05.09.2017

Арсентий Алексеевич Нечаев родился 10 декабря 1910 года в деревне Блевчицы Быстрицкой волости Слуцкого уезда Минской губернии (сейчас – Копыльский район Минской области) в крестьянской семье.

Окончил 7 классов Тимковичской СШ. В 1929 году переехал в Минск, работал на заводах «Коммунар» и «Энергия».

С 1934 года жил в Москве, работал шофёром, механиком, а затем начальником гаража автобазы Центросоюза.

Служил в РККА с 1932 года по 1934 год. Вернулся в армию в 1939 году после окончания Курсов усовершенствования комсостава. Начало участия боях Великой Отечественной войны в наградных документах указано разное: и с 22 июня, и с 25 июня, и с 1 октября 1941 года. Член ВКП(б) с сентября 1943 г. Ранен в январе 1943 г. на Волховском фронте, 15 апреля 1945 года (представлен к награждению орденом «Красное Знамя») и 28 апреля 1945 года.

Воевал на Ленинградском, Волховском, 1-м и 3-м Прибалтийском, 1-м и 2-м Белорусском фронтах. Был командиром артиллерийской батареи. Участвовал в строительстве оборонительных сооружений под Тулой, прорыве блокады Ленинграда, освобождении городов Пскова, Торопца, Риги, взятии города Данцига. Участник штурма Берлина. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство командиру батареи 48-й гвардейской тяжёлой гаубичной артиллерийской бригады 2-й артиллерийской дивизии 6-го артиллерийского корпуса прорыва 1-го Белорусского фронта гвардии старшему лейтенанту Нечаеву было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и медали «Золотая звезда».

В 1945 году Нечаев ушёл в запас в звании капитана. Жил в городе Лысьва в Пермском крае. До 1972 года работал на заводе по выпуску кухонных плит. После выхода на заслуженный отдых – персональный пенсионер всесоюзного значения. Скончался 7 апреля 1989 года. В Лысьве на Аллее героев установлен бюст Нечаева.

Среди множества наград медаль «Золотая Звезда» № 8971, Орден Ленина (15.05.1946), Орден Красного Знамени (02.06.1945), Орден Отечественной войны I степени (06.04.1985), Орден Отечественной войны II степени (23.07.1944), Медаль «За оборону Ленинграда».


С победой до Берлина

Подвиги совершают герои. Их жизнь – яркое подтверждение беззаветному служению Родине. Но время сохранило для нас память о его героических буднях.

Вот как об этом написано в книге «Герои огненных лет», вышедшей в Москве в 1984 году:

«Осенью 1939 года Арсентий Нечаев работал механиком гаража на Соколиной горе в Москве. Тогда-то его и вызвали в Калининский райвоенкомат. Когда пришёл, в коридорах военкомата уже стоял народ. Ждать пришлось недолго. В комнате за столом сидели четыре командира. Назвав себя, он подошёл к столу, протянул повестку. Пожилой майор в очках прочитал и спросил:

– Товарищ Нечаев, мы решили отправить Вас на курсы командного состава. Дело сугубо добровольное. Поедете?…»

Конечно же, Арсентий Алексеевич согласился. Так и попал на артиллерийские курсы в Пуховичи, недалеко от Минска. Программа на курсах была насыщена военными предметами. Время прошло быстро. В Москву он вернулся в 1940 году и после окончания курсов снова приступил к работе в гараже. Как-то недели через три после возвращения из Пухович в гараж пришли начальники и грозно так сказали: «Принимай гараж!». Полученные за это время знания мотора, автомобиля, правил эксплуатации техники особенно пригодились ему в годы Великой Отечественной войны, когда уже командовал батареей.

На фронте Арсентий Алексеевич, можно сказать, с самого начала: с июля 1941 года. Сперва попал под Тулу. В декабре принимал участие в разгроме фашистских войск под Тихвином. Затем военная судьба забросила под Ленинград, на Волховский фронт. Те фронтовые дни для молодого командира особенно памятны. Нелегко было оборудовать огневые позиции на заболоченной местности, да и снарядов не хватало. Батарея сидела буквально на голодном пайке. В боях под Ленинградом от Арсентия Алексеевича, как от командира батареи, требовались точный расчёт и снайперская стрельба. Иначе и быть не могло. В 43-м он принимал участие в прорыве блокады Ленинграда. Особенно досаждали вражеские самолёты: они охотились за каждым орудием. Нужна была умелая маскировка батареи. Работали, как правило, ночью, строго следили, чтобы ни один ком земли к утру не лежал на снегу. Ценой колоссального труда удалось сохранить орудия, которые «заговорили» лишь в дни прорыва блокады города Ленина.

