Распрощавшись с курфюрстом, 6 ноября 1657 года князь Богуслав поспешил в Крулевец, чтобы как можно скорее приступить к своим обязанностям губернатора и верховного командующего союзной бранденбургской армией. По иронии судьбы этот недавний союзник шведов теперь должен был сражаться с теми же шведами. От курфюрста он получил приказ подготовить Крулевец к обороне. Однако задача оказалась не из лёгких – Фридрих Вильгельм оставил Богуславу весьма жалкое войско, лишённое всякого боевого духа. Осмотрев вверенные ему хозяйство, верховный командующий предпринял безотлагательные меры, чтобы обеспечить прусские крепости необходимым снаряжением, а также экипировать поизносившуюся пехоту и наполнить склады продовольствием.

Первая стычка со шведами произошла в начале января 1658 года, когда шведский корабль подошёл к Пиллау и из-за льдин не рискуя идти дальше, выгрузил на хранение в крепости 250 центнеров пороха и 6 тысяч пушечных ядер. Богуслав, узнав об этом, тут же принял решение – атаковать крепость, так как неизвестно когда ещё мог представиться случай пополнить свои немногочисленные запасы боеприпасов.

Шведы не собирались легко уступать захваченные ими рубежи на побережье Пруссии, а у Богуслава было явно недостаточно сил на крупномасштабное сражение. Военные действия носили в своём большинстве локальный характер. Например, как писал в своей Автобиографии Богуслав Радзивилл, 30 июля 1658 года полковник Гиль захватил 60 шведских рейтаров, которые плыли в Пиллау, вместе с лошадьми и имуществом, а 9 октября тот же Гиль занял по приказу Богуслава шанец около Эльблонга и взял в бою 30 пленных, которых доставил в Крулевец.

Осенью 1658 года Богуслав выдвинулся с войском в Ружанец, чтобы соединиться с отделениями сандомирского воеводы Александра Конецпольского, войти в дельту Вислы и совместными усилиями выбить шведов из Эльблонга. Начало операции было успешным, несмотря на запаздывание Конецпольского: прусские войска захватили два редута около Эльблонга, а на другой день – укреплённый шанец под Ногатом. А тем временем полковник Гиль доносил, что отнял у шведов шанцы Юнгфрау и Тигеротер.

16 ноября король Ян Казимир передал под командование Богуслава Радзивилла отделения Комаровского, коронного хорунжего Паца, а также полк князя Дмитрия Вишневецкого и коронные полки, находящиеся в Вармии. Объединённое войско направилось в Курляндию. В середине марта 1659 года шведам удалось захватить прусскую крепость Либштадт. 23 марта Богуслав направил к крепости генерал-майора Иохима фон Гёрцке, приказав отбить её. Для успешного проведения штурма послал ему с полковником Патерсоном пушки и снаряжение. Несколько отделений под командованием Гродицкого прислал на помощь и король Речи Посполитой. В ходе штурма прусское войско отбило у шведов Либштадт, захватив при этом в плен оберлейтенанта, двух майоров, четырёх капитанов, девять поручиков, четырёх хорунжих, тридцать пять унтер-офицеров, 280 солдат, а также восемь хоругвей, два корнета и несколько пушек. А 29 марта полковник Георг Шонайх разбил две шведские хоругви конного эскадрона около Маренги.

Ещё одна крупная схватка со шведами произошла в октябре 1659 года. Находясь в Паланге, в начале октября Богуслав узнал, что его авангард под командованием полковника Шонайха захватил шанец около Либавы и овладел самим городом. 10 октября князь прибыл в Либаву и оттуда направился к сильно укреплённому шведами замку Гробин. Окружив замок, прусское войско готовилось к штурму. 15 октября начался массированный обстрел Гробина из пушек, который длился несколько дней и вызвал в рядах осаждённых панику. 19 октября комендант крепости запросил о перемирии, выслав к Богуславу капитана Дугласа и капитана Брагу в качестве заложников. С прусской стороны к шведам отправились ротмистр Шливен и капитан Клингшпорн. Осаждённая крепость капитулировала. На другой день в лагерь Богуслава прибыли квартирмейстер Комаровский и польный писарь Полубинский с приказом от короля, которым Ян Казимир требовал назад силы, переданные ранее под командование Богуслава, а также приказывал отдать им замок Гробин, с чем Богуслав решительно не хотел согласиться. Поручив замок Шонайху, он отправился в Крулевец за разъяснениями.

Тем временем литовское войско 16 ноября 1659 года прислало к Богуславу Радзивиллу своих посланцев Мартина Александра Огинского, Альбрехта Техоновецкого и хорунжего Протасевича с просьбой приехать в войско и стать их гетманом. Однако Богуслав отклонил просьбу, сказав, что сможет принять столь лестное предложение лишь в том случае, если его назначит на эту должность сам король.

Осенью 1659 года прусское войско предприняло новую попытку отбить у шведов Эльблонг. 24 ноября Богуслав приказал полкам собраться около Бранево. Сюда же на 28 ноября он пригласил из Вармии Поляновского с четырьмя польскими хоругвями. Наметив план действий, вышли из Бранево вечером и шли всю ночь. Около 5 часов утра через сухой ров солдаты пробрались в предместье Эльблонга. Майор Денемарк захватил шанец Гвезда. В предместье были схвачены несколько шведских офицеров и солдат, сожжена мельница. В саму же крепость попасть не удалось. На рассвете Поляновский вступил в схватку с гофмистром Магнуса Делагарди и получил ранение в правую руку из пистолета. Не имея сил на штурм Эльблонга, Богуслав снова отступил.

К весне 1660 года стало понятно, что ни Польша, ни Швеция не хотят больше воевать. Обе стороны склонялись к миру, который, наконец, после предварительных переговоров и был подписан 3 мая 1660 года в Оливе (монастырь около Гданьска). В мирном договоре ещё раз подтверждалось право Богуслава Радзивилла на имущество Януша Радзивилла.

Князь Богуслав ещё во время мирных переговоров выехал из Крулевца и направился с отчётом к бранденбугскому курфюрсту в Берлин, куда прибыл 4 мая. Он презентовал Фридриху Вильгельму захваченные в сражениях со шведами трофеи: 32 хоругви, три корнета и 1800 пленных – свидетельства его военного успеха. В знак признания заслуг своего наместника бранденбургский курфюрст 26 мая утвердил Богуслава пожизненным губернатором Пруссии. 1 сентября 1660 года князь выехал из Берлина и вернулся в Крулевец.

Положение князя конюшего в Речи Посполитой после ухода шведов, несмотря на получение наместничества в княжеской Пруссии, было достаточно сложным. Распался политический лагерь Януша Радзивилла и бывшие самые ярые диссиденты – приверженцы выступали теперь против Богуслава с претензиями о долгах, даже мелких, его умершего кузена, так как он получил имущество Януша Радзивилла и был единственным опекуном его малолетней дочери. Однако их требования далеко превышали возможности Богуслава, учитывая, что владения Януша были заняты войсками – московскими и литовскими и обоих гетманов литовских. Винцент Гонсевский занял Кейданы и Биржи, а Павел Сапега – Крулевщизну. Подляшские имения князя Орли и Заблудов с окрестностями также все ещё были заняты литовскими войсками.

