрыться.
Так прекратила свое действие подпольная группа П.Я. Маглыша, нашего мужественного земляка, который отдал свою жизнь во имя свободы, как и многие его товарищи по борьбе. В память о Петре улица Колхозная, на которой жила семья Маглышей, переименована и носит его имя. Дом подпольщиков сохранился до сих пор. На нем установлена мемориальная доска.
С весны 1942 г. на Слутчине активно стало развиваться партизанское движение, которое с осени этого же года приняло характер всенародной войны против гитлеровских оккупантов. В рядах партизан сражались также уроженцы и жители деревень Брановичи, Варковичи, Лучники: Вера Антоновна Агеева, Николай Александрович Веринский (нагр. медалью «За боевые заслуги»), Иван Григорьевич Горный, Михаил Никитич Дешкович (нагр. медалью «За отвагу»), Александра Герасимовна Захарик, Ольга Терентьевна Игнатович, Виктор Андреевич Катарский (нагр. медалью «За боевые заслуги»), Михаил Данилович Криводубский (нагр. медалью «За боевые заслуги»), Иван Васильевич Кухта (нагр. медалью «За отвагу»), Ксения Матвеевна Соловей, Спиридон Тихонович Соловей и др.
В 1943 г. события на фронте стали складываться и развиваться в пользу Красной Армии. Перед подпольщиками и партизанами ставились все новые задачи. Их действия значительно активизировалась. Жители стали саботировать все политические, экономические и военные мероприятия гитлеровцев.
Обеспокоенные действиями партизан в тылу своих войск, немецко-фашистские захватчики организовали против них карательные операции. Установленный для мирного населения режим становился все жестче. Фашисты укрепляли свои позиции. В Лучниках появились чехи, но они очень лояльно относились к жителям: оказывали им медицинскую помощь, не были строги при сборе налогов. А когда в районе на сторону партизан перешла группа чехов, то из Лучников их вывели. На смену были присланы итальянцы. Местная ребятня быстро нашла с ними общий язык: подсмотрев, как на Цикове солдаты ловят лягушек, быстро сообразили, что могут оказать им свою услугу. На следующий день, наполнив торбы лягушками определенного вида, подростки пришли к итальянцам, предложив совершить обмен на соленую рыбу. Сделка состоялась, и не единожды.
В д. Лучники для укрепления порядка были присланы и мадьяры. По воспоминаниям местных жителей, их было немного, но отличались они особой жестокостью и злобностью. Поэтому их старались обходить стороной и не попадаться им на глаза.
Над Лучниками трижды нависала угроза сожжения деревни и расправы с ее жителями. Надежда Акимовна Листопад, которая жила с родителями неподалеку от школы, рассказывала, что однажды, проснувшись рано утром, они увидели немецких автоматчиков, стоявших на расстоянии пяти метров друг от друга, цепью растянувшись по лугу от мельницы и в конце огородов, кольцом окружая деревню. Всех мужчин стали сгонять на кладбище. Искали партизан. Однако, никого не обнаружив, через некоторое время жителей отпустили.
Как-то во дворе школы, в которой располагался немецкий госпиталь, два фашиста чистили оружие – вспоминает Мария Семеновна Захаревич рассказ матери. Вдруг раздался выстрел и один из немцев замертво упал на землю. Фашисты решили, что это партизаны. Объявили тревогу, из домов стали выгонять на улицу людей. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но вскоре разобрались, что это было всего лишь неаккуратное обращение с оружием.
И еще был один случай, который мог бы печально закончиться для лучниковских жителей. Из воспоминаний сестер Веры Павловны Касенюк и Анастасии Павловны Корженевской: «Быў ужо 1944 год. Па паводзінах немцаў было відаць, што скора яны пакінуць нашу зямлю. У Лучніках пагаворвалі пра поспехі Чырвонай Арміі. З вясны фашысты сталі ганяць людзей на рыццё акопаў. Хадзілі і мы. Капалі велізарны і глыбокі акоп ад кладбішча і да Папоўшчыны. У нас быў брат Васіль з 1927 года нараджэння. Неяк зайшлі да нас немцы, не тыя, што былі на пастоі, – іншыя. Загадалі бацьку, Паўлу Пятровічу Савановічу, запрэгці каня ў воз і паказалі на Васіля, каб ён яго суправаджаў. Пры гэтым сказалі, што ім патрэбна нешта перавезці. Увечары Васіль прыехаў дамоў, але ў суправаджэнні паліцаяў. Начаваць яны заставілі яго ў гумне, зачынілі і засталіся ахоўваць. Дома ўсе ўстрывожыліся, не ведалі, што рабіць. Назаўтра брата не адпусцілі. Увечары прыйшоў мамін брат Павел Піліпавіч Савановіч, у якога немцы расстралялі дачку Надзю, нашу стрыечную сястру. Ён прапанаваў бацьку ўзяць надзейных мужчын і ноччу забіць паліцаяў, а Васіля схаваць у суседняй вёсцы, дзе не было немцаў.