Батарея, которой командовал Арсентий Нечаев, также участвовала в освобождении Пскова, Торопца, Риги, во взятии Данцига.

В 1944 году немецко-фашистские войска под натиском Красной Армии неумолимо откатывались на запад. Наши соединения настойчиво пробивались к границам фашистской Германии. Яростному сопротивлению врага Арсентий Нечаев противопоставлял боевой опыт. Успешно форсировав Одер, войска 1-го Белорусского фронта вышли на территорию Германии. 5-я ударная армия генерала Берзарина Н.Э., ломая оборону фашистов, с Кюстринского плацдарма продвигалась к Берлину, с востока охватывая столицу фашистского рейха. По обеим сторонам реки Шпрее армия пробивалась в центр города.

Первый свой орден, а это был орден Отечественной войны, Арсентий Алексеевич получил за прорыв обороны противника в районе Погостища Псковского района Ленинградской области, который проходил в июне 1944 года. Нечаев корректировал огонь батареи, в результате чего был разрушен вражеский склад с боеприпасами. 24 июня под Погостищем, находясь в боевых порядках, огнём батареи он отразил две контратаки с направления Шапково и от совхоза им. Кирова. Противник понёс большие потери. За умелое ведение огня и обеспечение закрепления пехоты Арсентий Алексеевич получил хороший отзыв и благодарность командира.

Ордена Красного Знамени Нечаев был удостоен уже в боях за Берлин. Это случилось 15 апреля 1945 года. Находясь в боевых порядках стрелковых подразделений 94-й гвардейской стрелковой дивизии, при прорыве обороны немцев на западном берегу реки Одер Арсентий Алексеевич обнаружил огневые точки противника, мешающие продвижению нашей пехоты. Под сильным пулемётным и миномётным обстрелом немцев, корректируя огонь своей батареи, он сумел уничтожить одно противотанковое оружие и два станковых пулемёта противника. Во время боя Нечаев был ранен. Но все же, превозмогая боль, продолжал корректировать огонь, поддерживая наступающую пехоту, в результате чего уничтожил ещё два пулемёта и подавил две миномётные батареи. После чего наша пехота, прорвав оборону противника, успешно продвигалась вперёд.

25 апреля 1945 года Арсентий Алексеевич запомнил навсегда. За проявленный героизм именно в этом бою немного позже ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В. Киселёв вот как написал об этом событии в уже упомянутой выше книге:

«Батарея изготовилась к открытию огня по Берлину. Бойцы мелом написали на выложенных перед орудиями снарядах: «Капут Гитлеру», «За Ленинград!». Нечаев распорядился приготовить орудия к стрельбе. Расчёты работали чётко, слаженно.

– По фашистскому логову… огонь! – прозвучала команда.

Грохнули гаубицы. Тяжёлые снаряды со свистом, разрывая воздух, умчались к цели. На батарее замерли, ожидая результатов. Каждому хотелось увидеть разрывы своих снарядов над городом, который давно для всех стал символом насилия, жестокости и бесчеловечности. И они их увидели».

 

Диана ТКАЧЕНКО
Газета «Слава працы» (в сокращении)


 

Из воспоминаний Героя Советского Союза Арсентия Алексеевича Нечаева

Осенью 1941 года часть, в которой я служил, понесла значительные потери, была переформирована и направлена на Волховский фронт. Здесь в ноябре и декабре 1941 года она принимала участие в освобождении г. Тихвина, в течение 1942 года вела тяжёлые бои в лесисто-болотистой местности в районе реки Волхов и на прилегающей территории.

В январе 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов готовились к прорыву блокады Ленинграда.

Батарея, которой я командовал, была придана одному из батальонов 1236 стрелкового полка. Прибыв на наблюдательный пункт командира батальона, я отрекомендовался и заметил, что офицер в звании майора очень молод. Доложил:

– Батарея, которой командую я, будет поддерживать батальон в период боя артогнём.

Комбат спросил:

– Где ваш НП?

Я указал место. Это был железнодорожный столб на линии электропередач, который находился в 260 метрах от переднего края противника. Командир батальона не выразил одобрения моему выбору, но и отрицать не стал. И я понял, что комбата беспокоит мысль, смогу ли я управлять артогнём во время боя: место, которое я выбрал для НП, было расположено на открытой местности, подходы к нему открыты, и незамеченным подойти к нему можно только ночью.

Наблюдательный пункт решили оборудовать здесь для двоих: командира-наблюдателя и связиста, замаскировать, и, несмотря на морозы, смены производить один раз в сутки и только ночью.

