14.11.2016

XVII век для наших предков был, возможно, самым суровым и безжалостным. Сто лет беспрерывных войн на своей и чужой территориях: со шведами, турками, с братьями по вере, московитами. Смуты, казачьи бунты, шляхетские рокоши, конфедерации, «домовые войны» магнатов… Во внешней политике – авантюры и интриги, во внутренней – яростное наступление католицизма и суд инквизиции. За эти сто лет Речь Посполитая, в состав которой входили и белорусские земли, несколько раз оказывалась на грани гибели…

В силу разных причин мы до сих пор не имеем полного и достоверного представления о некоторых событиях того времени. Поэтому, несомненно, большое значение имеют новые сведения из архивных хранилищ. Однако при этом ещё важнее объективная интерпретация фактов. Одним из «открытий» нынешнего XXI века стало обнаружение в наших архивах «грамот», в которых упоминалось имя княжны Софии Олелькович в контексте, который позволял усомниться в её православном вероисповедании.

Сразу следует оговориться, «грамоты» действительно существуют, они неоспоримо относятся к XVII веку. Их наличие, прямо скажем, настолько смущает некоторых православных исследователей, что они просто предпочитают замалчивать их существование. Но надо ли нам бояться? Быть может, следует просто проанализировать факты и выяснить, кем и с какой целью были писаны эти документы? О принадлежности Софии, последней из рода Олельковичей, к Православию имеется так много свидетельств, что сомнения тут, в общем-то, неуместны. Между тем, документы были обнародованы с соответствующими комментариями – быть может, они появились для того, чтобы очередной раз испытать нас в вере нашей [1, с. 46–51].

Речь идёт о двух очень похожих по содержанию и форме записях: в актовой книге брестского гродского суда от 6 февраля 1600 года и минского гродского суда от 18 февраля 1600 года. Записи подтверждают отказ княжны Софии от брака с Янушем Радзивиллом по причинам близкого родства и принадлежности к разным вероисповеданиям. Причём, из текстов можно сделать вывод, что заявление своё делала София Олелькович публично. Княжна «мовила иж их Мс пан виленски есми чынил тое постановление з их Мс паном воеводичом виленским в недорослых летах моих не будучи ведом воли мои а знал и тое близкое кревности которая межу моим и Их Мс паном Ианушом Радивилом ест так теж и с того ИМ пан Иануш Радивил не ест набоженства костёла католицкого которого я ест о чем всем я тепер маючы лета зиполные а взявшы певную ведомость и постерегаючы того абым таким непорядным и с тым моим за Их Мс пана Иануша Радивила вперёд пана Бога не ображала а потом абы теж учтивого и маентность моих до жадных небеспеченств не приводила на тое постановение через Их Мс пана виленского и ИхМс паном воеводичем виленским учынене не позволям и в малженство з Их Мс паном Ианушом Радивилом вступовати не хочу и прошу абы мне в том от Их Мс пана виленского жаднее безправе не деляло…» [2, s. 29].

Видимо, в ответ на это заявление Януш Радзивилл, заинтересованный в том, чтобы брак всё-таки состоялся, подписывает соответствующий обязующий документ: «Поскольку княжна Её Милость… розная в религии со мною… Её Милость никаким образом к своей религии привлекать не могу, а каплана… по вере её римской должен дозволить содержать и опекать…» [2, s. 64].

И, наконец, имеется письмо Януша Радзивилла, писанное им родичу, несвижскому князю Миколаю Криштофу Радзивиллу Сиротке 29 июля 1600 года. В этом письме Януш сообщает о том, что ожидает папского разрешения на брак с католичкой [3, с. 41].

Разбираясь с этим материалом, конечно же, труднее всего объяснить, как православный человек может объявлять себя в присутствии многих свидетелей католиком. Но возможно, юная София этого и не делала. Обратимся к фактам. Доподлинно известно, что отец святой, князь Юрий, будучи искренним приверженцем Православия, в супруги себе взял католичку Барбару Кишку. В той части Речи Посполитой, которая называлась Великим Княжеством Литовским, для подобных смешанных браков существовала традиция: мальчиков крестили по вере отца, девочек – по вере матери [4, s. 169]. Значит, маленькая София должна была бы быть крещена в католичество. Вместе с тем, известно и то, что несколько поколений Олельковичей, начиная от сына защитницы Слуцка, княгини Анастасии, пытались оспорить данное положение вещей и добивались крещения и дочерей своих в Православие. Князь Юрий, предчувствуя близкую кончину, не видел другого способа сохранить род в Православии, кроме крещения в свою веру единственной дочери, от которой рассчитывал получить православных внуков.