Бацька доўга думаў, а потым сказаў: «Ты што, Павел, назаўтра ўсё сяло будзе гарэць, людзей перастраляюць, – і сумна дадаў: «Што будзе, тое і будзе».
Праз дзень фашысты забралі Васю і на падводзе адправілі ў Канюхі, дзе знаходзіўся паліцэйскі гарнізон. Больш мы брата не бачылі. Людзі казалі, што калі немцы адступалі, ён быў забіты ў час бамбёжкі…»
Беда и на этот раз обошла деревню благодаря мудрому решению П.П. Савановича, которое стоило ему жизни сына.
К лету 1944 г. в Лучниках появилось больше гитлеровцев и техники. Появились они и в соседней деревне Брановичи. Однако время их хозяйствования подходило к концу. Даже некоторые немцы говорили жителям, что будут скоро уходить.
События же на фронте разворачивались следующим образом: 23 июня 1944 г. началась операция под кодовым названием «Багратион». Главные силы 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских фронтов перешли в наступление. 25 июня была введена конно-механизированная группа генерала И.А. Плиева, которая продвигалась на Слуцком направлении.
29 июня в 14 часов войска этой группы приблизились к Слуцку. Помощь им в наступлении на город и прикрытии с воздуха от немецкой авиации оказывали наши летчики. Всю ночь на 30 июня шли жестокие бои. Части 10-й гвардейской кавалерийской и 30-й кавалерийской дивизии захватили на север от города деревни Ушаловичи, Молотково, Василинки и Лучники. На рассвете 30 июня по позициям врага был нанесен короткий мощный артиллерийский удар. Упорные бои проходили и на северной окраине города и его пригорода – в районе деревень Лучники и Брановичи. В 7 часов утра сюда на подкрепление 127-му кавалерийскому полку были брошены 2, 3, 4, и 5-я батареи 439-го истребительно-противотанкового полка 1-й ИПАБр под командованием полковника И.В. Вахромеева. Их цель была задержать врага и не дать ему отойти на Брановичи. Немцы были уже выбиты из города, а наши части еще отбивали танковую контратаку противника в районе Лучников и не дали им прорваться в Слуцк. Отступая, немецкие факельщики в д. Брановичи устроили дымовую завесу. Многие дома были сожжены.
Участник боев майор Иван Васильевич Гагарин в своих воспоминаниях писал: «…30 июня 1944 года, поддерживая 127-й кавполк, обойдя Слуцк с севера, занимаем боевой порядок в районе села Лучники. Наша задача – отрезать отступающие части противника по дороге Слуцк – Синявка. Противник разгадал наш маневр и начал атаковать боевые порядки 127-го кавполка и наши батареи.
Батарея Героя Советского Союза Т.С. Егорова оказалась на самом опасном направлении и вступила в бой с атакующими танками противника. Командиры орудий С. Котов, Н. Уткин со своими расчетами подбивают по танку, уничтожают по орудию и пулемету противника. На полк движется 26 танков. Батареи подбивают пять из них. Фашисты поворачивают вспять, но вскоре повторяют атаку. Она снова отбивается нашими воинами.
Южнее села Лучники ведут упорные бои батареи 1313 ИПТАП бригады, отражая одну атаку за другой. Это облегчило положение батарей ИПТАП…
В 1979 г., когда отмечалось 35-летие освобождения Белоруссии, мы, участники этих боев, встретились в Слуцке… Жители села Лучники (колхоза-миллионера) передавали большой поклон семье Тимофея Семеновича Егорова за его мужество и отвагу на их земле».
