18.08.2015

Весьма часто в материалах по истории родного края можно встретить строки упоминающие корчму – питейное заведение былых столетий. Немало таких домов было и в Слуцке, и в его окрестностях. Название это было распространено до Октябрьской революции на Украине, в Белоруссии и на юге России. В России же после учреждения кабака Иваном Грозным происходит постепенное вытеснение корчмы.

Ещё в конце ХIХ века корчмы – прообразы современных гостиниц, мотелей и туристических комплексов – были широко распространены по всей стране.

Корчма в Беларуси издревле была местом, где можно было не только весело провести время, выпить, поесть и потанцевать, но и отдохнуть с дороги, узнать последние новости, пообщаться и обсудить дела.

Происхождение слова «корчма» имеет различные объяснения. Согласно некоторым гипотезам, оно произошло от древнеславянского корня «корм», «кърма». Другие исследователи указывают на восточное происхождение: персидское слово «chorden» – есть, тюркское «chor-zama» – расход. Однако корчма все же была общей принадлежностью славянской истории. Корчмы были у чехов, поляков, сербов, болгар, русских, украинцев и белорусов.

Одно из первых упоминаний корчмы в древнерусской истории связано с белорусскими землями. Согласно Уставной грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславовича от 1150 года, корчмы были в Лучине, Прупои, Копыси. Это и не удивительно, ведь наша земля всегда была дорожным «скрыжаваннем», а на дорогах не могла не создаваться инфраструктура, которая бы обеспечивала путешественников и могла бы приносить доход их владельцам. Доходы шли и от напитков, которыми торговали в корчмах. Долгие годы пили мёд, медовуху, так как бортничество было одним из основных промыслов наших предков. Сигизмунд I в 1511 году установил «медовую» дань: «…мы берём корчмы к нашей руке», а если корчмари уклонялись от уплаты налога: «…там кажем корчмы сытити, и плат их до скарбу нашого носити». Власть строго следила за корчемным делом. В артикуле 17 раздела 3 Статута Великого княжества Литовского 1529 года говорится о недопущении «корчем покутных» (то есть ведущих подпольную, незаконную торговлю спиртным).

Важнейший документ Великого княжества Литовского «Устава на волоки» 1557 года, составленный королём Сигизмундом II Августом не без влияния его жены-итальянки Боны Сфорцы, наметил первые пути от феодализма к капитализму. Отдельная статья этого документа посвящена корчмам (артикул 13 «О корчмах»). В нем устанавливается запрещение на «корчмы покутные», но главное – определяется необходимость устройства корчем «…везде в каждом войтовстве а в слушном селе, злаща пры гостинцу, можеть бытии корчма…» Именно «пры гостинцу», торговой дороге, то есть вполне осознается, что именно здесь идёт поток проезжающих, и доходность от такого заведения может быть высокой.

Расцвет же этого вида предпринимательства приходится на XVI–XVII вв., когда в Великом княжестве Литовском значительно расширяется внутренняя и международная торговля. Корчмы строились в городах, местечках и деревнях, на торговых площадях и главных улицах, близ границ, речных переправ и пристаней, при мельницах, а также на торговых путях. Корчмы «при гостинцах» в XV–XVII вв. стали одной из «типичных и характерных черт белорусских дорог». Бизнес был выгодным – это видно по количеству корчем.

Корчмы напрямую контролировались королевской властью. Порядок их открытия и содержания был строго регламентирован и отражён в Статутах Великого княжества Литовского, где было указано, как нужно содержать корчму, и какие налоги платить. Особое внимание уделялось запрету на незаконное варение пива в корчмах в неположенных местах. Государственная система отслеживала и наказывала корчмарей, которые не были зарегистрированы и не платили налоги в королевскую казну.

Чаще всего корчмы отдавались на «хлебокормление» шляхте. Шляхтичи же, как правило, сдавали корчмы в аренду евреям. Не случайно еврей-корчмарь стал персонажем белорусского народного фольклора.

М.О. Без-Корнилович (1796–1862), историк, краевед и этнограф, отмечал: «Корчма в Белоруссии – крестьянское сходбище всех возрастов и состояний: место отдыха после работ, зала совета, брани, и плясок; в ней решаются споры, заключаются условия, мировые, и разные сделки.

В ней в праздничные дни парни с девицами танцуют под скрипку, а чаще под свой народный инструмент «дуду», похожую на волынку. Не редко случалось, что сделанное между молодыми знакомство в корчме, оканчивалось брачным союзом в церкви».

Большинство незаезжих корчем располагалось в обычных жилых домах, приспособленных для этих целей. Ю.И. Крашевский (1812–1887), известный польский писатель и историк, писал: «Где есть деревня без корчмы? Было бы это создание без головы. Потому что корчма является местом встреч, совета и веселья, в ней все связывается и завязывается, в ней горе высказывают один другому, в ней ругаются и дерутся, и спорят, и договариваются – и милуются! Корчма – это сердце деревни».

В белорусских населённых пунктах и сейчас можно увидеть строения, которые, как утверждает народная молва, когда-то были чем-то особенным – корчмой. Но в большинстве случаев речь идёт об обычных питейных заведениях, так называемых «незаезжих корчмах», в которых просто находился шинок – торговый зал.