Однако, волею судьбы сирота попала под опеку двоюродных дядюшек-католиков – Ежи (Юрия) и Иеронима Ходкевичей. В архивах обнаружено немного документов этого периода, в которых упоминалось бы имя Софии. Из переписки опекунов друг к другу и к ближайшим родичам известно, что содержалась девочка то в виленском дворце Ходкевичей, то в Бресте, иногда бывала и в родном Слуцке, конечно же, не без опекунского сопровождения.

И ещё один факт – Ходкевичи принуждали Софию принимать участие в католических богослужениях по поводу религиозных праздников [5, s. 43]. Может ли свидетельствовать это о переводе девочки в католичество? Нет. Но о твёрдом замысле перевести воспитанницу в католичество – безусловно. Если в завещании князя Юрия Олельковича значилось условие сохранения дочери в православной вере, католичкой София могла бы стать лишь по своей воле и по совершеннолетии. Этого срока, вероятно, опекуны и ждали.

Согласно свидетельствам современников, Иероним Ходкевич с семьёй довольно часто жил в слуцком замке, пользуясь почестями, положенными только владельцам города. При этом сама София по воле Ходкевичей находилась где-нибудь в Бресте или Новогрудке. В 1595 году «слуцкое сидение» семьи опекуна настолько затянулось и ввело случчаков в такие расходы, что горожане с радостью открыли ворота казацкому войску Северина Наливайки. Жену и детей Ходкевича казаки не тронули, но забрали с собой 12 лучших слуцких пушек, 80 гаковниц, 700 ружей. Кроме этого Наливайко потребовал для своего войска пять тысяч коп грошей литовских (около 384 кг серебра).

Переход юной Софии в католичество, видимо, был нужен Иерониму Ходкевичу для того, чтобы девушка-наследница не могла рассчитывать на заступничество своих единоверцев, православных, объединившихся для обороны от нашествия католицизма в братства.

Когда в 1594 году было подписано брачное соглашение между Ходкевичами и Радзивиллами, невесте в то время едва исполнилось девять лет, жениху – пятнадцать [6, s. 8]. После смерти Юрия Ходкевича в 1595 году его брат Иероним подтвердил обещание, данное Радзивиллам. При этом определена была даже дата предстоящего брака – 6 февраля 1600 года. С единственной оговоркой, сделанной, на первый взгляд, исключительно в интересах юной невесты: брак может не состояться в том случае, если повзрослевшая София заявит о своём несогласии. Соответствующий пункт в договор был внесён, скорее всего, «на всякий случай», чтобы иметь вескую и мотивированную причину для отказа семье жениха.

Известно, что Ходкевич воспользовался-таки этой оговоркой, когда чуть ли не перед самой свадьбой Радзивиллы начали требовать от него отчёта о доходах с земель Олельковичей за все время опекунства. Мы знаем о виленском вооружённом противостоянии двух магнатских семейств, оспаривавших право на владения Софии Олелькович [7, с. 469–471; 9, с. 39–40,245]. Но, как оказывается, было и противостояние иного рода. О нем как раз и свидетельствуют записи в актовых книгах гродских судов. Причём, учитывая то, что Ходкевичи обычно всегда сами выступали от имени воспитанницы (даже письма Янушу за неё писали), предположить, что княжна, хотя и была предъявлена суду, но не все из записанного были именно её слова – нетрудно. Действительно, София могла противиться браку – есть свидетельства, что девушка мечтала стать монахиней. Достоверным может быть также опасение совершить грех, став супругой близкого родича. Ведь бабушка Софии, Катажина Теньчиньская, похоронив мужа, приняла брачное предложение овдовевшего во второй раз отца Януша и стала его третьей женой (Правда, Януш был сыном «Перуна» от княжны Острожской). Могла княжна заявить и об опасении вступать в брак с человеком иного вероисповедания. Однако все, что касается католичества самой Софии, наверняка приписано по настоянию опекуна, уверенного в беспрекословном послушании Софии, которую он, как ему казалось, уже подготовил духовно к переходу в латинскую веру.

