20.02.2013

Они, бесправные, взяты ткать золотые пояса

 

И, забываясь, ткёт рука
Взамен персидского узора
Цветок родного василька.

М. Богданович. 1912

 

Эти строки стихотворения белорусского поэта Максима Богдановича посвящены слуцким ткачихам и знаменитым слуцким поясам, слава которых перешагнула даже в XX в. Поэт повторил популярное суждение жителей Беларуси, что пояса ткали женщины, как это происходило здесь веками.

Но шёлковые слуцкие пояса ткали мужчины «В ГРАДЪ СЛУЦКЪ» на шёлкоткацкой мануфактуре князей Радзивиллов, которая действовала с 1730-х гг.. до 1848 г. Название они получили от места изготовления и предназначались для мужского костюма, которому придавали завершённый вид.

Чтобы понять, что способствовало появлению такого художественного явления в Беларуси, необходимо заглянуть в историю её материальной и духовной культуры.

Ткачество здесь развивалось с древних времён. Фрагменты ткацких деревянных горизонтальных станков XI–XII вв. археологи нашли в Витебске, Минске, Гродно, Слониме. В Витебске они даже отыскали детали более раннего вертикального ткацкого станка, который употреблялся до появления усовершенствованного горизонтального.

Особой популярностью пользовался тканый пояс, который был неотъемлемой частью национального мужского костюма. Ткали пояса из различных нитей (льняных, шерстяных или шёлковых с добавлением серебряных и золотых). Археологи нашли в Новогрудке шёлковый пояс, который они датируют XI–XII вв. Каждый белорусский мужчина имел несколько поясов, предназначенных для различных целей: для ежедневного (трудового), праздничного и обрядового использования.

Вообще пояс выполнял несколько функций. Первая из них – бытовая. На поясе носили рабочие инструменты (топор), сумочку (аналог современной барсетки), в футлярах на нем носили гребешок, нож, кресало, точильный брусок и другие мелочи.

Вторая функция белорусского тканого пояса – его мифологично-магическое содержание. Фольклорные материалы свидетельствуют, что белорусы относились к нему как к оберегу, который защищал их от болезней, нечистой силы, приносил благоденствие. С поясом связаны различные традиционные обряды, гадания, поверья и заговоры.

Пояса различных размеров и цветов сопровождали человека от рождения до самой смерти. Например, повивальная бабка перевязывала узким красным поясом спеленутого ребёнка после рождения, что символизировало вхождение его в новую благополучную жизнь. Этот обряд и теперь можно увидеть на белорусских иконах XVII–XVIII вв.

Шикарные тканые пояса не жалели положить в гроб вместе с усопшим. Так, археологи раскопали в Гродно гроб XIII в., в котором сохранился фрагмент широкого (74 см) золототканого пояса, расшитого жемчугом и бисером золотистого цвета. Кроме того, пояс служил талисманом.

Магическая роль придавалась поясам во время свадьбы: их дарили невесте, а она свои пояса повязывала жениху и его родственникам. Пояса приносили как «пожертвование» в церкви и костёлы, где они сохранились на литургическом облачении до наших дней.

Согласно археологическим сведениям, зажиточные жители Беларуси в X–XIII вв. пользовались поясами и тканями не только местного изготовления, но и зарубежного (Ближнего и Среднего Востока, Средиземноморья и даже Франции). Особенно они восхищались византийскими – с золотыми узорами, а также серебряной парчой и красочными шелками. Их фрагменты найдены как в курганных захоронениях около белорусских деревень, так и в Минске, Гродно, Бресте, Мстиславле, Давид-Городке. А в Турове даже раскопали саркофаг, в котором был похоронен человек в одежде, полностью сшитой из золотой парчи.

Золототканые пояса князей и бояр считались символами высокого общественного положения и богатства, они передавались потомкам как наследство.