Те незабываемые дни освобождения от оккупантов навсегда остались в памяти жителей старшего поколения. Вера Иосифовна Иванович, жительница Брановичей, рассказывала, что в июне немцев в деревне стало больше. Они знали о наступлении советских войск. Отдельные даже об этом говорили людям. Говорили и о том, что они скоро будут уходить. Накануне освободительных боев их семью предупредил немец, сказав, что они будут поджигать дома, устраивая дымовую завесу. Посоветовал немедленно уходить подальше. Эта весть быстро распространилась по деревне. И 29 июня 1944 г. жители стали уходить: кто в Серяги, кто в Подлипцы. После окончания боев многие возвращались уже на пожарища.
Яркие воспоминания остались у жительницы деревни Новые Лучники Анастасии Павловны Корженевской, 1929 г. р.: «…28 чэрвеня, раніцай, як заўсёды, старэйшая сястра Марыля пайшла на работу ў горад, дзе рабіла яна на каўбаснай арцелі. Але скора прыйшла і стала расказваць, што калі з"явіліся ўсе рабочыя, два немцы не дапусцілі да работы. Яны сказалі, што пакідаюць горад і каб мы бралі ўсё, што хочам і колькі зможам унесці. Пасля гэтага разлажылі пучкі саломы і падпалілі будынак. У гэты дзень немцаў у нашай хаце не было. Яны пачалі занімаць баявыя пазіцыі на ўскрайку сяла. Нечакана аб"явіліся нашы разведчыкі і сказалі, каб мы тэрмінова пакінулі сяло, бо тут будзе праходзіць бой.
Назаўтра, 29 чэрвеня, зранку людзі сталі заганяць скот у Варкавічы. Сталі ўхадзіць і самі ў вёскі Сярагі і Бранава, але не ўсе, многія заставаліся ў зямлянках.
Зноў з"явіліся разведчыкі. Астанавіліся каля нашай хаты і ў бінокль сталі глядзець у бок Папоўшчыны. Потым сказалі, каб мы ні ў якім разе не заставаліся ў зямлянцы і хутка ўхадзілі. Мама спытала, ці можна застацца ў суседняй, і паказала ў бок зямлянкі Аўдоцці Славашэвіч. Адзін з разведчыкаў абгледзеў яе і дазволіў, пры гэтым дадаўшы, што столь надзейная.
Бацькі з хаты тое-сее павыкідвалі на двор, а нас, дзяцей, адправілі ў Сярагі. Мы і пайшлі.
Адпачыўшы ад дарогі, мы захацелі паглядзець, як жа будзе ісці бой. Назаўтра раненька са старэйшай сястрой Верай ціхенька сабраліся і пайшлі ў Варкавічы. Вуліца была пустая. Мы выйшлі за ваколіцу і ўбачылі на ўзвышку камандзіра. Ён нешта паказваў і гаварыў групе байцоў. Угледзеўшы нас, закрычаў: «Быстро отсюда, вот-вот начнется бой!» – мы пабеглі ў Варкавічы. Па вуліцы ўжо скакалі коннікі, цягнулі пушкі. Мы прыціснуліся да плоту, а потым – у двор, а там сабака. Кінуліся назад на вуліцу, і тут пачалася страляніна. Прыбеглі ў Сярагі. З нагі ў мяне моцна цякла кроў і балела пята. Сталі перавязваць, але абмацалі нешта цвёрдае. На шчасце, аказалася фельчарка, якая выцягнула невялікі асколак. Нага балела і распухла. Калі заціх бой, людзі пачалі разыходзіцца ў свае сёлы. Пайшлі і нашы, а мяне аставілі.
Назаўтра сёстры прыехалі за мной з каляскай. Пад"язджаем к хаце з боку агародаў, а я глядзь – хаты няма. Я ў слёзы. А мама падыходзіць і кажа: «Ну чаго ты плачаш. Няма хаты – дык ці ж гэта бяда? Галоўнае, каб хлопцы вярнуліся жывымі, а хата будзе». З нашай сям"і на фронце было трое маіх братоў, а чацвёртага – Васіля – забралі немцы, і пра яго мы нічога не ведалі. Як стала вядома, наша хата і хата суседзяў Пушкарэнка былі снарадамі знесены ў першыя хвіліны боя, бо знаходзіліся якраз насупраць нямецкай баявой пазіцыі».