Батальон пехоты, которому мы должны были помочь в наступлении, находился в 50–60 метрах от немецких траншей. До наступления оставалось два дня. Круглосуточно мы вели наблюдение, обнаружили много огневых точек противника. В секторе нашего наблюдения находилась и артбатарея немцев. Все огневые точки были нанесены на карту-схему ориентиров, а координаты их переданы в штабы артиллерийского и стрелкового полков.

И вот начался бой. Сотни артиллерийских орудий вели двухчасовую артподготовку. Лишь она закончилась, взвилась ракета, и командиры рот повели свои подразделения в наступление. Вдруг немцы открыли, с флангов пулемётный огонь по наступающим. Пробежав немного, солдаты залегли. Командир батальона поднялся из своего наблюдательного пункта и бросился вперёд. За ним последовали солдаты и под огнём противника ворвались в первые траншеи немцев. Завязался рукопашный бой.

В это время я держал под артиллерийским огнём немецкую батарею. Заметив, что наша пехота заняла первую линию обороны немцев, я повёл беглый огонь на уничтожение противника, позднее перевёл огонь своих орудий на пулемётные точки второго эшелона немцев.

В бою погибли разведчик и связной. Они с честью выполнили свой долг, и в моем сердце до сих пор хранится память о них.

С наступлением вечера бой начал утихать. Ночью он принял обычный характер. Вспышки ракет на переднем крае, короткие и длинные очереди трассирующих пуль… Так закончился день боя.

Блокада Ленинграда была прорвана в районе Ладожского озера на участке восьмого рабочего посёлка. Здесь войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились.

После того нелёгкого боя я не видел командира батальона 1236 стрелкового полка, ничего не знал о его судьбе. Прошли годы. И однажды встретил его в Лысьве. Это был Богацкий Николай Георгиевич. Сейчас он избран в городской совет ветеранов войны.

900 дней и ночей велись бои за оборону Ленинграда. Ни голод, ни холод, ни смерть не сломили защитников города. После войны на бывших рубежах обороны Ленинграда создан мемориальный комплекс «Зелёный пояс славы», в который вошло около 60 памятников и ансамблей.

А в те далёкие дни шагали мы по фронтовым дорогам, изрытым осколками мин, снарядов и бомб, освобождая Псков, Тарту, Ригу. На моих глазах сбывались пророческие слона народного поэта Латвии Яна Райниса:

 

Сеяли смерть вы.
Злобу и ненависть,
Их и пожните
На наших полях!

 

Герой Советского Союза Л. НЕЧАЕВ,
член городского совета ветеранов воины
(Нечаев А. Один бой из многих сотен: к 40-летию Ленинграда // Искра. – 1984. – 21 янв.)




 

Мне навсегда запомнилось 25 апреля 1945 года. В этот день батарея тяжёлых артиллерийских орудий, которой я командовал, была готова к открытию огня по Берлину. Хорошее настроение не покидало артрасчёты. Парторг Глущенко написал на выложенных у орудия снарядах: «Капут Гитлеру! За Ленинград!»

Торжественная минута приближалась. К ней мы готовились под Тулой, Ленинградом, Волховом, Псковом… Бойцы-батарейцы как могли, не жалея себя, приближали это мгновение. И вот оно наступило – мы у логова фашистского зверя…

Ко мне подошёл парторг Глущенко:

– Скоро, командир, начнётся!
– Приготовить орудия к стрельбе!

Расчёты работали слаженно. Заряжающие загнали снаряды в казённики, вложили заряды. Грозно подняв стволы, замерли орудия. После приказа даю команду:

– По фашистскому логову – огонь!

Громыхнули гаубицы. Тяжёлые снаряды, со свистом разрывая воздух, полетели к цели. На батарее замерли люди, ожидая результатов выстрелов. Каждому хотелось увидеть разрывы своих снарядов над городом, который для всех давно стал символом насилия и бесчеловечности. Бойцы оживились, когда увидели мощные разрывы где-то в центре города, которые слились в одно облако с другими – по Берлину били тысячи орудий.

Начались упорные уличные бои: сначала в пригороде, а затем и в самом Берлине. Бойцы пятой ударной армии рвались вперёд, чтобы поставить последнюю точку в войне. Но сделать это было непросто. Каждый дом гитлеровцы превратили в крепость с гарнизоном фанатиков, орудиями, пулемётами, фаустпатронами. Подавить такие мощные опорные пункты врага стрелковым подразделениям было сложно, нужны были более сильные орудия.