Таким образом, склонность наших предков к шикарной одежде, которая подпоясывалась ткаными цветными поясами, уходит в раннее средневековье. Шёлковые пояса упоминаются также в XV в. при перечислении имущества Слуцкого Троицкого монастыря. В 1588 г. среди различных художественных тканей Лещинского монастыря в Пинске также упоминается «пояс шёлковый с крестами».

В XVI в. начали носить литые узорчатые пояса, вытканные на Востоке из шёлковых и серебряных нитей. Привозили пояса армянские купцы из Персии и Турции. Ими подпоясывали жупаны, кафтаны, опоясывая стан, как и местным широким поясом, 2–3 раза выше или ниже поясницы. Концы пояса перебрасывались спереди узлом и свисали по бокам. Стоили они от 4 до 500 дукатов, это значит, могли быть доступны людям с различным достатком.

Описи имущества некоторых жителей белорусских городов и местечек XVI–XVII вв. дают информацию о количестве и качестве мужских поясов, которыми владел хозяин. Из описей следует, что многие вкладывали свои капиталы в пояса. Среди горожан даже была распространена шутка над франтом, что все его имущество вложено в пояса. Из этих же источников мы узнаем, что в XVI–XVII вв. местные пояса ткались из белых, голубых, чёрных и красных нитей; что чёрные ткались из шелка и шерсти и даже «протыкались» золотом. Кроме поясов местного изготовления, в описях имущества перечислялись «пояс турецкий», «хинский» и «персидский».

В XVI–XVII вв. ткачество начинает перерастать из разрозненного промысла одиночек в городское цеховое ремесло, с XVIII в. – в мануфактурное производство. Во многих городах и местечках возникают цеха ремесленников. В 1605 г. такой цех возник в Слониме, в 1652 г. – в Копыле, последний действовал до конца XVIII в.

В Слуцке, например, в XVII в. ткали шёлковые и шерстяные пояса, безворсовые ковры «килимы» и ворсовые ковры – «килимы турецкие»; полотняные салфетки и рушники; шёлковые ленты; шнурки шерстяные, а также сукно. Все тканые изделия на протяжении XVII в. постоянно вывозились для продажи за пределы Великого княжества Литовского. Зарубежный спрос на пояса существовал потому, что они были частью одежды не только белорусов, но и русских, поляков и украинцев.

Параллельно в Беларуси развивались ткацкие мастерские в вотчинных владениях феодалов, при православных монастырях и кляшторах. Их изделия выделялись более высоким художественным и технологическим уровнем.

Именно древняя традиция ношения широких и длинных (пятиметровых) поясов всеми социальными слоями белорусского общества (крестьянами, горожанами и шляхтой) позже, в начале XVIII в. привела к возникновению повышенного спроса (особенно среди зажиточной части населения) на широкие и длинные пояса местного производства, изготовленные по образцам восточных (турецких и персидских) поясов. И это было явление местное, а не заимствованное из польской культуры, как многие ещё предполагают и даже утверждают.

Слуцкие ткачи и ткачихи в XVII–XVIII вв. ткали пояса на основе древних технологических и художественных традиций, хоть иногда использовали и восточные образцы и декоры, преобразуя их по-своему.

Высокое качество слуцких поясов подчёркивалось даже фольклорными песнями:
 

«Пошёл Леник в лесок.
Нашёл себе поясок
Слуцкое работы».

 

Население Случчины занималось ткачеством веками, и мастерство передавалось из поколения в поколение. Эти обстоятельства учли Радзивиллы, когда организовывали в средине XVIII в. мануфактуру восточных поясов («персиарню») в Слуцке. Они использовали ткачей мануфактуры, которая с 30-х гг.. XVIII в. уже изготовляла галуны, позументы и другие ткани с золотой нитью.