Происхождение остальных «католических» документов в отношении Софии Олелькович объясняется просто. Влюблённый Януш Радзивилл, не зная, что София все ещё православная, заявил сначала о своей толерантности к «католичеству» Софии, а в письме к папе даже и о готовности принять веру невесты. И смиренно просил главу Католической Церкви разрешить его брак: «Меня, также принимающего святую католическую веру, пускай Ваша Святость захочет поддержать и своей властью помочь с этим браком… и сама панна, чтобы могла в католической вере без вреда для своей религии жить со мною»… [9, с. 41]. Послание в Рим было отправлено 20 июня 1600 года.

Мы знаем, чем, в конце концов, закончилось дело. София стала супругой Януша, но он остался в кальвинизме до конца жизни. Это первое из доказательств того, что невеста не была католичкой. Ведь иначе Янушу пришлось бы исполнять обещанное папе Римскому.

Вторым доказательством следует считать то, что разрешение на этот брак, кроме папы Римского, давал и патриарх Константинопольский.

Третьим – наличие у княгини Софии православного духовника – иеромонаха Прокофия.

Четвёртым – не просто опекование, а ревностное рвение Софии в защите прав православных своих подданных. Этому рвению не мог не поддаться и супруг Софии, рождённый православной матерью. Дошли до нас, между прочим, горестные стенания главы униатской Церкви Ипатия Потея, который нарекал на Софию, как на подстрекательницу мужа в религиозных вопросах.

Пятым доказательством следует считать погребение Софии в православном соборе – слуцком Свято-Троицком храме. Как бы ни уважали в те времена православные люди честного человека другой веры, но в православной святыне его бы не упокоили – нам неведомы такие случаи.

Шестым – наличие на территории Киево-Печерской лавры памятной плиты в честь Софии, поставленной супругом после её кончины [10, с. 365]. Утверждение, что это могло быть сделано киевскими монахами как традиция хоронить тут благодетелей-Олельковичей, – не выдерживает никакой критики. Ведь нет на территории обители ни плиты, посвящённой дяде Софии, католику Яну Симону Олельковичу, ни её матери, ни бабушке.

Но главным доказательством православия Софии Слуцкой следует воспринимать те многочисленные чудеса, которые происходят у мощей её в православном храме и по молитве православных.

Святая праведная София Слуцкая, моли Бога о нас!

 

Николай БОГОДЗЯЖ, Ирина МАСЛЕНИЦЫНА
Из материалов церковно-научной конференции, посвящённой 400-летию преставления святой праведной Софии Слуцкой и 400-летию основания Свято-Петро-Павловского собора в Минске (Минск, 3 мая 2012 г.).


 

1. Бабкова, В. У. Тры дакументы пра Зафею Слуцкую / В. У. Бабкова // Архіварыус. Зборнік навуковых паведамленняў і артыкулаў. Вып. 2. – Мн., 2004. – С. 83–92; Скеп"ян Н. Да пытання пра веравызнанне Соф"і Слуцкай // Беларускі гістарычны часопіс. – 2006. – № 10.

2. AGAD. AR., dz. IV, nr 41.

3. Собрание древних грамот и актов городов Минской губернии, православных монастырей, церквей и по разным предметам. – Мн., 1848.

4. Dubas-Urbanowicz, Е. Magnackie małżeństwa mieszane w Wielkim Księstwie Litewskim w XVI–XVII w. Władza i prestyż. Magnateria Rzeczpospolitej w XVI–XVIII wieku / E. Dubas-Urbanowicz. – Białystok, 2003.

5. AGAD.AR., dz. V, nr 20.

6. Tragedia albo początek upadku znacznego w X. Litewskiem. Z recopismu Kzysztofa Zenowicza, wojewody brzeskiego. Atheneum. – T. III. – Wilno, 1845.

7. Брянцевъ, П. Д. Йсторія Литовскаго государства съ дръвнейшихъ временъ / П. Д. Брянцевъ. – Вильно, 1889.

8. Ельскі, А. Выбранае / А. Ельскі. – Мн., 2004.

9. Собрание древних грамот и актов городов Минской губернии, православных монастырей, церквей и по разным предметам. – Мн» 1848.

10. Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Литовское и Белорусское Полесье. – Т. 3. – СПб-Москва, 1882.