Процессы тянулись годами, до самой смерти Богуслава и даже дольше. Они угрожали его собственным наследственным владениям, так как именно в них искали возмещения убытков сенаторы, подляшская и литовская шляхта, которая подверглась грабежам, учинённым отделениями Богуслава во время проведения военных действий, а главным образом, гарнизонами Тикотина и Слуцка.

Часть потерпевших не обращались в суд из-за дороговизны процесса, а регистрировали свои убытки в форме протеста. Затем годами досаждали самому Богуславу и его подчинённым о возмещении убытков, апеллировали даже к королю либо к слугам князя конюшего. В этой ситуации Богуслав решил прочнее укрепить свои позиции там, где ему менее всего угрожала опасность. Его выбор пал на Браньское староство.

Первым делом Богуслав решил восстановить свои утраченные позиции в земле Бельской и своё влияние на местный сеймик. Он начал с того, что привлёк на свою сторону людей, которые пользовались наибольшим уважением и доверием местной шляхты. В их числе были писарь земли Бельской Криштоф Зельский, хорунжий земли Бельской Миколай Скашевский, а также подляшский чесник Миколай Лычко, которому в начале 1658 года Богуслав предложил должность браньского подстаросты. Первые двое постоянно избирались депутатами на вальные сеймы Речи Посполитой и проявили себя активными защитниками интересов своих избирателей. Именно этим они и привлекли князя. Он надеялся, что, расположив их в свою сторону, приобретёт надёжных и верных помощников в отстаивании своих интересов, и не ошибся.

Однако наиболее сложные и ответственные задания Богуслав поручал своему доверенному слуге Бенедикту Ольшевскому, который служил ему со времени коронации Яна Казимира. В начале 1658 года князь конюший поручил Ольшевскому наблюдать за соблюдением его интересов в земле Бельской. На вознаграждение своего слуги Богуслав назначил доходы с мельниц и торговли в Браньске, а также доходы с местных пивоварен. Вскоре Ольшевский стал заседателем браньского войтовства, а в мае 1659 года – городским писарем, и находился в этой должности до смерти Богуслава.

В июле – августе 1658 года Бенедикт Ольшевский в качестве наблюдателя присутствовал на сейме в Варшаве, где среди прочих вопросов рассматривался и вопрос о возвращении князю конюшему его владений, занятых войсками. В письме из Варшавы, написанном 26 июля 1658 года, он сетовал: «Отсутствие ВКМ (Вашей княжеской Милости – авт.) сильно вредит на сейме». Информировал князя, что браньским депутатам и слова «сказать не дают, ссылаясь на то, что юридики ВКМ давно не судил». В связи с сильной занятостью своего господина и невозможностью часто приезжать в Браньск, Ольшевский дал Радзивиллу наилучший, по его мнению, совет: «надо тогда хоть суррогатора (заместителя по судебным делам – авт.) выбрать, которому и позволить город реформировать».

Богуслав не остался глух к совету и призыву своего верного слуги. 14 августа 1658 года он торжественно въезжал в Варшаву в качестве подданного короля Яна Казимира, впервые после прощения его королём, чтобы лично проконтролировать, как решаются на сейме его дела.

Дело о браньской суррогации было положительно решено на очередном сейме, открывшемся 22 марта 1659 года в Варшаве. Богуслав на этом сейме не присутствовал, так как был занят начавшимся против него судебным процессом. Он доверил защищать свои интересы вилькомирскому маршалку Яну Мержинскому, поручив ему добиться полной амнистии для себя и своих слуг, а также «приостановки всех судебных дел против него как воина… на 3 года либо до следующего сейма», чего, в конце концов, ему удалось добиться.

Браньскую суррогацию расстарался для князя Криштоф Зельский. Тщательно обдумав все возможные кандидатуры, Богуслав выбрал на эту должность городского писаря Яна Скивского, имевшего большой опыт в судебных делах. Вальный сейм 1659 года принял специальное постановление под названием «Браньская суррогация», в котором записано: «По случаю заключения вечного мира с курфюрстом Его Милостью Бранденбургским, от нас и Речи Посполитой на прошедшем сейме вступило в силу решение, чтобы князь Богуслав Радзивилл, конюший Великого княжества Литовского, староста наш браньский по поручению курфюрста Его Милости княжества Прусского и войска его, в нем будучи, стал губернатором. Но из-за его отсутствия проволочки в отправлении браньских городских дел по великой святой справедливости быть не должно. Тогда… до возвращения на родину князя конюшего Великого княжества Литовского Яна Скивского, писаря браньского, суррогатором для участия в судебных заседаниях по городским делам с согласия нынешнего сейма назначаем, так, чтобы, принявши присягу, исполнял обязанности старосты, справедливость и наказание творил, судебные и другие обязанности старосты в соответствии с нашим законом посполитым отправлял». Впоследствии на сейме 1661 года суррогация Яну Скивскому была продлена ещё на несколько лет, и всего он находился в этой должности до 1665 года.

Период 1659–1665 годов был чрезвычайно тяжёлым для Богуслава Радзивилла. Он буквально тонул в долгах и был вынужден закладывать не только земское имущество, но даже собственное столовое серебро, чтобы скорее расплатиться с долгами. Ян Скивский помогал ему во всем: оформлял залоговые документы на фольварки и целые села князя, присылал ему деньги, собранные в подляшских имениях. Специальным правительственным актом, составленным 20 июля 1661 года в Варшаве, Богуслав Радзивилл назначил Яна Скивского экономом всех княжеских имений в Подляшье (Орли, Заблудов, Стара Весь, Браньское староство) и назначил ему 200 злотых годового содержания с каждой волости. Днём раньше князь подготовил распоряжение Яну Скивскому, которому поручалось составить новые инвентари имений и продумать пути и способы подъёма их доходности до довоенного уровня.

В начале 1660 года, находясь во Франкфурте, Богуслав писал своему несвижскому кузену Михалу Казимиру, что собирается жениться. Решив вырвать из сердца страсть к милой Аннусе, он снова сделал предложение молодой вдове герцога Вильгельма Оранского – Марии, дочери казнённого в 1649 году английского короля Карла I Стюарта. Содействовать этому союзу взялись супруга бранденбургского курфюрста Людовика Генриетта, которая была родной сестрой покойного мужа Марии, и английский король Карл II. Михал Казимир, живо представив себе, какую боль должна принести весть о женитьбе Богуслава несчастной Анне Марии, обратился к польской королеве Марии Гонзаго с просьбой подыскать поскорее для юной родственницы подходящего супруга. Королева обещала содействие.

Между тем война в Речи Посполитой все ещё продолжалась. Проливалась кровь, горели дома. В 1660 году русские войска дошли до Варшавы, сжигая по пути города и села. Не избежали разорения и многие владения Богуслава Радзивилла, в частности Браньск, Заблудов, Стара Весь, где находилась его летняя резиденция. В июне 1660 года в Варшаве польский сейм ратифицировал мирный договор со Швецией, подписанный 3 мая в Оливе, который позволил, наконец, сосредоточить все силы государства на борьбе с войсками Алексея Михайловича.

