28.06.2017

Многие интернет-издания, в том числе и известная Википедия, утверждают, что Станислав Богуш-Сестренцевич, первый митрополит всех римско-католических церквей в России, могилёвский архиепископ, администратор виленской епархии, председатель римско-католической духовной коллегии некоторое время учился и даже окончил Слуцкую кальвинистскую школу. На этот вопрос в своей монографии «Митрополит С. Богуш-Сестренцевич: формирование правительственной политики по отношению к Римско-католической церкви на белорусских землях (конец XVIII – первая четверть XIX в.)» ответили заведующий кафедрой экономической теории Гродненского государственного аграрного университета, кандидат исторических наук, доцент Андрей Иванович Ганчар и Михаил Аркадьевич Попов.

В подразделе «Путь С. Богуша-Сестренцевича к епископскому сану» авторы приводят следующую информацию и факты.

Станислав-Ян Богуш-Сестренцевич родился 3 сентября 1731 г. в небольшой белорусской деревушке Занки Волковысского повета Новогродского воеводства (теперь Свислочский район Гродненской области) в семье шляхтича Яна БогушаСестренцевича и Корнелии Одинец. Его отец был по вероисповеданию кальвинистом, мать – католичкой. По настоянию матери младенец был крещен (5 сентября) по римскокатолическому обряду в Заблудове (теперь Подлясское воеводство, Польша) о. Кшиштофом Божиловским. Но впоследствии возобладало мнение отца, и мальчик был воспитан в кальвинизме.

О родителях будущего митрополита известно мало. Его отец Ян Богуш-Сестренцевич (1687–1771) носил титулы михневского старосты и стародубского стражника. Он погиб в октябре 1771 г., защищая собственный дом в Ралле от барских конфедератов. Мать Станислава – Корнелия Одинец (1698–1773) была дочерью вилькомирского стражника Михаила Одинца. Она умерла в июле 1773 г. в возрасте 75 лет от туберкулеза.

У Станислава Богуша-Сестренцевича было 2 брата и как минимум 5 сестер. Сам митрополит был вторым по счету ребенком. Первенцем была девочка – Дорота. 24 июня 1745 г. она вышла замуж за колачевского старосту Гжегожа Мацкевича и родила ему четырех детей [АннуКатажину (была окрещена 28 августа 1746 г.), Яроша-Михала (10 августа 1747 г.), Гжегожа-Яна (22 сентября 1748 г.) и Кшиштофа-Петра]. После смерти мужа Дорота повторно вышла замуж за Юзефа Тухановского. В марте 1737 г. в семье Сестренцевичей появился третий ребенок – Регина. 5 февраля 1769 г. она вышла замуж за королевского хорунжего Александра Микулича и в браке с ним родила двух сыновей: Александра-Яна (окрещен 25 марта 1771 г.) и Станислава-Стефана (9 июля 1772 г.). Через полтора года (в сентябре 1738 г.) родилась сестра будущего митрополита – Елена, в конце июля 1741 г. – брат Ян-Леон, в феврале 1742 г. – Петронелия-Констанция. В собственном дневнике С. Богуш-Сестренцевич также неоднократно упоминает имя брата Людовика, а в завещании – имя сестры Анны (Рыкачевской).

На протяжении всей своей жизни митрополит неустанно помогал своим многочисленным родственникам. Именно благодаря его протекции Ян в 1775 г. был назначен королем Станиславом-Августом Понятовским камергером (шамбеляном). В 1778 г. С. Богуш-Сестренцевич забрал брата к себе в Могилев. Там его жена (Генриетта Нольд) стала управляющей всем домашним хозяйством митрополита. В июле 1799 г., благодаря стараниям митрополита, Ян был назначен маршалком Главного Литовского трибунала. Он умер 9 (21) апреля 1826 г. Постоянную помощь С. Богуш-Сестренцевич оказывал также детям Яна: Станиславу, Яну, Амалии (Элеоноре) и Екатерине. Племянников он устроил офицерами в императорскую гвардию, но те вскоре решили уйти в отставку. На гражданской службе они не смогли продвинуться, и митрополит вновь был вынужден просить императора (22 февраля 1798 г.) об их повторном приеме в гвардию. Станислав и Ян Сестренцевичи были приняты в драгунский полк Шепелева поручиками и посланы вместе с экспедиционным корпусом в Италию. Но и там дядя не оставил их без внимания. Он написал (20 января 1800 г.) письмо А.В. Суворову, в котором просил о протекции для своих племянников. Амалию и Екатерину С. Богуш-Сестренцевич устроил (7 апреля 1799 г.) в Святоекатерининский институт благородных девиц, обучение в котором давало огромные возможности для выгодного замужества, что и произошло. В 1800 г. Амалия вышла замуж за будущего генерал-майора (тогда еще полковника) И.С. Гурьялова, а Екатерина – за капитана Девелева. Не меньшую помощь оказывал митрополит и второму брату – Людовику. 18 (29) апреля 1789 г. он назначил его управлять имениями, принадлежащими Бобруйской плебании, настоятелем которой являлся. А 6 (17) января 1800 г. добился назначения Людовика советником департамента по римско-католическим делам.

Все биографические работы белорусских исследователей не обходятся без упоминания роли С. Богуша-Сестренцевича в судьбе одного из родоначальников современной белорусской литературы – Винцента Дунина-Марцинкевича. К сожалению, на сегодняшний день трудно точно установить, кем приходились они друг другу. Известно лишь, что в 1819 г. десятилетний Винцент был отправлен своей матерью Марией Недзвецкой в Санкт-Петербург на попечение митрополита. Возможно, зацепку в распутывании клубка родственных связей дадут последующим исследователям следующие факты. 14 мая 1800 г. С. Богуш-Сестренцевич написал письмо «любезному племяннику» лейтенанту Российского военно-морского флота Игнатию Ивановичу Марцинкевичу, который участвовал в походе Ф.Ф. Ушакова в Италию и служил на флагманском корабле «Святой Апостол Павел». 7 декабря 1800 г. митрополит пообещал подарить Францишке Марцинкевич «в виду ее скорого выхода замуж» 300 рублей.