Однако первая мануфактура «перских пасов» была основана Радзивиллами в Несвиже. Именно там сформировался будущий «слуцкий пояс», хотя известно из архивных источников, что шёлковые пояса ткали в Слуцке с 1743 г. В этом же году Радзивиллы послали на «стажировку» в Станислав (сейчас Ивано-Франковск, Украина), где уже несколько лет (1740–1742) ткали пояса по восточным образцам, двух местных художников – Томаша Хаецкого и Яна Годовского. Очевидно, что именно они разрабатывали структуру и декоративную стилистику поясов для «Фабрики персидских пасов в Несвиже», а позднее – и для Слуцкой шёлкоткацкой мануфактуры. На обеих мануфактурах изготовлялись пояса с металлическими (золотыми, серебряными) не только утками (от слова «уток»), но и основами. Пояса с металлическим утком и металлической основой назывались «литыми», цветовой декор получали за счёт дополнительных утков в технике «броше».

До сего времени исследователи слуцких поясов считают, что их художественная стилистика была разработана Яном Маджарским, бывшим ткачом Станиславской мануфактуры, который был приглашён Радзивиллами в 1758 г. первоначально для работы на «Фабрику перских пасов в Несвиже».

Однако последние исследования Н. Петрович архивных материалов Несвижской фабрики опровергают этот вывод. Ян Маджарский по наказу князя Михала Казимира Радзивилла должен был «изготовлять макеты, дывдыки, пояса с персональными монограммами на основе данного рисунка», а не собственного. Из этих же документов видно, что кроме Т. Хаецкого и Я. Годовского образцы поясов расписывал ещё один художник, которому в 1760 г. Несвижская фабрика заплатила 14 червонных золотых «за живописание шляков и концов». Его фамилия не упоминается.

Согласно цитированию архивных источников польской исследовательницей слуцких поясов М. Ташицкой, Ян Маджарский должен был «пасы делать с цветами, фигуративными изображениями, монограммами, золотом, серебром, шёлком на основе пададеного обриса (рисунка взора)».

Кроме того, известно, что проекты картонов для различных видов художественного ткачества (гобеленов, настенных ковров, парчовых скатертей и покрывал для кроватей, шёлковых поясов), которые изготовлялись в XVIII в. на ткацких мануфактурах Радзивиллов в городах Беларуси (Несвиж, Кореличи, Мир, Слуцк), исполняли их придворные художники Гески, Криики, Лютницки, Андрей и Константин. После согласования проектов с князем картоны передавались ткачам для исполнения. Им разрешалось метить вытканные ими изделия собственными монограммами. Так постепенно накапливался своеобразный каталог (книга образцов), который существовал в Слуцке до середины XIX в. Согласно архивным источникам, после 1794 г. Радзивиллы приказали ткать слуцкие пояса «пользуясь местной книгой образцов». В те времена труд ткача ценился выше труда художника. Радзивиллов, прежде всего, интересовала технология изготовления «персидских» поясов; это очевидно из следующего документированного указания князя Яну Маджарскому «...обязательно научить местного парня этой персидской работе». Вероятно, что до приезда ткача (а не художника) Яна Маджарского, несвижские пояса ткались по местной технологии и местной стилистике.

Несвижские реестры за 1743, 1751 и 1754 гг.., в которых перечисляются пояса, подаренные Михалом Казимиром Радзивиллом различным персонам, свидетельствуют об изготовлении «перских пасов» в Несвиже ещё до 1743 г., это значит, в те годы, когда возникла в Станиславе мастерская Потоцких (1740–1742). Более того, ведомости расходов Несвижской фабрики и реестры проданных ею за 1757–1760 гг.. поясов дают представление об их общем виде, структура и колорит которых позже проявились в слуцких поясах. В Несвиже их также ткали как из шёлковых, так и с дополнением серебряных и золотых нитей; широкими («пас целый») и узкими («полупас»); односторонними и двухсторонними («полупас ярко-красный с одной стороны, а с другой синий с серебром»). Или такая запись: «...полупас ярко-красный с голубым на одной стороне и пунцовый с серебром – на другой» и т. д. Из этих же реестров очевидно, что кроме «пасов» и «полупасов», изготовляемых по рисункам придворных художников, ткались пояса и полупояса, называемые «стамбульские» и «перские» как шёлковые, так и с металлическими утками. Пояса, которые ткались под восточными названиями, отличались от местных образцов большим весом. Это зависело от количества использования металлических нитей. Так, на изготовление полупояса местного образца длиною в 6 локтей (один локоть – 64,9 см) списывали 5 лотов (1 лот – 11,71 г) золота, это значит, 58,85 г, а на полупояс «стамбульский» длиной в 5 с половиной локтей списывали 12 лотов золота, это значит, 140 г – в 3 раза больше.