Несмотря на продолжающуюся войну неожиданно на первое место постепенно выдвинулась иная проблема, долго вынашиваемая королевской четой, и в первую очередь Марией Гонзаго – план избрания при живом короле преемника, земляка королевы, будущего мужа её племянницы Анны Генриетты Юлии Баварской принца Анри Жюльена Бурбона. Этот вопрос и должен был стать главным на польском сейме 1661 года.

Богуслав Радзивилл отнюдь не разделял восторга королевы по вопросу будущего преемника короля. В истории Речи Посполитой уже был пример другого французского принца, Генриха Валуа (1573–1574), которого пригласили на польский трон после Сигизмунда II, и который менее чем через год сбежал из избравшей его страны. Опасаясь, чтобы французская эпопея не повторилась, Богуслав весьма скептически воспринял предлагаемую королевой инициативу. Он решил во что бы то ни стало попасть на сейм в качестве депутата и высказать своё мнение.

Князь начал действовать задолго до открытия сейма. Избираться депутатом решил в Браньске. За месяц до начала сеймика, назначенного на 28 марта 1661 года, пригласил в свою крулевецкую резиденцию Миколая Скашевского и Бенедикта Ольшевского, с которыми подробно обсудил все детали подготовки и хода браньского сеймика. Спустя две недели 11 марта из канцелярии князя были разосланы письма управляющим его подляшскими имениями Порембскому и Лопате с распоряжением прибыть в Браньск накануне сеймика и привезти с собой рыбы и шесть бочек пива. В воскресенье вечером 27 марта 1661 года явился в Браньск со своей свитой и князь. Тщательно спланированная акция дала нужный результат – Богуслав Радзивилл был единогласно избран депутатом государственного законодательного собрания.

Сейм Речи Посполитой, открывшийся 2 мая 1661 года в Варшаве, проходил необычайно бурно. Богуслав весь май был занят подготовкой к прусскому сейму, который начал работу 30 мая, и поэтому прибыл в Варшаву лишь 7 июня, уже после массового отъезда депутатов. Он торжественно въехал в столицу в окружении нескольких сотен прусских рейтаров, плащи которых были расшиты гербами бранденбургского курфюрста. Это вызвало нескрываемое возмущение польской шляхты. Михал Казимир Радзивилл, избранный маршалком на сейме, старался всячески сдерживать эмоции депутатов. Не поддерживая кандидатуру французского принца Анри Жюльена Бурбона, он в то же время, связанный чувством долга, останавливал по ходу работы сейма чересчур резко протестующих против планов королевской четы шляхтичей, самыми непримиримыми из которых оказались Ежи Любомирский и Богуслав Радзивилл. Последний, прибыв на съезд позже всех, тем не менее, сразу же активно включился в работу, вызвав неудовольствие короля не только протестом против кандидатуры принца, но и тем, что посмел вступиться за права ариан, закон против которых предложил на рассмотрение своим подданным Ян Казимир.

Настоящая буря разразилась 13 июня, когда кальвинисты выступили с требованием принятия нового закона об обеспечении свободы вероисповедания своей конфессии, чему воспротивились католики. Когда Богуслав Радзивилл попросил у маршалка слова, запротестовали великопольские депутаты, утверждая, что согласно своей инструкции, они не могут считать его депутатом и согласиться на то, чтобы он имел «действующий голос». Не преминули заметить, что он не может быть депутатом в связи с тем, что связался с иностранным государем и служит ему, бросив отчизну. Ремигиан Залеский, познаньский подчаший, возмущённо упрекал князя: «Ещё те раны и рубцы, которые рукой своей братьям нашим нанёс, не зажили, ещё кровь шляхетская наша, в которой по самые локти увяз, не высохла, ещё и дорожки те, по которым войско неприятельское Его Княжеская Милость весело водил и над людом посполитым измывался, не заросли, а уже заявляет перед Его Королевским Величеством, что никому не позволит себя очернить».

Наступило замешательство, во время которого группа депутатов хотела демонстративно покинуть заседание в знак протеста против унижения своего коллеги. Однако маршалок и некоторые сенаторы удержали их. В конце концов, по требованию короля Радзивиллу было предоставлено слово. Богуслав не намеривался капитулировать. Защищаясь, говорил, что является таким же гражданином отечества и шляхтичем, как и все остальные. Принялся перечислять заслуги своих предков, пояснял, что находился на стороне курфюрста под Варшавой «не как воин, но как изгнанник, и что не водил в то время ни полков против Его Княжеской Милости, и никакого люду неприятельского, и руки не поднимал». На что один из коронных депутатов свидетельствовал, что его сын во время службы в гусарской хоругви под Варшавой сбросил на землю шведского короля, и когда шведы его окружили, король Густав сказал: «Не убивайте этого храброго мужа», а князь конюший собственными руками убил его. В такой ситуации, когда эмоции польских депутатов вот-вот грозили вылиться в неминуемую потасовку, Богуслав предпочёл покинуть зал заседаний. Часть депутатов в знак солидарности ушли за князем, заявив, что не приступят к обязанностям без своего коллеги. После этого покинул палату Криштоф Зельский, а вслед за ним вышли и остальные сторонники Богуслава Радзивилла, но без протеста.

Когда 17 июня сейм собрался на очередную сессию, оказалось, что в зале отсутствуют князь Богуслав Радзивилл и Криштоф Зельский. Король в конце концов уступил, и текст закона об арианах был поправлен по согласованию с кальвинистами.

На сейме была принята также «Рекомпенсация староства Барского вельможному князю конюшему Великого княжества Литовского», в которой говорится: «Поскольку староство Барское для пользы Речи Посполитой отошло от вельможного князя Богуслава Радзивилла, конюшего Великого княжества Литовского, то согласно конституции, принятой на прошлом сейме, из первых свободных староств эквивалент ему обещаем… А сумму, прошлым также сеймом застрахованную, которую дал за войтовство барское… вносим на староство и войтовство браньское».

Несмотря на видимые уступки со стороны короля, отношения Богуслава Радзивилла с двором после сейма 1661 года начали заметно ухудшаться. И в этом немалую роль сыграло его сближение с Ежи Любомирским, который в тот период занимал позицию ярого оппозиционера королю.

В начале сентября 1661 года неоплаченное войско коронное и литовское образовало конфедерацию, требуя выплаты жалованья, задолженность по которому достигала уже нескольких миллионов злотых. Солдаты отказывались воевать, пока не получат своих денег. Этим тут же воспользовались русские войска. 13 октября против конфедератов начал боевые действия Хованский. Конфедераты несли ужасающие потери.

Вопрос о роспуске конфедерации и отыскании денег для расчётов с войском рассматривался 2 января 1662 года на совещании сенаторов в Бялой-Подляске – король задержался там после возвращения из рук русских Вильны в декабре 1661 года. Надо заметить, Вильня досталась Яну Казимиру практически без боя, и все благодаря хитрой уловке Богуслава Радзивилла. Подходя ночью со своим войском к Вильне, князь выстроил своих людей по одному в линию и каждому драгуну и рейтару, а также челяди приказал разложить по восемь костров. Русские, увидев костры из замка, решили, что с Богуславом идёт очень большое войско и, не дожидаясь штурма, утром связали своего коменданта, а также воеводу Данилу Мышецкого, и отдали замок королю Речи Посполитой.