Из воспоминаний жительницы улицы Циково Марии Петровны Славашевич: «Мы жылі на старым сяле. 29 чэрвеня з"явіліся на ўскрайку разведчыкі і сказалі, каб ўсе ўязджалі, бо будзе вялікі бой. Усёй сям"ёй мы сабраліся і паехалі ў Сярагі, а адтуль направіліся ў Камароўку. Нечакана з"явіўся ў небе самалёт, знізіўся і пачаў бамбіць. Як сёння помню: расла высокая канюшына, мы пападалі ў яе, накрыўшы рукамі голавы. Было страшна, рваліся снарады. Карова абарвала вяроўку, якой была прявязана да воза, і з канём, як шалёныя, кідаліся па полю з аднаго боку ў другі. Самалёт доўга не кружыў, скора падняўся ўверх і паляцеў далей… Калі мы вярнуліся назад, на месцы хаты пыло пажарышча. Жыць сталі ў зямлянцы».
30 июня 1944 г. Слутчина полностью была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Но война не закончилась. Большая часть мужского населения была призвана в Советскую армию и ушла на фронт.
Огненный вихрь разметал по фронтовым дорогам наших земляков. Но где бы они не находились – в окопе, танке, у пушки, за баранкой автомобиля или за штурвалом самолета – везде проявляли выдержку, мужество и отвагу.
На Ржевско-Вяземском выступе, который фашисты считали плацдармом для прямого удара на Москву и где долгие месяцы велись кровопролитные бои, сражался наш земляк, уроженец д. Брановичи Мефодий Леонтьевич Каханович. Будучи старшим сержантом, он возглавлял взвод разведчиков. В любое время суток, при любой погоде уходили они на на задание. На счету Мефодия Леонтьевича был не один «язык», проведено много операций в тылу врага. Однажды его группа получила очередное задание командира дивизии провести разведку в глубоком тылу в Вяземском районе. И впервые оно было не выполнено. По сложившимся обстоятельствам разведчики приняли бой, в котором тяжело ранило командира М.Л. Кахановича. Оставшиеся в живых двое разведчиков вынесли его в лес. Выходила Мефодия пожилая русская женщина Матрена Ивановна. Оправившись от ран и поняв, что дивизии нет, вместе с верными друзьями Каханович организовал партизанскую группу из местного населения и выходящих из окружения бойцов. Была установлена связь с партизанским отрядом опергруппы. Вскоре под командование М.Л. Кахановича были переданы еще три партизанские группы.
В сентябре 1942 г. М.Л. Каханович был назначен командиром объединенного партизанского отряда «За Родину». К 23 февраля 1943 г. на счету отряда было уже немало боевых операций, нанесен большой урон врагу: уничтожено шесть эшелонов с техникой и живой силой, более тысячи фашистов, разгромлена полицейская школа, взорвано два моста на железной дороге Ржев – Великие Луки и т. д. О деятельности партизанского отряда «За Родину» и его смелом, мужественном командире рассказывается в книге А. Игнатовича «Разбуженный лес», которая была издана в 1979 г. в Москве. На последних ее страницах написано: «22 апреля 1945 года у города Пиллау в Восточной Пруссии пал в бою командир стрелкового батальона гвардии капитан Мефодий Леонтьевич Каханович. У родных Мефодия сохранилась единственная его фотография 1939 г. Со снимка, сделанного в профиль, внимательно смотрит щеголевато одетый ясноглазый юноша… есть другая фотография любимого командира. 1944 год, те же очень правильные черты лица, только у рта залегли глубокие морщины, а глаза строгие, очень усталые. Победа доставалась нелегко…»
Да, дорогой ценой – жизнью родных и близких – доставалась она. В отдельных семьях жителей деревень Брановичи, Варковичи и Лучники на фронте сражалось по два, три, а то и четыре человека. У Федора Славашевича из Лучников на фронте было четыре сына – Антон, Иосиф, Максим и Тимофей, и ни один не вернулся; у его односельчанина Петра Корзуна также четыре сына сражались за Родину – Илья, Николай, Федор и Семен, возвратился лишь Николай, старший лейтенант; у Павла Савановича трое сыновей – Николай, закончивший военное училище, Михаил – училище гражданской авиации, и Александр. Не вернулся в отчий дом Николай, погибший под Добрушем в 1943 г. По два сына забрала война у Андрея Алишевского и Христофора Шиболовича из д. Брановичи и у многих, многих других.