На изготовление полупояса «перского» с шёлковыми нитями разных расцветок, а также с золотыми и серебряными нитями при длине в 6 локтей ушло полфунта золота (200 г) и 46,84 г серебра! Последний факт свидетельствует, что в Несвиже ткались и литые пояса, которые очень нравились «сарматизированной» белоруской и польской шляхте и горожанам. Получается, что пояса с восточными названиями всегда были литыми.

Эти же реестры свидетельствуют, что несвижские пояса с 1743 г. по 1760 г. имели такую же композиционную структуру, как и более поздние пояса, вытканные в Слуцке: средник, окоемка и концы, что сближало их с восточными поясами.

На протяжении 70–90-х гг.. XX в. польские исследовательницы М. Ташицкая и Я. Хрущинская изучили ткацкую технологию поясов, изготовленных в Слуцке, а также поясов со всех других мануфактур, которые ткались в XVIII в. под брэндом «слуцкие пояса» на территории Речи Посполитой и даже во Франции, на Лионской ткацкой мануфактуре. Они сделали неожиданный вывод, что пояса Слуцкой мануфактуры отличаются от других «слуцких поясов» собственной технологией.

После их исследований в былой коллекции «слуцких поясов» Варшавского Национального музея осталось только несколько десятков поясов второй половины XVIII в., вытканных на Слуцкой мануфактуре. Два пояса с метками «Sluck» оказались фальсификатами неизвестной мануфактуры или мастерской. Много поясов с метками «FS», уложенными горизонтально, стилистически и колоритом адекватных слуцким, оказались изготовленными на Лионской мануфактуре! Раньше пояса с такими метками причислялись к Слуцкой мануфактуре, потому что расшифровывали буквы как «Fecit Sluciae», переводится как «Сделал Слуцк».

Эти факты нисколько не снижают художественного значения такого явления в белорусском искусстве, как слуцкие пояса, а придаёт ему европейское значение. Мы только можем себе представить, какой спрос и увлечение слуцкими поясами были у покупателей, если их повторяли на Лионской мануфактуре, не меняя ни композиции, ни орнаментации, ни колористки; временами даже повторяли метки, чтобы привлечь покупателя.

Между тем, пояса слуцкого типа, у которых сохраняли общую композиционную структуру и только вносили незначительные изменения в орнаментацию полос и концов, а также в колорит, изготавливались под названием «слуцкие пояса» на протяжении 70–80 гг. XVIII в. на двух мануфактурах возле Гродно (1768–1783) в предместьях Городница и Лососно (теперь в черте города); на ткацких мануфактурах в Ружанах с 1779 г., Поставах, Кореличах, Слониме и Шклове в границах современной Беларуси.

С 1778 г. пояса Слуцкого типа ткались на территории современной Польши: под Варшавой (в Липкове и Кобылках, 1781–1794), Кракове, Гданьске и Джэвицах (возле г. Радом); современной Украины: с 40-х гг. в Станиславе, с 90-х гг. в местечках Корец, Алеско, Лагодад (возле г. Броды), в городах Бучач и Львов; в Москве (Россия); в Лионе (Франция).

Все стремились удовлетворить очень большой спрос на пояса «слуцкой работы», которые вытеснили из употребления восточные «перские пояса» сначала на территории Речи Посполитой (с середины XVIII в.), а потом и на территории Российской империи.

