14.11.2019

Константин Борисовец родился в 1920 году в деревне Браново Слуцкого района Минской области в известной на весь Слуцкий район большой семье Борисовцов – владельцев кирпичного завода, расположенного в селе Басловцы (в настоящее время на месте этого завода – Басловское озеро).

На службу в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию Константин был призван в 1940 году. 22 июня 1941 года, когда мирную жизнь страны прервало вероломное нападение фашистской Германии, он с первого же дня войны принял участие в боях, был тяжело ранен и попал в один из эвакогоспиталей в г. Иванове.

На военное положение Ивановская область перешла на следующий день после начала войны. Область начала готовиться к приёму эвакуированного населения, раненых бойцов и командиров Красной Армии – этому способствовало наличие в городе высококвалифицированных медицинских кадров, развитой железнодорожной и речной транспортной сети, что делало область весьма удобной для приёма раненых [5, с. 199].

Основной штат развёртывавшихся эвакогоспиталей составили медицинские работники Ивановского государственного медицинского института и сотрудники центральных районных больниц Ивановской области. Для ухода за больными и помощи профессиональным врачам добровольно вызвались студентки, старшеклассницы, которые стали медсёстрами и нянечками.

Кроме младшего медицинского персонала, большой вклад в процесс возвращения раненых в строй внесло и гражданское население города. Жители близлежащих деревень и местечек были мобилизованы для ухода за тяжелобольными ранеными.

Одной из мобилизованных на работу в эвакогоспиталь, где набирался сил раненый боец Константин Борисовец, была молодая девушка Елизавета Михайловна Ёлкина.

В госпитале каждый день приходилось выполнять тяжёлую работу: ухаживать за ранеными, копать картошку, возить её в город, ездить за дровами в лес. Когда приходил эшелон с ранеными, принимали больных все, кто в это время был в госпитале: сёстры, нянечки, вспомогательный персонал – собирались в любое время дня и ночи, независимо от того, сколько они до этого проработали: сутки, двое или трое – раненых не оставляли без забот и внимания ни на минуту. Времени между сменами оставалось совсем мало – спали на полу, примостившись в любом месте, свободном от раненых.

Вечерами, если не было эшелона, собирались за большим столом легкораненые, сёстры, санитары, не ходячих раненых приносили товарищи на носилках и для поддержания духа раненых пели самые популярные песни тех лет: «Синенький скромный платочек», «Тёмная ночь», вспоминали родных и близких. В один из таких вечеров повстречались Константин и Елизавета.

Константин после тяжёлого ранения постепенно шёл на поправку, надеялся вернуться на фронт, но тяжёлое ранение и ампутация пальцев на руке не позволили вернуться в строй – врачи оказались непреклонны, и Константин был демобилизован.

Характер Константина не позволял ему сидеть без дела. После выздоровления он обращается в райком партии, и его направляют в кадровый аппарат отделения милиции. В ноябре 1941 года Константин Борисовец был принят на службу в 4-ое отделение милиции города Иваново на должность рядового милиционера.

Война войной, а молодость брала своё – Константин и Елизавета решили пожениться. После скромной свадьбы надо было где-то жить. На помощь и выручку младшей сестре Елизавете и молодой семье пришла старшая сестра Глафира Михайловна Ёлкина. К этому времени она уже была замужем за Павлом Евдокимовичем и носила его фамилию Доброхотова. Благо перед началом войны они с мужем построили свой просторный дом в пригороде города, в местечке Нежданово (Гурьянов К.В. Доброхотов Павел Евдокимович: жизнь и судьба / К.В. Гурьянов // Базис. 2018. № 1. С. 53–60. ISSN 2587–8042). А тут война, муж на фронте, на руках двое маленьких детей (семилетняя Аля и годовалый Славик) – почему же не пригласить родную сестру с мужем пожить в доме. Вместе и выживать проще в такое время, да и за маленькими детьми, если что, будет кому присмотреть. Так, Константин и Елизавета переехали в дом семьи Доброхотовых. Константин работал милиционером, Елизавета перешла на постоянную работу санитаркой в эвакогоспиталь.

За год до начала войны, в местечке Воронниково, недалеко от Ивановского силикатного завода начала застраиваться новая улица, дома строились или индивидуальным порядком (одноэтажные), или кооперативным с коммунальными квартирами (двухэтажные). Улица в 1940 году получила название Минская. Вот на этой улице, напоминавшей Константину своим названием о родной Белоруссии, молодой семье вскоре дали комнату. Система в доме – коридорная, то есть один большой коридор по всей длине дома, по сторонам располагались отдельные комнаты.