На поле брани под Москвой навсегда остались Иван Кузьмич Шилович из д. Варковичи, а также Константин Андреевич Саванович и Павел Семенович Шахнович из д. Лучники. В битве под Сталинградом пал смертью храбрых житель д. Брановичи Арсений Арсеньевич Анципович. А сколько погибло в Польше, Восточной Пруссии, Германии?! Среди них и Антон Кулеш, последние письма которого свято хранятся в Слуцком краеведческом музее. «14 марта 1945 г. Здравствуй, милая Ольга!. Сегодня пока есть возможность написать тебе несколько слов. Завтра опять иду в бой, и в более серьезный, чем прошлые. Не знаю, придется ли написать тебе еще хоть одно письмо. Если только останусь жив…» После этого боя Антон Антонович Кулеш остался жив, и не однажды получала Ольга его письма, полные тепла и нежности.
«5.4.1945 г. Добрый день, милая Ольга! Начну тебе описывать свою жизнь с природы. Светлый, тихий, ясный вечер после дождика. Все оживает. На полях зеленеет довольно поднявшаяся озимь. Где-то вдали в местечке виден острый купол церкви. Большую часть своего времени я провожу среди этой красоты. Вчера я уже нашел было в лугу цветы. Два цветка мне очень понравились. Долго я на них смотрел, а потом сорвал и приколол к гимнастерке. Вспоминается мне много чего прошлого. Конечно, жизнь прекрасна…»
«12 апреля 1945 г. Оля, пиши! Быть может, в бою сердце примет твои слова и станет еще более твердым и сильным. Не забыть мне тебя, покуда сердце бьется, останусь жив, вместо слез будет встреча. Будет жизнь и любовь. До свидания, дорогая жена Ольга. Твой муж Тоня».
Антона, как всякого сельского человека, тянуло к земле, пробудившейся природе. Он остро чувствовал весну и в этот час ему вспоминались родные Лучники, семья – такие близкие и далекие, потому что с боями он все дальше и дальше уходил от родных мест.
А Ольга все ждала и ждала с маленьким сыном треугольничков, а их все не было. 9 мая 1945 г. односельчане плакали от радости – пришел долгожданный День Победы. Плакали вдовы за свою судьбу, плакала и Ольга, ничего не ведая об Антоне, но с надеждой. И лишь в январе 1946 г. получила маленькую бумажку, от которой потемнело в глазах: «Уважаемая Ольга Даниловна! Ваш муж Кулеш Антон Антонович, 1922 г. р. геройски погиб. 1 мая 1945 г. и похоронен с отданием всех воинских почестей».
1945 год… Наши сельчане громили врага уже на его территории. Об этом писали домой, писали с большой надеждой на скорую встречу.
«31 января 1945 г. Здравствуйте, дорогие родители, жена Маруська и маленькие детки. В первых строках письма хочу сообщить, что я пока жив и здоров. Дорогая и многоуважаемая моя жена Маруська, описываю свою жизнь.
Мы имеем честь и славу от тов. Сталина за пройденный путь. Громим врага на его территории и скоро будет он полностью разгромлен. С боями подходим к Берлину… освобождаем своих девчат пленных, которые были угнаны в Германию. Тысячи идут назад на свою Родину.
Находимся мы вместе с Ефимом Деречей. Сейчас у нас хорошее настроение. Врага застали врасплох. Все остались целы. Дай Бог, чтобы так было до конца войны. Ты писала, что на Коляды меня снила, а я в это время был в бою. В письма вкладываю свою благодарность. Храните ее дома. Новостей много, но некогда писать…»
«Здравствуйте, дорогая жена и детки, мамаша… Я уже далеко от вас нахожусь, за тысячи километров. Сегодня нам дали возможность написать письма. Пишем с Ефимом вместе. У нас весна холодная. Все время одеты в шинели, в одних рубахах еще холодно. Благодарю Бога о том, что приждали годовых праздников Пасхи и 1 Мая, еще бы Бог дал увидеть своей жены да деток.