Там же, в Бялой-Подляске была определена и дата открытия внеочередного сейма, намеченного на 20 февраля 1662 года. В письме, написанном 9 января 1662 года в Орли, Бенедикт Ольшевский весьма горячо призывал князя Богуслава приехать на сеймик в Браньск либо избираться депутатом в Ошмянах – крупнейшем повете Великого княжества Литовского, либо в Минске. «К тому же, если бы Ваша Княжеская Милость в Ошмянах не имел желания быть, поедь до Минска, чтобы заодно проведать тамошние имения свои».

Сейм 1662 года проходил довольно бурно, и в значительной степени благодаря Богуславу Радзивиллу, который на этот раз выступал в качестве депутата от минского воеводства, где был избран вместе со Стефаном Цедровским. Коронные депутаты встретили Богуслава нападками, которые не прекращались на протяжении всего сейма. Например, во время заседания 7 марта варшавский каштелян Ян Оборский заявил, что князь конюший не может быть депутатом, поскольку находится в изгнании. Он требовал также удаления Богуслава из палаты депутатов. Однако его протест был отклонён.

Несмотря на проявления агрессивности со стороны польских депутатов, Богуслав Радзивилл был активен и напорист в достижении своих целей. Каждую из наболевших проблем Речи Посполитой, будь то расчёты с конфедератами или элекционные планы, он пытался подать по-своему, предлагая неожиданные, неординарные решения. Богуслав потребовал, чтобы его назначили комиссаром к конфедератам, с которыми, как он был уверен, легко и быстро найдёт общий язык. Но когда кандидатура князя была выдвинута на должность комиссара в военную комиссию, запротестовал варшавский каштелян Ян Оборский. И снова протест был отклонён.

Вспомнив о том, что у королевы Марии Гонзаго имеется не одна, а две племянницы – Анна Генриетта Юлия и Бенедикта – Богуслав предложил выдать Бенедикту замуж за старшего сына бранденбургского курфюрста Карла. А потом именно Карла возвести на престол Речи Посполитой. Почему бы и нет? Карл Бранденбургский – образованный, воспитанный и талантливый молодой человек, не в пример французскому принцу, который ничего особенного из себя не представляет.

Проект Богуслава был уже известен королю и королеве. Он ознакомил с ним королевскую чету ещё в ноябре прошлого года. Но большинство из присутствующих на сейме слышали предложение прусского наместника впервые. И тут же в сторону дерзкого Радзивилла грянул хор возмущённых голосов. Стало ясно, что план Богуслава поддержан не будет.

Но отчаянный сторонник идеи просвещённой монархии был не из тех, кто мог бы, умолкнув, сконфуженно отойти в сторону. К тому же в защиту князя выступил экс-арианин Ян Мержинский, что вызвало возобновление арианского вопроса. Когда же за Мержинским в спор вступили литовские депутаты, грянул скандал. Король велел позвать своих аркебузиров, Богуслав Радзивилл послал за своими драгунами. И тут же между драгунами Радзивилла и королевскими аркебузирами началась потасовка, которую едва удалось остановить.

Когда 8 марта, ссылаясь на документ из архива последнего сейма, Мержинского удалили из палаты, Богуслав заявил, что документ сфальсифицирован, и в знак протеста покинул палату. Он вернулся лишь 16 марта после «конфиденциальной» беседы у королевы и после достижения соглашения с королём. Результатом этих соглашений было то, что Мержинский никогда больше не был депутатом, но сохранил пожизненно влиятельную должность маршалка Вилькомирского повета, а король возвратил подвергнутый сомнению «документ». Так Богуслав Радзивилл предотвратил создание опасного для диссидентов прецедента, который мог бы в будущем привести к ограничению их политических прав и свобод.

Богуслав Радзивилл вместе с Криштофом Зельским был избран в сеймовую комиссию, которой поручалось провести переговоры с конфедеративным литовским войском в Кобрине. Однако когда князь конюший прибыл в Кобрин, войско отказалось от переговоров с ним, ссылаясь на то, что он забрал у войска имения Януша Радзивилла. В этой ситуации Богуславу не удалось добиться какого-либо положительного перелома в переговорах с конфедератами. 13 мая, завершив работу в сейме, он вернулся в Крулевец.

После убийства литовского польного гетмана Винцента Гонсевского Михал Казимир Радзивилл самой подходящей кандидатурой на эту должность считал своего кузена Богуслава Радзивилла. Поэтому сразу же стал добиваться булавы польного гетмана для него. Он прекрасно понимал, что Ян Казимир будет всячески противиться назначению. После дерзкого выступления Богуслава на мартовском сейме 1662 года отношения между монархом и подданным сильно испортились. И наладить их было тяжело, поскольку у Богуслава имелось множество яростных противников, постоянно подливавших масла в огонь, и исподволь, и прямо в глаза говоря королю о наглости, кичливости и непочтительности Богуслава по отношению к своему государю. Тем не менее, несвижский князь решил попытаться добыть булаву польного гетмана для рода Радзивиллов.

Богуслав также считал себя подходящей кандидатурой для этой должности. Несколько лет назад, когда Гонсевский был ещё жив, но попал в плен, Ян Казимир предлагал Богуславу возложить на себя обязанности польного гетмана. Но Радзивилл отказался, так как понимал, что это назначение будет временным, лишь на период вынужденного отсутствия Гонсевского. Теперь обстоятельства изменились. По совету Михала Казимира Богуслав попросил аудиенции у королевы и со всей своей галантностью и изысканностью сообщил ей о готовности принять гетманство.

Мария Гонзаго благосклонно приняла Богуслава. Она пообещала всяческую помощь и поддержку, а это уже многое значило, ибо влияние королевы на Яна Казимира с годами не утратило своей силы. Неожиданно для просителя государыня выдвинула условие. Всего одно, но такое, которое заставило Богуслава на время буквально онеметь. Королева предложила ему… жениться. Мужчина в самом расцвете сил, физически здоровый, красивый настолько, что все дамы королевского двора просто теряют дар речи, когда он проходит мимо, именитый, богатый. Поразительно, что он ещё холост и планируемый им брак с Марией Оранской не состоялся. Кандидатура новой невесты? Самая подходящая. Принцесса крови. Помнится, на сейме, поссорившем Богуслава с королём, Радзивилл настойчиво добивался, чтобы Мария Гонзаго отдала кому-то там руку своей племянницы Бенедикты? Видимо, он неравнодушен к судьбе этой прелестной девушки. Так почему бы ему самому не повести Бенедикту под венец? Кстати, впоследствии, когда сестра Бенедикты выйдет замуж за Бурбона, который станет королём Речи Посполитой, Богуслав окажется вторым по положению человеком в государстве…

Речи королевы напрочь отбили желание Богуслава сражаться за польную булаву. Мария Гонзаго, оценив все преимущества, которые получит её королевство с назначением на должность польного гетмана Богуслава Радзивилла, попыталась легко и изящно решить одновременно с этим и проблему сопротивления Радзивилла её планам относительно престолонаследия. Ведь став мужем Бенедикты, Богуслав не смог бы больше выступать против того, чтобы муж её сестры Анны Генриетты Юлии стал королём Речи Посполитой. Богуслав не согласился, чтобы его обезоружили столь хитро и нагло. Ему было ненавистно любое посягательство на его свободу. К тому же у его отказа от гетманства имелась и другая причина – Анна Мария.