Комната была совсем маленькая. Кухни в доме не было, ни общей в коридоре, ни, тем более, в комнате. Но разве размер комнаты и отсутствие кухни могли омрачить счастье молодой семьи? Конечно же, нет! Ну, а то, что санитарные условия во дворе дома – так это разве проблема для крестьянки из России и парня из Белоруссии. Всего год назад сыграли свадьбу – и уже собственное жильё! В своей небольшой комнате Елизавета и Константин соорудили-поставили небольшую фанерную перегородку, таким образом, из маленькой «комнатёнки», как они её называли, получилась вполне приличная квартира с прихожей, кухней и комнатой. Самое главное, народ в каждой из «комнатёнок» подобрался доброжелательный, молодой, весёлый и, несмотря на молодость, чистоплотный. Во дворе же дома каждому хозяину комнаты полагался ещё и небольшой сарайчик – можно было хранить какие-то вещи, инструменты, а при хорошей жизни, на которую все надеялись после окончания войны, можно будет хранить некоторые запасы продуктов (картофель, соления-варения).

Таким образом, личная жизнь молодой семьи начала входить в нормальное русло: есть своя маленькая «комнатёнка», оба работают, близилась Великая Победа, а в 1944 году, 15 октября у Елизаветы и Константина родился сын, которого назвали Владимиром.

Служба в органах внутренних дел давалась Константину нелегко: с трудом привыкал к новой обстановке и людям. Друзей было не слишком много, но те, с которыми он был дружен, с ними был «словно не разлей вода».

Да, до победы оставалось уже совсем немного, всем уже было ясно – остаются считанные месяцы до полного разгрома врага, бойцы на фронте, а в тылу их родственники уже строили планы на свою мирную послевоенную жизнь. На волне патриотического подъёма и всенародного доверия к руководящей роли партии большевиков, уверенно ведшей страну к победе, было поистине массовое движение по вступлению в партию и на фронте, и в тылу. На службе проявились самые яркие качества Константина, которыми его наградила природа: стойкость, терпение, уравновешенность и способность на решительный поступок. Если и допускал промахи и ошибки в работе, никогда их не маскировал, не перекладывал вину на других. Всё это сыграло свою положительную роль – на одном из партийных собраний в райотделе милиции Константина Борисовца приняли кандидатом в члены ВКП(б).

Вскоре наступила и Великая Победа, страна лежала в развалинах. Но после окончания войны к проблеме военной разрухи добавилась ещё одна – резко возросла уголовная преступность. По сведениям Государственного архива Российской Федерации «…за первый послевоенный 1946 год в СССР было зарегистрировано органами внутренних дел 1 014 274 преступлений. Это оказалось на 20 % больше, нежели в 1945 г. В 1947 г. этот показатель неуклонно возрастал – зарегистрированных преступлений оказалось уже 1 234 377. Прирост по сравнению с 1945 г. составил чуть более 46 %. <…> Число разбойных нападений также впечатляло: в 1945 г. – 13 357, в 1946 г. – 29 368, <…> за 1940–1947 гг. число грабежей и разбойных нападений возросло на 236 %» [1, с. 7–8].

То есть, основной вид преступлений, по которому в первые послевоенные годы отмечался значительный рост, – вооружённые ограбления.

Эта специфика объяснялась следующими причинами.

Во-первых, следствием войны: война привела к тому, что оружие стало практически общедоступным, его можно было найти на полях сражений, в тайниках, да и приобретение его на рынках и базарах перестало быть какой-то проблемой.

Во-вторых, война в значительной мере сняла у основной массы мужского населения определённый психологический барьер в возможности применения оружия: естественное желание выживать в сложных условиях стало нормой – только что вернувшиеся с войны и не нашедшие своих родственников, своего дома, работы, то есть своего места в обыденной жизни, невольно становились источником социальной опасности. Кроме этого, среди бандитов оказалось немало участников войны, на фронте они научились стрелять и убивать, и поэтому, часто не раздумывая, пытались решать свои проблемы с помощью оружия. «…Драматическая эскалация уголовной преступности с 1946 по 1947 гг. напрямую связана с демобилизацией Красной Армии, когда уставшие от войны солдаты возвращались домой к родным, пострадавшим, наверное, не меньше, чем все воюющие армии вместе взятые» [2, с. 18].