После закрытия Слуцкой мануфактуры поясов в 1848 г. возникли два центра по изготовлению шёлковых поясов в Западной Европе: один во французском городе Мульхоуз, мануфактура действовала 10 лет (1850–1860), меток не имела; и в 1861 г. возникла фабрика поясов в Аутрихе, возле Вены. Она принадлежала J. Giani, действовала один год, имела метку «J. GIANI 1861».

Слуцкий пояс состоял из трёх частей: окаймлённого средника и двух концов. В отличие от восточных поясов окаёмка Слуцкого пояса не носила самостоятельного характера. Она не переходила на концы, композиции которых проектировались отдельно и не были связаны с композицией средника.

Собственно Слуцкие пояса имели следующие цветовые сочетания правой стороны: оранжевый с синим и золотисто-жёлтым или оранжевый с коричневым и жёлтым; розовый с голубым, зелёным и золотистым; ярко-красный с золотисто-жёлтым, с чёрным, с синим, с зелёным. При определённых преобладаниях в массу двух-трёх цветосочетаний добавлялись пятна розово-голубых цветов и зелёных листьев. Мелкие растительные и геометрические узоры часто дополнялись выразительным темно-коричневым контуром.

Орнаментация всех частей пояса утратила восточную неподвижность. Она приобрела характерные для всего декоративно-прикладного искусства Беларуси реалистические черты в трактовке растительных композиций введением мотивов местной флоры – васильков, незабудок, клевера, дубовых листьев и т. п.

Появились двухсторонние четырёхцветные пояса, чего не изведали пояса восточные, обшивка концов пояса традиционной для белорусских поясов бахромой, устойчивость ширины (от 20 до 40 см) и длины (от 2 до 4,8 м).
Слуцкие пояса, как правило, ткались со следующими метками: «Sluck», «Sluciae», «JAAHES MADZARSKI», «JOANES MADZARSKI», «Sluciae fecit» i «Mefecit Sluciae», «Mefecit Slutiae», переводится как «Меня сделал Слуцк».

После присоединения этнической территории Беларуси к Российской империи в конце XVIII в. были разработаны метки и в русской транскрипции, которые ткались кириллицей и латинским шрифтом: «Wogradae» – «Sluciae»; в верхней строке «ЛЕО МА», в нижней «ЖАРСКИЙ», а с другой стороны в верхней строке «ВЪ ГРАДЪ», а в нижнем «СЛУЦКЪ», или «В ГРАДЪ СЛУЦКЪ», или «ВЪ ГРАДЪ СЛУЦКЪ».

Сын Яна Маджарского Леон Маджарский арендовал Слуцкую мануфактуру с 1781 г, когда тип Слуцкого пояса приобрёл определённую законченность. Поэтому он занялся разработкой орнаментации средника. Вместо чередования полос одинаковой ширины, которые отличались цветом, орнаментальными элементами, Леон ввёл сложную систему последовательных комплексов полос, которые строились на контрасте их размеров, цветов и орнамента. Он применял противопоставление геометрических и растительных орнаментов. Пояса приобрели более яркий цвет; все элементы растительных композиций концов, орнаментов полос и окаймления выделялись чёрным контуром. В орнаменте постоянно присутствовала местная флора, бахрома стала характерной деталью пояса.

Вскоре после присоединения Беларуси к России царское правительство запретило носить кунтуши, в результате постепенно отпала необходимость в Слуцких поясах, и Леон Маджарский прекратил аренду мануфактуры в 1807 г. Бывшая «персиарня» сократила изготовление поясов и расширила выпуск парчовых узорных и золотных тканей, главным образом, для нужд церквей и костёлов.

Общее количество ткачей во времена расцвета мануфактуры достигло 100 человек, а в 1793 г. на 28 ткацких станках работало около 60 мастеров. Слуцкая «персиарня» была крупным мануфактурным предприятием с пооперационным разделением труда. Материалы для ткачества – шёлк, золотые и серебряные нити – привозили из Гданьска.