Дело в том, что корчмы делились на два типа: без заезда (незаезжие) и с заездом (въездные, заезд). Первые предназначались для продажи напитков и еды, являлись местом встреч и сходов местных жителей, здесь собиралась на танцы молодёжь; вторые, помимо этого, служили местом проживания купцов, прибывших на ярмарку, и отдыха путников, путешествовавших на собственных лошадях. Следует отметить, что число корчем, особенно в местечках и городах, было значительным. Например, в Браславе (1554 г.) их было 40 на 50 домов, в Друе (1643 г.) – более 100 на 306 домов. Корчмы строили у дорог, при въезде в населённый пункт или на торговой площади, около монастырей, на пересечении торговых путей, на границах владений. Но большинство незаезжих корчем располагалось в обычных жилых домах, приспособленных для этих целей, поэтому они легко вписывались в застройку улицы или площади. Входную дверь в них, в отличие от жилого дома, делали в торце здания, выходившем на улицу или площадь.

А вот заезжая корчма (заезд) занимала особое место в структуре населённого пункта. Кроме шинка, кухни, сеней, кладовых она обязательно включала ещё комнаты для постояльцев и конюшню. Размеры здания, ритмические построения фасадов, расположение относительно улицы заметно выделяли такое сооружение на фоне рядовой застройки. Корчма всегда выдвигалась ближе к дороге или улице. В большинстве случаев она стояла вдоль проезжей части (как правило, так было в деревне, а в городе – если позволяли условия). Это способствовало удобному въезду в корчму. Кроме того, фронтальная композиция среди выходящих на улицу торцов жилых домов выделяла здание корчмы, делала его заметным, запоминающимся, что немаловажно для сооружения, совмещающего функции торгового заведения и гостиницы. Показательна в этом отношении корчма из д. Хвоево Несвижского района, имевшая одну комнату для ночлега проезжих, хотя конюшня здесь все же стояла отдельно. Это здание, перенесённое на территорию Белорусского государственного музея народной архитектуры и быта, сохранило компактность объёмного решения, характерную для архитектуры корчмы в целом.

Архитектура корчмы сочетала соответствующую человеку масштабность с элементами, характеризующими переход к более крупному масштабному строю (построение фасадов, основанное на более сложных планировочных решениях, чёткое выделение главенствующего элемента и т.д.). Часто посреди шинка ставили ещё одну печь в дополнение к кухонной – грубку. Она известна в корчмах с ХVIII в., в то время как в архитектуре народного жилища появилась лишь в конце ХІХ в. Обе печи делались с дымоходами, что существенно отличало интерьер корчмы и её внешний облик от курных домов, составлявших застройку белорусских деревень ХVІ – ХVІІІ вв. Дымоходы на коньке крыши способствовали выявлению наиболее значимых и крупных помещений корчмы. Это подчёркивали и большие размеры окон, что также отличало корчму от жилых домов. Иногда окна имели ставни, сложные переплёты. Необходимость компактного размещения груженных товарами возов, обеспечение условий для ухода за лошадьми и удобного въезда прибывающих гостей требовали продуманного функционального зонирования конюшни, где чётко выделяли три зоны: стойла для лошадей; проезд; место для возов, телег, карет. Для корчмы характерен экономичный принцип сочетания различных конструктивных систем. Общественную часть всегда рубили из брёвен или брусьев, а основу конюшни составляли столбовые конструкции. Это позволяло в помещениях, где теплотехнические требования невысоки (конюшня, кладовая), делать стены из более дешёвого материала (тонкие бревна, тёс, жерди, доски и даже хворост).

По архивным документам, сохранившимся историческим фотоматериалам можно хорошо представить все варианты корчем в Беларуси. Известны по литературе достаточно развитые пластические решения: корчма «Роскошь» в Гродно (вторая половина ХVІІІ в.), состоявшая из трёх корпусов; корчма в д. Гнезно Волковысского района (ХІХ в.), имевшая колоннаду на главном фасаде и ряд помещений в мезонине. Но уцелевших сооружений такого типа пока выявлено всего несколько. Естественно, используются сегодня они по-иному, да и степень их сохранности различна.

По документам ХVІІ–ХІХ вв. известно ещё одно название здания с функциями, близкими корчме, – аустерия. Существенной разницы между корчмой и аустерией не было, название «аустерия» имело скорее рекламный характер. Но все же можно отметить, что это были здания значительных размеров, в основном заезжие (в д. Ворняны Островецкого района). В крупных городских аустериях могли появляться торговые лавки – крамы. Причём известны сложные компоновки корчем с торговыми помещениями. В д. Рубежевичи Столбцовского района аустерия имела 5 лавок (1784 г.), в Слуцке (1815 г.) – 16.

Корчмы были удобны во времена путешествий на собственных лошадях, но с конца ХVІІІ – начала ХІХ в. они постепенно стали исчезать, хотя существовали ещё достаточно долго как своеобразные учреждения с разнообразными функциями – экономическими, культурными и общественными, и как неотъемлемые элементы застройки, в архитектуре которых явственно прочитывались особенности регионального зодчества. Тип общественного здания, родственного корчме, получил дальнейшее развитие в архитектуре станционных и почтовых домов. Традиции народной архитектуры выразились и в том, что большинство этих зданий были деревянными (в Минской губернии в 1835 г. из 72 станционных домов каменным был лишь 1 – в губернском городе).


 

Владимир ХВОРОВ

Использованы материалы:
Владимир Воложинский. «Белорусская корчма, или 5 фактов об истории придорожного сервиса»
Сергей Сергачев. «Заезжая корчма в Беларуси»
Армен Сардаров. «Путетворение: история и культура белорусских дорог»