По-прежнему лишь редкие письма связывали Богуслава с любимой. И он, и она понимали, что иначе и быть не должно, слишком близкой была их родственная связь, чтобы думать о браке. Им надо было расстаться с мыслью друг о друге, чтобы создать, наконец, свои семьи. И много раз уже Богуславу предоставлялась такая возможность. Бенедикта Баварская была не первой принцессой, которую ему сватали. Семь лет назад шведский король предлагал своему союзнику – литвину на выбор руку шестнадцатилетней сестры своей коронованной супруги, Анны Дороты Готторп-Гольштейн, или своей собственной сестры, молодой и очаровательной вдовы Элеоноры.

Богуслав галантно уклонился от королевского предложения. Потом был эпизод с Марией Оранской. Трижды доводя дело почти до венца, он в последний момент отступал, узнавая об очередном найденном королевой для Аннуси женихе. Ревнивый опекун решительно отгонял от подопечной её ухажёров и вновь возвращался к мысли о необходимости расстаться с нею.

Поздней осенью 1662 – весной 1663 года князь Богуслав был всецело поглощён ожесточённой борьбой с прусскими княжествами, которую он вёл в качестве наместника Пруссии, поддерживая усилия курфюрста Фридриха Вильгельма утвердить полную власть над Пруссией. Привилегированные сословия городов и дворяне отказывались присягать своему новому суверену и искали сближения с Польшей. Во главе городской оппозиции стал Иероним Роде из Кёнигсберга, а во главе дворянской – фон Калькштейн. Фридрих Вильгельм действовал с неутомимой энергией и большой строгостью. После того, как главнейшие предводители восстания были заключены в тюрьму, в марте 1663 года сопротивление прусских княжеств было окончательно сломлено. Богуслав удержал должность наместника, а 18 октября 1663 года польские комиссары приняли участие в торжествах по случаю принесения прусскими княжествами вассальной присяги Фридриху Вильгельму как суверенному государю.

В январе 1664 года Богуслава навестил в Крулевце его несвижский кузен Михал Казимир. Он все более и более разочаровывался в короле, видя его слабоволие, готовность идти на поводу у польских магнатов при решении любого важного вопроса. Встреча кузенов была невесёлой, на душе у обоих было тяжело. Отказав Радзивиллам в польной булаве, король и королева глубоко обидели их. Но если Михал Казимир был склонен в этой ситуации просто гордо покинуть двор, то Богуслав весь кипел гневом и желанием действовать. От своего доверенного человека во Львове, шляхтича Счасного Морштына, в июле он получил два письма, из которых узнал о назначении на должность польного гетмана Михала Паца и о том, что новоназначенный гетман и его всесильный брат Криштоф Пац, видимо, в погоне за богатством Радзивиллов, просил у короля и королевы руки Аннуси и что за спиною Богуслава дело почти слажено.

Взбешённый Богуслав не придумал ничего лучшего, чем списаться с Ежи Любомирским, одним из самых влиятельных и популярных среди польской шляхты магнатов, человеком, называвшим Яна Казимира «королём – тираном» и время от времени становившимся в открытую оппозицию двору. Прирождённый интриган, он то горячо поддерживал элекционные планы королевской четы, то яростно добивался запрещения выборов нового короля при живом государе.

Узнав о том, что Богуслав ищет «дружбы» Любомирского, Михал Казимир высказал решительное неодобрение действий кузена. Но Богуслав не хотел и слушать упрёков родственника. Он радостно сообщил ему, что не имеет больше сил бороться со своей любовью и только что сделал предложение Анне Марии, послав ей обручальное колечко в бархатной шкатулке. И он женится на любимой, чего бы ему это ни стоило.

Богуславу хотелось обвенчаться по законам кальвинистской церкви, ибо он протестант, но действительность была такова, что кальвинисты не могли дать разрешение на брак с близкой родственницей. Оставалось уповать только на католическую церковь. Благословить сей брак мог лишь римский папа, воли которого никто из католиков не смел ослушаться. Зная жадность и страсть папы к деньгам, Богуслав Радзивилл составил униженное письмо и послал его вместе с увесистым сундучком золота в Рим.

Михал Казимир покинул Крулевец. В марте отправился в путь и Богуслав Радзивилл. Он ехал в Варшаву, чтобы поговорить с королём о возвращении ему Бара. 7 апреля князя конюшего приняла королева Мария Гонзаго и, надо заметить, разговор был не из приятных. Ранее Богуславу было обещано, что после смерти Выговского, нового владельца Бара, имение будет возвращено Богуславу, и вот князь узнал, что Бар отдан другому. Такой обиды Богуслав не ожидал. Не желая дольше оставаться в Варшаве, 11 апреля он покинул столицу.

Вскоре королевская чета обратилась к кузену Богуслава Михалу Казимиру Радзивиллу с просьбой поспособствовать их примирению с Богуславом. Накануне суда над Ежи Любомирским королю и его супруге вновь понадобилась поддержка людей, имеющих вес в Речи Посполитой. На сеймиках, проводимых перед началом процесса над Любомирским, средняя и мелкая шляхта, недовольная королём и мнящая Ежи героем, громко высказывалась в защиту обвиняемого. В этих условиях королю и королеве хотелось бы иметь твёрдую уверенность, что обиженный ими Богуслав не поддержит Любомирского.

Стремление королевской четы к примирению с Богуславом совпадало с планами Михала Казимира, так что он с готовностью вызвался быть посредником в этом деле. А вот от участия в решении дела Любомирского отстранился, поэтому и на вальный сейм, где, помимо всего прочего, должны были судить опального магната, прибыл с опозданием – уже после того, как решение судьями было вынесено. Любомирского приговорили к «…лишению чести, жизни и всех имений». Правда, привести этот приговор в исполнение не смогли – ещё до вынесения окончательного вердикта Ежи вместе с семьёй и слугами бежал в Силезию.

Несмотря на примирение с королём, отношения Богуслава с двором оставались напряжёнными. О нем забывали при распределении вакансий, а в его имения присылали все новые и новые солдатские хоругви на постой. Коронные депутаты, в особенности подольские, яростно выступали против возвращения Богуславу Радзивиллу Бара, чего князь всячески добивался.

Весной 1665 года шляхта земли Бельской, собравшись на выборном сеймике в Браньске, избрала Яна Скивского судьёй земли Бельской. С этого времени он перестал быть суррогатором и на Богуслава Радзивилла вновь легла обязанность приезжать в Браньск для проведения судов. Новость не обрадовала князя. Срочные дела требовали его постоянного присутствия в Крулевце. К тому же, он вёл подготовку к свадьбе и практически ни на что больше не имел времени.

В 1665 году князь Богуслав принял решение продать опустошённое войной Браньское староство. Но покупателя за 20 тысяч злотых, которые князь хотел получить за него, не находилось. Уж больно дорого, ведь шляхта за время войны сильно обеднела.