Таким образом, города, посёлки, деревни страны были переполнены сомнительными, очень часто вооружёнными и отчаявшимися от нищеты людьми. Оперативная обстановка в стране осложнялась. В докладной записке заместителя председателя Комитета по учёту и распределению рабочей силы при Совете Министров СССР Л. Погребного заместителю председателя Совета Министров СССР В.М. Молотову от 20 марта 1946 года от 20 марта 1946 г. Констатировалось, что «…с момента издания закона о демобилизации старших возрастов личного состава Красной Армии от 25 сентября 1945 г. в города и сельские местности прибыли 5314,7 тыс. человек демобилизованных (1771,5 тыс. – в города и 3543,2 тыс. – в сельские местности)» [4, с. 129]. По словам Л. Погребного, многие возвратившиеся из Красной Армии длительное время «от 3-х до 4-х месяцев не поступают на работу, мотивируя необходимостью устройства своих квартирных и домашних дел».

Основными причинами, объясняющими это явление, были условия труда и его оплата.

Именно этими причинами и объясняется тот факт, что в первые, послевоенные годы целью грабежей, разбоев, краж были, в основном, одежда и продукты, а если в уголовных делах и фигурировали драгоценности и деньги, то цель была их продать или обменять на те же одежду и продукты.

Историк В.Ф. Зима одной из причин резкого всплеска преступности в 1946–47 гг. называет голод в промышленных городах в эти годы. Именно в эти годы хищения государственной собственности за год увеличились на 43,7 %, наиболее распространёнными преступлениями стали воровство пищевых продуктов и одежды. Бандитизм, разбой и грабежи возросли вдвое, причём треть от всех проявлений бандитизма приходилась на двадцать центральных областей России и концентрировалась в Москве или вокруг неё (5,1 %) [3, с. 35–52].

Горожане, как и во время войны, продолжали испытывать постоянное чувство голода. «…Осенью 1946 года, когда в стране начал нарастать голод, нормы распределения хлеба среди рабочих зависели не от степени их профессионализма и квалификации, а от отрасли производства и характера выполняемого труда. Так, в лёгкой и текстильной промышленности, располагавшейся в Ивановской области, суточная норма хлеба на одного рабочего не превышала 600 г., служащие оборонных предприятий получали до 700 г., тогда как наивысшая норма – до 1200 г. – выдавалась труженикам предприятий Министерства угольной промышленности, рабочим горячих и вредных цехов…» [4, с. 129]. На рынках и базарах продукты были, но для обычной рабочей семьи они были практически недоступны.

Погодные условия и, как следствие, неурожай 1946 года усугубил ситуацию. Кривая преступности в Иванове поползла вверх. Не только грабители-одиночки, но многочисленные банды действовали во всех районах города. Ограбления продовольственных баз, магазинов, квартир, следовали друг за другом, не редки были вооружённые нападения на улицах, во дворах, подъездах – на руках у населения было огромное количество огнестрельного оружия.

Несмотря на серьёзные усилия по реформированию отделов по борьбе с бандитизмом и уголовного розыска, пополнение их личным составом из числа демобилизованных, преступность отступала медленно. По-иному быть не могло, так как её основные причины – послевоенная разруха, тяжёлое экономическое положение и социальная необустроенность населения менялись медленно.

Проблема уголовного бандитизма особенно остро воспринималась жителями наиболее крупных городов и промышленных центров. 28 ноября 1946 года Министр государственной безопасности СССР В.С. Абакумов представил доклад заместителю председателя Совета Министров СССР Л.П. Берия, в котором отмечалось, что за период с 16 октября по 15 ноября 1946 года (всего один месяц) во вскрытых письмах жителей только шести областей – Московской, Курской, Ивановской, Орловской, Смоленской и Сумской областей было обнаружено 1232 упоминания случаев уголовного бандитизма [1, с. 8]. Но, кроме вскрытых писем, были и письма граждан в центральные и местные партийные органы, исполнительные комитеты, редакции газет, о том, что жизнь в городах и рабочих посёлках буквально превратилась в проблему выживания.

В Сводке писем, поступивших в газету «Правда» о бандитизме, воровстве и хулиганстве 17 ноября 1945 года, поступивших от жителей различных городов, читаем: «…Раздевают на улицах, срывают часы с рук – и это происходит каждый день. Жизнь в городе просто прекращается с наступлением темноты. Жители приучились ходить только по середине улицы, а не по тротуарам, и подозрительно смотрят на каждого, кто к ним приближается…» [2, с. 19–20].