Сейчас мы подошли к полному разгрому гитлеровской Германии. Над Берлином водрузили Красное Знамя Победы. За Берлин нам крепко пришлось повоевать, потеряли своих товарищей. Наш фронт уже соединился с союзниками – американцами и англичанами. От, Маруся, мне пришлось много побачить своими глазами. Маруся, знаешь, сколько русской молодежи освободили. Как начнут идти по улице, так конца и не видать. Нам как-то веселей, если убачимся с русским народом. Встречались Бобруйские, Слуцкие, но далеко за Берлином…»
Эти строки были написаны ефрейтором Иваном Трофимовичем Маглышем, уроженцем д. Варковичи, который в 1945 г. участвовал в прорыве обороны немцев на Западном берегу р. Одер, в боях за овладение городами Шпандау, Берлином. Его боевой путь был отмечен орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу» и многочисленными благодарностями Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза тов. Сталина.
Дал Бог, возвратился живым домой, обнял жену, детишек, близких и дорогих людей. С женой Марией Кирилловной после войны трудились в родном колхозе, вырастили шестерых детей.
За мужество и героизм, проявленные в годы Великой Отечественной войны, многие наши земляки были награждены боевыми наградами: орденом Красной Звезды – Анципович Андрей Дмитриевич, Басалыга Михаил Николаевич, Буканов Федор Афанасьевич, Кракасевич Александр Макарович, Кракасевич Петр Лукьянович, Коробейко Константин Алексеевич, Максимов Николай Филиппович, Криводубский Николай Парфенович, Павловская Зинаида Ивановна и др.
Орденом Славы III степени – Анципович Андрей Дмитриевич, Гончарик Георгий Иванович, Лира Борис Иванович, Саванович Василий Федорович, Саванович Иосиф Иосифович, Саванович Захар Тимофеевич, Саванович Федор Ксенофонтович и др.
Орденом Отечественной войны II степени – Грицкевич Емельян Васильевич, Петрович Василий Васильевич, Трофимович Григорий Афанасьевич и др. Многие получили медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».
Двумя орденами Славы II и III степени был отмечен героизм Михаила Максимовича Крота, молодого минометчика, уроженца д. Лучники, который добровольно, идя на явную смерть, под непрекращающимся обстрелом фашистов установил связь между командным пунктом и передовой позицией. Позже не в одну еще сложную ситуацию попадал Михаил, но всегда выходил живым и здоровым. А вот в Польше получил контузию, когда вдруг, уже после затихшего боя, под ногами взорвался снаряд. Правда, Михаил Максимович быстро пошел на поправку. Потом были еще бои за овладение крупными портами и важными военно-морскими базами немцев на Балтийском море – Росток и Варнемюнде, городами Барт Бад, Доберан, Ваттенберг и другими укрепленными пунктами врага. Девятью благодарностями Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина было отмечено мужество М.М. Крота.
У каждого нашего земляка, участника Великой Отечественной войны, был свой боевой путь, были мужество и отвага, утраты и радость побед. И всех их объединяли одна цель – Победа – и безмерная любовь к своей земле.
Сколько же сражалось сельчан из наших трех деревень – Брановичи, Варковичи и Лучники – с немецко-фашистскими захватчиками? Сложно ответить на этот вопрос. Известно, что с ранениями и контузией возвратился 181 человек, из них 16 – инвалидами. Но достоверно не известно, сколько наших земляков сменило место жительства, сколько продолжило военную службу, а сколько возвратилось абсолютно здоровыми. Вопросы, вопросы… на которые нет ответа. Есть только предположения, что против врага сражалось более 600 человек.
Навсегда остались в памяти односельчан имена тех, кто отдал жизнь за свободу Отчизны. Как символ вечной славы при въезде в д. Лучники возвышается памятник погибшим землякам – жителям деревень Брановичи, Варковичи и Лучники. Память о 217 погибших воинах и партизанах, 7 мирных жителях, расстрелянных фашистами, увековечена в открывшемся в 2008 г. музее истории СПК «Агрофирма «Лучники». Эти цифры – последние статистические данные, но и они не совсем точны.
В Иерусалиме, на Стене почета в саду Праведников в мемориальном музее «Яд Вашем», где увековечены имена граждан, спасших от гитлеровского геноцида хоть одного еврея, записано имя простой женщины Федоры Николаевны Костюкевич из д. Варковичи. Рискуя жизнью, она спасла от гибели еврейскую семью. В честь нашей землячки посажено дерево – символ жизни и добра на Земле.
Память о войне. Она не стирается, не тускнеет с годами. Потому что это память не отдельных людей или одного поколения, а целого Народа.