В мае 1665 года Богуслав сообщил своему несвижскому кузену Михалу Казимиру, что папа римский дал, наконец, ему разрешение на брак с Анной Марией. Он решил обвенчаться поздней осенью, в ноябре 1665 года. Его письма к любимой стали более пылкими и откровенными. «Светлейшая Княжна и моя сердечно любимая Ануся! – писал Богуслав. – Вашей Княжеской милости не может быть столь скучно без меня, как мне, тоскующему сердечно без Вашей Княжеской Милости, и кажется, что на расстоянии любовь моя безрассудная к Вашей Княжеской Милости чем дальше, тем более крепнет. Нынче нет ни минуты, ни днём, ни ночью, чтобы я не думал о Вашей Княжеской Милости и о том, как бы поскорее сделаться мне совершенно счастливым».

25 ноября 1665 года, в день святой Катерины, Богуслав, наконец, обвенчался в Либаве с Анной Марией. После свадьбы отвёз её в Тильзит и вынужден был задержаться там на несколько месяцев, так как молодая жена его занемогла. В январе 1666 года князь Богуслав направил в Варшаву просьбу королю насчёт Виленского воеводства и великой литовской булавы, однако получил отказ. Вскоре, оставив жену на попечение лекарей, он выехал из Тильзита в Крулевец – 10 февраля должна была начаться прусская конвокация (генеральный съезд), и его присутствие было обязательным.

Находясь заграницей, Богуслав Радзивилл, тем не менее, напряжённо следил за событиями в Речи Посполитой. У него повсюду имелись агенты и доверенные лица, которые регулярно информировали князя обо всем, что происходило в родном отечестве. Время от времени, Богуслав посещал свои владения, приезжал на местные сеймики. Так, после завершения прусской конвокации 18 марта он приехал в Кейданы, куда пригласил своих слуг, чтобы обсудить с ними назревшие проблемы. В сентябре князь принял участие в работе предсеймового сеймика в Вилькомире, на котором был избран депутатом на вальный сейм, проходивший в Варшаве с 9 ноября по 23 декабря 1666 года.

Богуслав Радзивилл прибыл в Варшаву под конец сейма. Однако он был достаточно осведомлен обо всем, что происходило на заседаниях – с самого начала сейма на нем присутствовали его доверенные слуги Бенедикт Ольшевский и Счасный Морштын. Оба внимательно следили за ходом работы законодательного собрания, а Счасный Морштын подготовил князю подробный дневник заседаний. Благодаря своим осведомителям князь был в курсе, что недоброжелатели стремятся лишить его Браньского староства, ссылаясь на то, что он не исполняет свои служебные обязанности. И что самое неприятное, эта угроза была реальной. Князь понимал, что на продление суррогации больше рассчитывать не приходится, и ему теперь самому надо периодически появляться в Браньске для исполнения своих функций браньского старосты.

После срыва сейма 1666 года Богуслав обратился к обывателям земли Бельской с письмом, в котором сообщал, что намеревается в ближайшее время приехать в Браньск. Он не исключал возможности и личного участия в работе предсеймового сеймика, который должен был состояться 7 февраля 1667 года в Браньске.

31 июля 1666 года Ян Казимир помирился с Любомирским, пытавшимся восстановить против польского короля правителей Европы. А 20 декабря было подписано соглашение с московскими дипломатами о перемирии на тринадцать с половиной лет. По истечении этого срока стороны надеялись заключить «Вечный мир». Наконец-то на земли Речи Посполитой пришёл покой!

За годы войн (1648–1666) земли Речи Посполитой были сильно разорены. Население в городах и сёлах сократилось на 60–70 %. В некоторых сёлах не осталось ни скота, ни зерна. В городах ремесла пришли в упадок, численность ремесленников сократилась на 80 %. Теперь жизнь медленно возвращалась в своё русло.

На Варшавском сейме 1667 года, благополучно доработавшим до конца, были установлены налоги на содержание войска. А Богуславу Радзивиллу удалось добиться возвращения Барского староства. Как гласит запись в дневнике И. Храповицкого, датированная 16 марта 1667 года, «в отношении Бара дано было таки Его Величеством королём разъяснение, что тот по праву принадлежит князю конюшему Богуславу Радзивиллу, но при условии, чтобы он сам находился там постоянно, и чтобы по давнему обычаю принёс присягу в качестве смежного старосты (совмещающего несколько староств – авт.), и к тому же, чтобы теперь же отказался от министерства князя прусского и сам выехал из Пруссии на родину». 17 марта 1667 года Барское староство было возвращено Богуславу, и 3 июня 1667 года князь принял его в фактическое владение. Но сам лично не находился в Баре – это условие так осталось не выполненным, что чрезвычайно раздражало шляхту, особенно подольскую.

Поговаривали, что в истории с возвращением Богуславу Бара была замешана Мария Гонзаго. В феврале 1667 года Анна Мария родила князю дочь Людвику Каролину. Появление этой девочки почему-то умилило стареющую королеву. Проявив вдруг необычайную благосклонность к новоиспечённому отцу, Мария Гонзаго вернула Богуславу владения в Баре, конфискованные у него ещё в то время, когда Радзивилл на стороне шведов сражался против короля. Единственное огорчало государыню – что у Богуслава нет пока наследника мужского пола. Сама Мария Гонзаго уже почти два года болела. Её доверенные люди доносили ей, что роды у Аннуси протекали очень тяжело. Врачи, приглашённые Богуславом к супруге, много дней метавшейся в родильной горячке, выказывали опасение за её жизнь.

Самые мрачные прогнозы, к сожалению, сбылись. Княгиня Анна Мария Радзивилл умерла через месяц после рождения дочери. Смерть любимой жены буквально подкосила Богуслава. Впервые этот крепкий мужчина почувствовал себя слабым и уязвимым. В письме к Михалу Казимиру он писал: «У меня постоянно болит сердце, слабость во всем теле, частые головокружения». Но как ни тяжела была утрата, он ещё не хочет признавать себя побеждённым в поединке с судьбой. Богуслав пытается отвлечься от личного горя тем, что с ещё большей активностью включается в политическую жизнь княжества.

В июне 1667 года князь, наконец, прибыл в Браньск, где его давно ждали, и в течение двух недель, с 12 по 25 июня принимал посетителей и решал накопившиеся за прошедшее время дела. Сохранился любопытный документ – текущее соглашение между Богуславом Радзивиллом и браньским ксёндзом Андреем Свиноленским. Документ датирован 24 июня 1667 года и скреплён их собственноручными подписями. Соглашение определяло условия основания и содержания в Браньске госпиталя, и из него следует, что князь Богуслав активно поддерживал не только церкви и костёлы, но и больницы для городской бедноты.

17 октября 1667 года Богуслав Радзивилл снова прибыл в Браньск на судебные заседания. Оправдывая своё опоздание, писал, что слабость здоровья после болезни задержала его дома. Между тем, 2 ноября 1667 года в Браньске открылся сеймик, на котором шляхта земли Бельской обсуждала вопросы, связанные с походом на Люблин, куда король Ян Казимир созывал на 5 ноября посполитое рушение всех земель в связи с ситуацией на Украине. Миколай Лычко просил в письме князя Богуслава, что бы он приказал своим управляющим в Браньском старостве выслать под Люблин для шляхты земли Бельской скот и провиант. Однако вскоре король распустил посполитое рушение и созвал на 24 января 1668 года в Варшаве чрезвычайный сейм, а предсеймовые поветовые сеймики – на 14 декабря 1667 года.