Жизнь городов замирала с наступлением темноты. Для того, чтобы добраться домой после окончания смены, рабочие собирались группами по нескольку человек, пытаясь как-то обезопасить себя. Причём, с работы старались уходить засветло, на собрания и другие мероприятия, проводившиеся после смены, боялись оставаться.

Из письма Ш. родственнику, Иваново, 01 ноября 1946 г.: «…Тут все новости плохие, просто ужасные. Вчера бандиты напали на отца, мать и сестру. Они возвращались с поезда одни и им приставили к спине нож. Я даже не могу сказать, как это ужасно. Я сейчас работаю до 10 вечера и боюсь идти [домой] через базар. Нервы у всех напряжены…» [2, с. 10].

Из письма З. своему мужу, Иваново, ноябрь 1946 г.: «…Так много грабежей и убийств. Так страшно. Я прожила 61 год и никогда не было такого безобразия…» [2, с. 10].

Необходимо отметить, что такие письма жителей, их общение между собой, разговоры были связаны не только с реальным состоянием преступности в городе, но также провоцировались распространением различного рода слухов, то есть практическим отсутствием официальной информации. Так, именно первые послевоенные годы (1946–47), Иваново, как, впрочем, и многие другие города был переполнен слухами о неуловимой банде «Чёрная кошка». По слухам банда действовала с особой жестокостью, не оставляла свидетелей и на месте преступления обязательно оставляет свой знак – чёрного кота.

Слухи поддерживались ещё и тем фактом, что в общественном сознании послевоенная преступность рассматривалась и как следствие амнистии 1945 и 1946 гг., посвящённой победе в войне (Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией [Электронный ресурс] : Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 г. // СПС «Гарант». URL: http://base.garant.ru/70805508/#ixzz5I0KmerB4 (дата обращения: 10.06.2018); О распространении на работников железнодорожного и водного транспорта п. «в» статьи 1 и п. «в» статьи 3 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 г. «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией»» [Электронный ресурс] : Указ Верховного Совета СССР от 26 июня 1946 г. // СПС «Гарант». URL: http://base.garant.ru/70805498/#ixzz5I0NUuqPu (дата обращения: 10.06.2018)). По амнистии было освобождено от наказания свыше 730 тыс. человек, осуждённых к лишению свободы на срок не свыше трёх лет. Под амнистию не подпали уголовники-рецидивисты. В связи с этим послевоенная амнистия 1945–1946 годов ни в коей мере не может рассматриваться как сколько-нибудь серьёзная причина роста послевоенной преступности. На восприятие этой амнистии именно в таком качестве повлияли распространённые стереотипы, подводящие всех, кто побывал в местах заключения, под категорию «преступник» (а значит – потенциальный вор, разбойник, грабитель, убийца).

То есть, субъективная реакция жителей на состояние криминальной ситуации в городе после войны оказалась более острой, чем реальная. Разумеется, это не означает, что проблема послевоенной преступности существовала лишь в воображении жителей: люди не только опасались нападения бандитов и быть убитыми, ограбленными, они боялись остаться без средств к существованию, ведь, например, потеря продуктовых карточек в большей степени, чем потеря наличных денег практически означала голод в течение очередного месяца и, как итог, голодную смерть.

Историк, д. и. н., профессор Е.Ю. Зубкова констатирует: «…Страх людей перед уголовным миром опирался не столько на надёжную информацию, сколько происходил от её недостатка и зависимости от слухов. Грабежи в тех условиях заключали повышенную угрозу, ибо часто стоили людям их последних скудных пожитков. Именно бедность объясняет степень распространения страха, так же как она объясняет и размах преступности в послевоенные годы…» [2, с. 11].

Беспокойная и не совсем устроенная жизнь послевоенного города, слабая информированность жителей о реальном положении дел порождали не просто слухи, но и веру в то, что в Иванове действительно действует мощная преступная банда. Этими обстоятельствами стали пользоваться в своих интересах и настоящие уголовники: в течение 1945–46 годов в Иванове было задержано почти десять преступных групп, именовавших себя «Чёрной кошкой». В большинстве своём это были малочисленные группы, хотя существовали и вполне реальные крупные организованные преступные группы.