Наша батарея была поставлена на прямую наводку и от Силезского вокзала поддерживала полки 266-й стрелковой дивизии. По мере продвижения полков к центру города сопротивление гитлеровцев нарастало. Мы продвигались по 400–500 метров в сутки.

Ожесточённые бои шли 29 апреля на площади в районе городской ратуши – большого и красивого старинного здания из красного кирпича. Купол ратуши венчала высокая башня. С наблюдательного пункта я отчётливо видел часы на ратуше.

Сражение в Берлине с первых дней как бы раздробилось на отдельные бои, мелкие атаки, схватки за улицу, за дом, за этаж… В этих боях каждый командир взвода, роты, батареи самостоятельно принимал решения, взаимодействовал с отдельными танками, миномётами, одним словом, вёл солдат на штурм.

Парторг Глущенко находился в первом огневом взводе. Пока все шло нормально. Но случилось то, чего я опасался: стрелковое подразделение, выделенное для прикрытия огневых позиций батареи, в назначенное время не прибыло. Скорее всего противник задержал его. В середине дня батарея оказалась в кольце врагов. Внезапно гитлеровцы атаковали огневую позицию со стороны старинного собора. Несколько фаустпатронов разорвалось вблизи орудия, в это же время град пуль обрушится на огневые расчёты. Больше всего доставалось от пулемётов, разместившихся в сером особняке.

Приказал уничтожить пулемётные точки и сам встал к прицелу. Тяжёлая гаубица привычно ахнула. Пулемёты замолчали. Прорвавшихся вражеских автоматчиков забросали гранатами наши орудийные расчёты, встретив их дружным оружейным огнём.

Атака была отражена, а я все ещё надеялся, что к позициям батареи вот-вот подойдут если не стрелки, то танкисты прорвутся непременно.

– Глущенко, иди ко второму орудию! Помоги ребятам. Там убит лейтенант Карулин! – крикнул я.

Со всех сторон шла ружейно-пулемётная стрельба. Танк, ворвавшийся на площадь перед ратушью, на моих глазах был сожжён фаустпатронами. Всюду гремели бои.

С соседней улицы вырвалась большая группа солдат. Мне вначале показалось, что это наши бойцы на площади контратакуют противника. Но, к счастью, вовремя заметил ошибку – это были фашисты.

– Батарея, огонь! – даю команду.

На такой дистанции стрелять из мощных орудий мне никогда не приходилось.

А фашисты лезли и лезли, выползали из подвалов, переулков. Невзирая на потери, гитлеровцы уже в который раз бросались на огневые позиции батареи.

Замолчало одно орудие: погиб парторг Глущенко. Наступил момент, когда у последнего орудия в живых остались я и наводчик Игнатов. Казалось невероятным, но и теперь рубеж, занятый нашей батареей, оставался недоступным врагу.

– Держимся, товарищ комбат! – крикнул наводчик Игнатов. – Держимся! И загнал досыльником очередной снаряд в казённик орудия. Но, сражённый осколком, замертво упал на станину. Я остался один. Вдруг из-за домов вышла вражеская самоходка и открыла огонь по орудию. Взрывной волной меня отбросило. Когда я очнулся от боли, первое, что увидел, – цепи гитлеровцев, которые, горланя, наступали на огневую. Фашисты на опасаясь шли по площади во весь рост.

– Гаубица заряжена, – вспомнил я. Мысленно решаю – к орудию! – Дотянулся до шнура и с силой дёрнул его. Орудие охнуло. Снаряд разорвался в гуще атакующих. Много их осталось лежать на площади перед красным зданием ратуши. После выстрела фашисты смолкли. На всякий случай решил зарядить орудие. Остались два последних снаряда. С трудом загнал снаряд в казённик. В голове гудело, виски стягивало, как железными обручами, из уха пошла кровь.

По орудийному щиту снова защёлкали пули. Вражеский, пулемёт бил с чердака особняка. Я повернул ствол, навёл орудие и выстрелил. Крыша рухнула, похоронив под обломками пулемётчиков. А я открыл казённик, чтобы зарядить последний снаряд, но не смог – острая боль пронзила ногу, и я потерял сознание. Очнулся лишь в госпитале…

Там я и узнал, что бойцы 266 стрелковой дивизии овладели зданием ратуши. До дня Победы оставалось несколько дней.

 

Герой Советского Союза А. НЕЧАЕВ
(Нечаев А. Оставалось 9 дней // Искра. – 1985. – 16 марта.)

 

Подбор материалов и оцифровка текстов – Владимир ХВОРОВ

На заставке - изображение А. Нечаева на фоне яростного сражения прислала научный сотрудник Лысьвенского городского музея (Пермская область, Россия)  Н. Миронова