Но на этот раз князь Богуслав не смог приехать на Браньский сеймик, о чем составил предупредительное письмо, которое и было зачитано на сеймике. Шляхта земли Бельской обратилась к маршалку с просьбой написать ответ князю, в котором умоляла его приехать в Браньск хотя бы на первый судебный созыв.

В середине апреля 1668 года князь конюший был приглашён в Белую на съезд литовских сенаторов с королём Яном Казимиром, созванный по случаю крестин сына несвижского князя Михала Казимира Радзивилла. В числе гостей присутствовали Ян Казимир, ставший крестным отцом маленького Ежи Юзефа, Ян Собесский, Александр Любомирский и Богуслав Радзивилл. На этом съезде король принял важное для Михала Казимира решение – вручил ему недатированный привилей на литовскую польную булаву. Поскольку владеющий ею Владислав Волович был тяжело болен, в случае его смерти несвижский князь мог сразу же получить освободившуюся должность. Сам же Ян Казимир вынашивал мысль отречься от престола. После смерти своей жены, скончавшейся в мае 1667 года, он утратил всякое желание заниматься управлением государством.

Из Белой Богуслав Радзивилл направился в Браньск, куда прибыл 4 мая и находился там до 18 мая 1668 года, занимаясь своими прямыми обязанностями браньского старосты.

В сентябре Ян Казимир официально объявил об отречении от престола. На 5 ноября 1668 года в Варшаве был назначен конвокационный сейм, а на 15 октября – поветовые сеймики. 1 октября Бенедикт Ольшевский объявил шляхте земли Бельской, что Богуслав Радзивилл решил принять участие в местном предсеймовом сеймике и 15 октября 1668 года прибудет в Браньск. Однако Миколай Скашевский рекомендовал князю приехать раньше. В письме от 2 октября 1668 года он писал: «Советовал бы, чтобы Ваша Княжеская Милость, pro die (собираясь – авт.) 15 октября на сеймик, который пройдёт в Браньске перед конвокацией, приехал на несколько дней раньше для проведения совещаний с Их Милостями другими добрыми приятелями, благожелательными к Вашей Княжеской Милости. Тем самым можешь не только получить выгоду от поддержки инициатив Вашей Княжеской Милости, но и обеспечить безопасность Отечества».

Желание князя избираться в Браньске как нельзя лучше совпадало с настроением бельской шляхты. В начале октября 1668 года шляхта земли Бельской даже выслала к князю специального посланца, которому было поручено просить князя непременно прибыть на сеймик в Браньск, так как шляхта земли Бельской желает избрать его депутатом на конвокационный сейм. Прибыв в Браньск в дни сеймика, Богуслав Радзивилл единодушно был избран депутатом от земли Бельской.

Однако на конвокационный сейм князь Богуслав, как обычно, явился с опозданием. Миссию присутствовать на церемонии открытия и участия в первых заседаниях сейма взял на себя его верный слуга Криштоф Зельский, также избранный депутатом от земли Бельской. 25 октября 1668 года Зельский писал князю: «Раньше в отношении Вашей Княжеской Милости практиковалось, чтобы с депутатства изгонять et accessum ad res gerandas Reipublicae sub tempus electionis (и затем приступать к обсуждению дел Речи Посполитой). Поэтому, несмотря на своё плохое здоровье, я поспешил в Варшаву, чтобы успеть к началу, пусть всю molas odiorum (силу ненависти) на меня выльют».

И верный слуга Богуслава, закалённый ветеран многих сеймовых и сеймиковых сражений, не ошибся. Как только шляхта узнала, что Богуслав Радзивилл избран депутатом и вот-вот прибудет на сейм, начались яростные нападки на личность князя. Его упрекали буквально во всем, припоминали старые, казалось бы, давно забытые грехи. Одни требовали изгнать князя из палаты депутатов, хотя он туда ещё и не явился, другие упрекали, что осенью 1655 года привлёк под своё командование две тысячи человек на Подляшье и принял протекторат бранденбургского курфюрста и во многом другом. Однако в отсутствие самого князя все эти нападки были направлены главным образом на Криштофа Зельского.

Очень непростая ситуация сложилась для бельского депутата. В довершение ко всему Криштоф Зельский не имел инструкции от шляхты земли Бельской, а только рекомендацию, в связи с чем его атаковали депутаты из Ленчиц, Бреста, Дрогичина и Мельника, заявляя, что депутат должен приезжать на сейм с инструкцией, а не с рекомендацией. Одни кричали: «Выбросить негодяя в окно!», другие – «Запереть в башне!» Наконец пан писарь потребовал: «Покажи рекомендацию». Криштоф Зельский ответил: «Хоть бы и имел – не покажу!» В письме, датированном 9 ноября 1668 года, он сообщал князю: «Вынужден через силу бегать на тяжёлую работу, которую едва выдерживает старость моя».

12 ноября 1668 года прибыл в Варшаву и князь конюший. Все попытки изгнать его из палаты депутатов как губернатора иностранного государства провалились. Как следует из дневника И. Храповицкого, Богуслав Радзивилл с лёгкостью отбил все нападки недоброжелателей, изложив конституцию 1659 года, которая позволяла ему быть прусским губернатором, оставаясь при этом подданным короля Речи Посполитой. Более того, Богуслав вошёл в совет при особе примаса в качестве сенатора, а затем сейм доверил ему ответственную миссию от Речи Посполитой к бранденбургскому курфюрсту.

Конвокационный сейм окончил свою работу 6 декабря 1668 года. На 7 января 1669 года был назначен отчётный сеймик в Браньске. Похоже, что Богуслав Радзивилл принял участие и в этом сеймике, так как после окончания конвокационного сейма приехал 16 декабря 1668 года в своё имение Орли и здесь встретил Рождество. Известно также, что с 11 по 19 января он находился в Заблудове, где посетил местные кальвинистские храмы. В конце января 1669 года состоялся его торжественный отъезд в Крулевец в качестве посла Речи Посполитой.

2 мая того же года в Варшаве должен был начаться элекционный сейм. Занимаясь подготовкой к выборам короля, Радзивиллы стремились заручиться поддержкой как можно большего числа будущих депутатов. В феврале Михалу Казимиру было поручено организовать вместе с родственниками охрану сейма. За полтора месяца несвижский князь набрал в своих владениях хоругвь пятигорцев, пять хоругвей венгерской пехоты, две рейтарские татарские хоругви.

Занялся сбором верной шляхты и Богуслав Радзивилл. Известно, что 16 апреля 1669 года он был в Буйнове под Браньском. Возможно, князь конюший принял участие и в работе предсеймового сеймика в Браньске, который состоялся около 25 апреля, и на котором депутатами на элекционный сейм от земли Бельской были избраны Бенедикт Ольшевский и Миколай Скашевский.