Мирная, спокойная жизнь для семьи Борисовцов отступила на второй план. На службе у Константина были введены круглосуточные дежурства, усилены меры по профилактической работе – обход частных домовладений, «малин», патрулирование неблагополучных районов, ночные дежурства возле продуктовых магазинов и продовольственных складов. В качестве поощрения сотрудникам органов охраны правопорядка, а коммунистам – особенно, в то время рассматривалось одно – быть всегда первым на самом трудном участке борьбы с бандитизмом. Было объявлено поощрение и коммунисту Константину Борисовцу – за добросовестное отношение к службе на должности рядового милиционера и исполнение своих служебных обязанностей 20 февраля 1945 года он был назначен на должность участкового уполномоченного.

Константин иногда не приходил домой сутками, а когда Елизавета дежурила в госпитале, дома, в запертой комнате их маленький сын Владимир оставался один. Иногда бывало и так, что за полночь удавалось сходить домой – умыться, побриться, переодеться и снова идти на работу.

Так было и 4 июня 1947 года.

Несмотря на лето, погода в этот год здорово подкачала – весь день шёл снег, дул пронизывающий ветер. После окончания суточного дежурства – традиционное оперативное совещание у начальника милиции: участковые уполномоченные докладывают о состоянии своих закреплённых участков, проведённой работе, посещённых домах, профилактических беседах с гражданами; оперативные дежурные о зарегистрированных происшествиях; руководители оперативных групп – о выездах на места происшествий, разрабатываемых оперативно-розыскных мероприятиях и т. д.

Совещание у начальника милиции прошло быстро и закончилось в полночь. Сотрудники стали расходиться по домам, собрался домой и Константин. Путь из райотдела домой лежал по территории своего участка, поэтому Константин решил пройти мимо магазина возле Ивановского кирпичного завода № 2, куда днём завезли товар. Погода была ненастная, ночью и снег пошёл ещё сильнее, и ветер усилился, несмотря на летнюю июньскую ночь, и всё это – на руку преступникам.

Было два часа ночи, Константин шёл по своему родному местечку Минеево. На крышах домов лежал снег, под ногами намело небольшие сугробы.

И это в июне месяце! Константин прикидывал, что будет в этом году с урожаем – не помёрзнут ли хлеба. До дома оставалось совсем немного, оставалось только посмотреть, всё ли в порядке возле магазина, а потом домой.

Подходя к магазину, участковый не сразу заметил группу людей, но заметив, инстинктивно шагнул в тень дощатого забора. Сработала фронтовая привычка, хоть и пробыл на фронте рядовой Борисовец совсем немного. Эта привычка выработалась и годами службы в должности рядового милиционера, когда приходилось «сидеть в засадах», выслеживая «ракетчиков» в первые годы войны или «брать малину» с бандитами – в конце войны. Участковый стал наблюдать за действиями людей – на улице глубокая ночь, а три человека возле продовольственного магазина что-то грузят на большие санки. Вот ведь, – подумал Константин, – на улице лето, июнь месяц, а они с санками, не иначе, как заранее спланированная поездка, не с тележкой же!

Прикинул, а если завтра снег растает, и никаких следов! Погрузив какие-то мешки и несколько ящиков, подозрительно оглядываясь, трое начали медленно удаляться в сторону от магазина.

Константин вышел из тени и решительно шагнул к троим. Как и положено по уставу, представился: «Участковый уполномоченный Борисовец. Прошу предъявить документы. Кто вы и что везёте в этот поздний час?». Мужчины оторопели, не ожидали встретить кого-то ночью, тем более участкового, хотя население и знало, что магазины по ночам очень часто проверяются дежурными патрулями милиции. Начали оправдываться, что везут свои вещи, друг, мол, переехал на новую квартиру, вот помогают перевезти домашний скарб. В ответ на вопрос: почему ночью, ответили, что днём работали, вот и выбрали свободное время.

Участковый попросил показать, что же это за скарб у «друга» упакован в фабричную упаковку ящиков и заметил, что один из мужчин наклонился над мешками, а двое других, сунув руки в карманы, начали потихоньку окружать Константина полукругом. Но годы службы сыграли свою роль – участковый успел выхватить табельный пистолет. Два выстрела раздались практически одновременно – стреляли мужчина от санок и участковый. Константин стрелял не на поражение, сработала милицейская привычка: взять живым. Преступник корчился возле санок, Константин тоже был ранен.