В 1807 г. Радзивиллы назначили руководителем (интендантом) мануфактуры белоруса, бывшего писаря, а ранее ткача Фому (Томаша) Барсука.

В 1835 г. Слуцкую «персиарню» арендовали местные ткачи Юзеф и Филип Дубицкие, которые были потомками известного рода белорусских гравёров по стеклу. В 1848 г. мануфактура закрылась.

Когда Слуцкие пояса перестали употребляться как часть мужского костюма, их художественная ценность не уменьшилась. Во второй половине XIX в. эти пояса стали коллекционироваться музеями и любителями декоративно-прикладного искусства. Позже ими заинтересовались искусствоведы, начавшие изучать их как изделия самого высокого уровня профессионального художественного ткачества. Часто владельцы поясов, которые их продавали, разрезали пояс пополам и продавали каждую часть отдельно, чтобы получить больше денег. Некоторые владельцы сжигали литые пояса, чтобы получить серебро и золото. В начале 90-х гг. XX в. на аукционах Европы пояса слуцкого типа оценивались в 300 тысяч долларов.

Богатая коллекция слуцких поясов хранилась в Несвижском замке Радзивиллов. После Великой Октябрьской революции 32 пояса из этой коллекции были переданы в Белорусскую государственную картинную галерею, откуда их выкрали во время Второй Мировой войны.

Значительная коллекция слуцких поясов хранится в Москве (Государственный исторический музей РФ); Санкт-Петербурге (бывший Государственный музей этнографии народов СССР, Русский музей и Государственный Эрмитаж); Львове (Музей художественных промыслов и этнографии Академии наук Украины); Варшаве и Кракове (Национальные музеи Республики Польша), а также в некоторых её окружных музеях в Познани, Плоцке, Гданьске; в музеях Республики Литва (Каунас и Вильнюс), а также в других музеях бывшего СССР и мира.

Слуцкие пояса стали выдающимся художественным явлением не только белорусского, но и западноевропейского декоративно-прикладного искусства XVIII–XIX вв. Это результат тысячелетнего развития на территории Беларуси ручных ткацких технологий и художественного таланта её жителей. Слуцкие пояса – это вклад белорусского народа в мировую культуру.

 

Майя Яницкая
Предисловие к фотоальбому

«В граде Слуцке», 2006

(Слуцкие пояса)

 

СЛОВАРЬ
Галуны – нашивки из золотистой или серебристой мишурной тесьмы на форменной одежде.

Горизонтальный ткацкий станок – он отличается от более раннего вертикального наличием челнока. Функцию последнего у вертикальных станков выполняли каменные грузики, которые подвешивались к концам ниток основы.

Дывдыки – маленькие настенные ковры.

Жупан – древняя верхняя одежда у поляков, белорусов и др. славянских народов двубортного покроя с длинными рукавами, стоячим воротником, застёгивалась спереди на пуговицы и подпоясывалась поясом. Шили жупан из атласа, бархата или шелка.

Кляштор – католический монастырь.

Кафтан – мужская верхняя халатообразная одежда с длинными рукавами, шилась из бархата, парчи или тонкого сукна. Носили его преимущественно магнаты и зажиточные горожане.

Кунтуш – верхняя мужская халатообразная одежда, которая одевалась сверху жупана. Шили его из сукна (позднее из шелка, подшитого мехом) длинным, ниже колен. Носили распахнутым, чтобы был виден жупан, но перевязывали по талии тканым поясом. Особенность кунтуша – отсутствие рукавов или наоборот длинные разрезанные по высоте рукава, которые свободно разбрасывались на плечи. На Беларусь пришёл в XVII в. из Венгрии через Польшу.

Макаты – настенные безворсовые ковры и покрывала для кроватей.

Позументы – тесьма, шитая золотистыми и серебряными нитями.

Шляк (ов) – орнаментированные полосочки вдоль краёв пояса, окаёмка, окаймление.
 

Фота: А.Р. Булава, В.І.Ждановіч, Г.Л.Ліхтаровіч, М.П.Мельнікаў