3 июня 1669 года, находясь в Варшаве, Богуслав Радзивилл послал письмо к подкоморию земли Бельской, в котором приказывал шляхте этой земли собраться 6 июня под Браньском и по его указанию отправиться на выборы нового короля.

Богуслав и Михал Радзивиллы привели с собой на элекционный сейм в Варшаву около 8 тысяч вооружённых людей. Чтобы выразить почтение въезжающему в столицу Богуславу, маршалок палаты депутатов Счесный Потоцкий даже приостановил на время работу сейма.

19 июня 1669 года сейм избрал королём Михаила Корибута Вишневецкого. Поначалу его кандидатуру не хотели поддерживать литвины, так как депутатские инструкции запрещали им выбирать «пяста», то есть короля-поляка. В конце концов, уступая настояниям епископов, они дали согласие на избрание Михаила Корибута. Но что интересно, в числе кандидатов на трон рассматривался и Богуслав Радзивилл. Как свидетельствуют записи в дневниках элекционного сейма, его кандидатуру предложили несколько литовских и коронных воеводств, главным образом, прусских и подляшских, давая ему один год для принятия католичества. Однако при голосовании кандидатура князя не прошла.

Король Михаил Корибут Вишневецкий лично пригласил князя конюшего на торжества по случаю коронации. В своём письме, датированном 7 августа 1669 года в Варшаве, он отмечал, что это есть сенаторская обязанность князя, намекая на ожидающую его сенаторскую должность. Но Богуслав на коронационный сейм в Краков не поехал, а лишь послал туда своего верного слугу Бенедикта Ольшевского.

24 октября 1669 года коронный подканцлер Андрей Ольшевский и литовский канцлер Криштоф Пац огласили решение о раздаче существующих вакансий. Виленское воеводство получал Михаил Казимир Пац, а освободившуюся должность виленского каштеляна – Богуслав Радзивилл. Князь должен был получить должность, занимаемую некогда его отцом Янушем. Однако до реального получения этой должности дело так и не дошло – 7 ноября 1669 года назначение было аннулировано в связи со срывом коронационного сейма. И уже 11 ноября 1669 года великий коронный канцлер Ян Лещинский объявил о назначении на должность виленского каштеляна Криштофа Завиша, а великим маршалком – Александра Иллария Полубинского.

Это был успех сторонников Пацев. Богуслав Радзивилл намеревался вступить с ними в борьбу. Решил поквитаться на сейме, созванном королём на 5 марта 1670 года. Надеялся также 22 января 1670 года приехать на предсеймовый сеймик в Браньск и быть в очередной раз избранным депутатом от шляхты земли Бельской. Уже с конца декабря он старательно готовился к поездке. 27 декабря 1669 года выслал из Крулевца письмо Бенедикту Ольшевскому, в котором уведомлял его о своих планах. Писал: «Пан браньский городской писарь. Откроюсь Вашей Милости, что имею желание выдвигаться на браньском сеймике, чтобы, зная об этом, помог, чем можешь, в приготовлениях к моему приезду, а именно в заготовке дров и прочее. А ежели случится мне какая помеха, тогда, in omnem casum (на всякий случай), посылаю Вашей Милости Puncta (предложения), которые на сеймике выдвинешь…»

Бенедикт Ольшевский в конце того письма дописал собственноручно: «Последнее письмо перед смертью Князя Его Милости Добродея». Днём позже 28 декабря 1669 года Богуслав Радзивилл отправил письмо заблудовскому управляющему Головне. В нем писал: «Пан Головня. Мне, конечно, придётся присутствовать на браньском сеймике, посему, как я накануне писал Вашей Милости, чтобы все необходимое к моему приезду приготовил, так и теперь повторяю: пива, овса пусть приготовят, также и дров навозите, сколько нужно, в комнатах пусть протопят заранее, чтобы не было угара. Имею нужду в тех 3 тысячах, которые пан Морштын из Кракова выслал и о которых, Ваша Милость, дай мне знать, дошли ли они, в таком случае, хочу, чтобы, как только получишь это письмо, как можно скорее мне в Иоханесбург их послал. В чем чтобы не было никакой задержки… За сим Вашу Милость Пану Богу поручаю. Дан в Крулевце 28 декабря 1669 года. Б. Радзивилл».

Однако князь Богуслав Радзивилл, конюший Великого княжества Литовского, в Браньск больше не приехал – ни на тот, ни на другой сеймик. 31 декабря 1669 года он неожиданно умер от апоплексического удара во время охоты на куропаток. Смерть его была очень странной и вызывала удивление у всех, кто стал её очевидцем.

Возвращаясь из Вармии со встречи с тамошним воеводой Яном Баковским, не доезжая полмили до Крулевца, Богуслав принял предложение своего ловчего поохотиться на куропаток. И вот раздались первые выстрелы. Одна из раненых куропаток упала и забилась на снегу, окрашивая его своей кровью. Эта картина: умирающая в агонии птица, ярко – красный дымящийся снег, – так поразила Богуслава, что его тут хватил удар, и он скончался, едва сев в карету.

Погребение Богуслава Радзивилла состоялось 4 мая 1670 года. Князь был похоронен в Крулевце (ныне г. Калининград) в Кафедральном евангелическом соборе рядом с женой Анной Марией.

По завещанию Богуслава, составленному в 1668 году, опекуном его малолетней дочери Людвики Каролины назначался несвижский князь Михал Казимир Радзивилл, а также немецкие родственники Богуслава, главным среди которых был бранденбургский курфюрст Фридрих Вильгельм, который к тому же являлся и его кузеном (мать покойного Богуслава, принцесса София Гоненцоллерн, была родной тёткой курфюрста). Бранденбуржцы забрали девочку к себе, заявив, что сами воспитают и устроят её будущее.

Людвика Каролина Радзивилл стала одной из богатейших наследниц в Европе и её богатства породили немало интриг и споров. Многие хотели породниться с Радзивиллами. Тринадцати лет от роду Людвика была отдана замуж за своего далёкого родственника – юного Людвига Гогенцоллерна, четвёртого сына бранденбургского курфюрста и прусского князя Фридриха Вильгельма. Однако уже в двадцать лет она овдовела, после чего в 1688 году вторично вышла замуж за князя Кароля Филиппа Нейбургского с древнего баварского рода Виттельсбахов. От их брака родились три дочери, две из которых умерли в детстве. Осталась только Елизавета, рождённая в 1693 году.

Людвика Каролина в 1695 году умерла во время четвёртых родов. Двухлетняя Елизавета, княжна Нейбургская, стала наследницей радзивилловских владений, однако право распоряжаться ими получил её отец. Но поскольку он не был подданным Речи Посполитой, встал вопрос о возвращении радзивилловского наследства. Основными претендентами на наследство были Радзивиллы и Сапеги. Споры между ними порой доходили до вооружённых столкновений. В конце концов после сложных переговоров с князем Нейбургским в 1731 году владения Богуслава достались Герониму Флориану Радзивиллу, представителю несвижской линии Радзивиллов.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие            

Глава 1. Детство и молодые годы Богуслава Радзивилла         

Глава 2. В вихре кровавого потопа          

Глава 3. Богуслав Радзивилл – губернатор Пруссии     

Термины и литература