Но он, к сожалению, не успел среагировать на нападение двоих, обходивших его с боков.

Выхватив ножи, они с двух сторон кинулись на милиционера. Борьба была упорной, но неравной. Раненый Константин не смог противостоять двум нападавшим крепким мужчинам, он упал под ударами ножей.

Так погиб Константин Борисовец, кандидат в члены КПСС, 26-летний сержант милиции. До конца своей жизни он остался верен Присяге и Партии: не щадя своей крови и самой жизни всемерно беречь народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу.

На следующий день, рано утром 5 июня 1947 года Елизавету Михайловну, дежурившую в госпитале, по служебному телефону вызвали в отделение милиции. Вчера вечером она, не дождавшись Константина с дежурства, ушла на работу – это было обычное дело. Но, всю ночь как-то ныло сердце, то ли погода влияла, то ли чувствовало беду. Она шла по улицам, на зелёных деревьях лежал выпавший прошлым вечером и ночью снег. А сердце билось всё тревожнее.

Но вот и отделение милиции. Дежурный сразу же проводил её в кабинет начальника отделения милиции. Только открыв дверь, у Елизаветы Михайловны подкосились ноги: на столе лежали форменная шапка-ушанка, кобура и портсигар. Знакомый, тот самый, что недавно она подарила мужу. Начальник усадил её в кресло, налил воды, смысл его слов смутно доходил до сознания: «Участковый уполномоченный Константин Ефимович Борисовец сегодня ночью геройски погиб при задержании троих вооружённых преступников».

Похоронили Константина Ефимовича на ивановском кладбище Балино со всеми воинскими почестями. Несмотря на июнь, под ногами всё ещё лежал снег, дул настолько ледяной ветер, что Почётному караулу была объявлена зимняя форма одежды.

Долго потом ночами Елизавете Михайловне казалось, что в замочной скважине поворачивается ключ, и в комнату входит Константин – пришёл с дежурства, – всё никак не могла поверить в смерть мужа.

Через год, на могиле К.Е. Борисовца, с воинскими почестями был установлен памятник погибшему.

Борьба сотрудников правоохранительных органов с преступностью в первые послевоенные годы принесла свои плоды. Пик преступности пришёлся на первый мирный 1946 год, в течение которого было выявлено более 36 тысяч вооружённых ограблений и свыше 12 тысяч случаев бандитизма. По сводкам МВД СССР, за период с 1 января 1945 года по 1 декабря 1946 года было ликвидировано 3757 антисоветских формирований и организованных бандгрупп, а также 3861 связанных с ними банд, было уничтожено почти 210 тысяч бандитов (Сталинское чудо: как СССР прожил первый год после войны [Электронный ресурс] // Рамблер: официальный сайт. URL: https://weekend.rambler.ru/read/39829484 kaksssr-prozhil-pervyy-god-posle-voyny/ (дата обращения: 22.06.2018)). Таким образом, с 1947 года уровень преступности в СССР пошёл на убыль.

Память о К.Е. Борисовце и сегодня бережно хранят в УМВД по Ивановской области и в районном отделе, где служил Константин Ефимович.

В 1997 году в сквере у здания УМВД России по Ивановской области (г. Иваново, пр. Ленина, 37) был открыт Мемориал погибшим сотрудникам ОВД. Этот Мемориал сооружён в память о погибших при исполнении служебных обязанностей сотрудниках органов внутренних дел Ивановской области, начиная с 1918 года. В центре композиции, на большом камне – орёл с расправленными крыльями. На гербе МВД, укреплённом на камне, нанесена надпись: «Вечная память».

На двух мемориальных стелах, по сторонам композиции нанесены фамилии погибших милиционеров, в том числе и фамилия участкового уполномоченного сержанта милиции К.Е. Борисовца.

Ежегодно к Мемориалу приходят сотрудники и ветераны органов внутренних дел почтить память погибших и возложить цветы к памятнику.

В отделе милиции № 2 города Иванова 12 ноября 2010 года была открыта мемориальная доска (Увековечены имена пяти ивановских милиционеров [Электронный ресурс] // официальный сайт «Ивановская газета». URL: http://ivgazeta.ru/read/2816/ (дата обращения: 27.05.2018)), на которой есть и фамилия участкового уполномоченного сержанта милиции К.Е. Борисовца.

Стремление быть достойным высокой чести стоять на страже прав и интересов граждан нашей великой Родины передалось от Константина Ефимовича его сыну Владимиру Борисовцу. Елизавета Михайловна растила сына одна. Трудно приходилось, работала санитаркой, дежурила сутками. «Не будь так много хороших людей, – вспоминала она, – наверное, не выдержала бы».

Владимир закончил восемь классов средней школы, поступил в профессионально-техническое училище. Подошло время – был призван на военную службу в Советскую Армию. Служил в составе Группы советских войск в Германии (г. Виттенберг, Германия).

После демобилизации на семейном совете решали, куда пойти вчерашнему солдату на работу? А Володя сказал, волнуясь: «У меня отец был милиционером. Погиб на посту. Пойду в милицию!».

Комсомолец В. Борисовец стал милиционером первого отделения дивизиона Управления общественного порядка г. Иванова, которому незадолго до этого было присвоено имя отважного и мужественного солдата порядка Константина Ефимовича Борисовца, павшего при исполнении служебных обязанностей (Михайлов Ю. В отделении имени отца / Ю. Михайлов // Ленинец: газета (г. Иваново). 21 ноября 1967 г. № 230 (7904). С. 2–3).

Владимир не раз на дежурствах рисковал своей жизнью, задерживая преступников. «В отца пошёл, – с гордостью говорит о сыне Елизавета Михайловна. – Довольны им на службе, хвалят».

Дежурства, как правило, вечером, а с утра у Владимира занятия в школе рабочей молодёжи.

Окончив её, он мечтал поступить в юридический институт, всю свою жизнь посвятить милицейской работе. Но, это, как говорится, совсем другая история и тема новой исследовательской работы.

История становления и деятельности сотрудников советской милиции имеет огромное историческое и познавательное значение. Это неотъемлемая часть истории нашей страны. В военных подвигах и трудовых свершениях советского народа есть весомая часть труда нескольких поколений сотрудников советской милиции. История советской милиции – это неразрывный и концентрированный опыт десятилетий её борьбы за обеспечение общественного прядка, свидетельство беззаветного служения народу.

В изучении истории органов внутренних дел, реконструкции биографий отдельных сотрудников ОВД заложен заряд огромной воспитательной силы. «…Историческая правда скрепляет общество, служит духовным, ценностным фундаментом для развития, помогает людям разных поколений ощущать себя действительно единой сплочённой нацией…» (Выступление Президента Российской Федерации В.В. Путина на заседании Российского организационного комитета «Победа» 20 апреля 2017 года [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента Российской Федерации. URL: http://kremlin.ru/events/president/ news/54347 (дата обращения: 27.05.2018)).

Автор выражает признательность и благодарность семьям детей, внуков и родственников К.Е. Борисовца – Светлане Владимировне Романовой (Борисовец), Галине Николаевне и Вячеславу Павловичу Доброхотовым, Елене Валентиновне Ивановой – за предоставленные сведения, материалы и документы из семейных архивов, оказанную помощь в подготовке материала к публикации.

 

Константин ГУРЬЯНОВ,
кандидат технических наук, доцент, Почётный сотрудник МВД России, преподаватель, Саратовская государственная юридическая академия, колледж экономики, права и сервиса (г. Саратов).
Базис. 2018. № 2(4). www.engels.ruc.su/science/basis/

На заставке - Константин Ефимович Борисовец.


 

Библиографический список

1. Богданов, С.В. «Теневая» грань советской повседневности первых послевоенных лет: власть, общество, уголовная преступность / С.В. Богданов // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009. № 103. С. 7–15. ISSN 1992–6464.

2. Бурдс, Дж. Советская агентура: Очерки истории СССР в послевоенные годы (1944–1948) / Дж. Бурдс // Москва-Нью-Йорк: Современная История, 2006. 296 с. ISBN 978–0–9789937–0–2.

3. Зима, В.Ф. Голод в России 1946–1947 гг. / Ф. Зима // Отечественная история. 1993. № 1. С. 35–52.

4. Пыжиков, А.В. Рождение сверхдержавы. 1945–1953 годы / А.В. Пыжиков, А.А. Данилов. М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2002. 319 с. ISBN 5–22403309–8.

5. Тюрина, О.В. Работа госпиталей Ивановской области в годы Великой Отечественной войны / О.В. Тюрина // Бюллетень Национального научно-исследовательского института общественного здоровья имени Н.А. Семашко. 2015. № 3. С. 198–200. ISSN 2415–8410.