Таким образом, будущий митрополит рос и воспитывался в многодетной протестантской семье. Любовь и привязанность к своим родственникам он пронес через всю жизнь, за что неоднократно был обвиняем своими недругами в непотизме.

Вскоре после рождения сына семья Сестренцевичей переехала из Занков в Ралле (современная Литва, в 30 км от Кальварии). Сам Станислав рос болезненным и слабым. Хотя родители, беспокоясь за здоровье сына, учебой его не утруждали, к третьему году жизни тот уже умел читать. А когда будущему митрополиту исполнилось 7 лет, он был определен родителями в частную школку бродячего учителя П. Косарина, который в то время учил детей мозырского стольника Яна Конарского в соседнем фольварке Бурняны. Вскоре подросли сестры Стася, и Косарин начал попеременно переезжать от одного фольварка к другому вместе со своими учениками. Один квартал они учились в Бурнянах, на остальную часть года ребятишки вместе со своим учителем перебирались в дом Сестренцевичей. Шляхта подобных бродячих учителей уважительно называла бакалаврами. Под их руководством дети получали поверхностные знания латинского и польского языков, начал арифметики и геометрии.

В 12 лет мальчик должен был покинуть дом, чтобы продолжать образование. В отечественной историографии, вслед за С. Шантырем и Д.А. Толстым, сложилась ошибочная версия об обучении будущего митрополита в Слуцкой кальвинистской школе. Данной версии противоречат свидетельства самого Станислава Богуша-Сестренцевича, который в дневнике пишет о том, что в 1743–1745 гг. он учился в Кейданах (Кедайняе, Литва), где кальвинисты Великого княжества Литовского содержали пансион. Фундаментальный труд И. Глебова по истории Слуцкой гимназии также не упоминает имя будущего могилевского митрополита в списке ее наиболее известных выпускников. Так или иначе, но мальчик получал обычное образование шляхтича-протестанта Великого княжества Литовского. Учебный курс в кальвинистских школах состоял из четырех классов с двухлетним сроком обучения каждый. Обучение велось на польском языке (младшие классы) и на латинском (старшие). Преподавали латинский, древнееврейский, древне-греческий, немецкий и польский языки, основы логики, риторики, право, историю, математику, физику, музыку, гимнастику, фехтование, пение. В своем дневнике Станислав Богуш-Сестренцевич упоминает фамилии своих преподавателей и однокашников в Кейданской школе. Ректором школы был Жук, проректором Велямович, проповедником – Свида. Вместе с молодым С. Богушем-Сестренцевичем учились Волк, Гелах, Чиж, Конарский.

На похоронах стародубского хорунжего Волка 24 июня 1745 г. (день св. Иоанна Крестителя) тринадцатилетний ученик Кейданского пансиона произнес трогательную надгробную речь. Она настолько понравилась членам общины, что те решили собрать средства на дальнейшее образование столь талантливого юноши и отправить его за рубеж. Мало кто сомневался, что из него выйдет прекрасный пастырь, талантливый проповедник и ученый защитник кальвинизма. Отец внял настойчивым требованиям родственников и согласился выслать сына учиться за границу. 17 августа 1745 г. С. Богуш-Сестренцевич выехал в Берлин. Там его ждал родственник Оскерко, чиновник прусской администрации, который должен был помочь юноше устроиться на учебу. Отец проводил его до Кенигсберга. 20 сентября 1745 г. будущий митрополит приехал в Штатгарт Щецинский, где ночью в одной из гостиниц был обкраден. Правда, С. Шантыр видит другую причину исчезновения денег: С. Богуш-Сестренцевич просто-напросто их промотал.

Не имея средств на существование, юноша был вынужден пойти служить наемником в прусскую королевскую армию. Центральная Европа в то время была охвачена войной за австрийское наследство (1740–1748 гг.). Год тому назад (в августе 1744 г.) прусский король Фридрих II без объявления войны вторгся в Саксонию и Чехию. В сентябре 1744 г. его войска заняли Прагу, а в июне 1745 г. нанесли поражение австросаксонским войскам при Гогенфридеберге. Как раз в это время в конце сентября 1745 г., имея от рождения 14 лет, С. Богуш-Сестренцевич был завербован поручиком Застровым на службу в прусскую королевскую армию. После одномесячной подготовки (23 ноября) он был отправлен в Галле в пехотный полк под командованием подполковника Клейста в корпус герцога Леопольда Ангальт-Дессау (1676–1747). В битве под Кессельдорфом (15 декабря 1745 г.) юнец был тяжело ранен картечью в правую руку. Хотя С. Шантыр и тут сомневается в том, что С. Богуш-Сестренцевич был ранен в бою, считая ранение следствием дуэли. Изувеченные солдаты прусской королевской армии были не нужны. К тому же, 25 декабря 1745 г. Фридрих II заключил с Марией-Терезией мирный договор в Дрездене. Как итог, в конце декабря 1745 г., едва подлечив рану, С. Богуш-Сестренцевич был выписан из госпиталя и уволен. В благодарность за службу он получил 100 талеров на путевые издержки от герцога Л. Ангальт-Дессау. Так завершилась его трехмесячная военная служба в рядах прусской королевской армии.

26 декабря Станислав был уже в Берлине. Причины последующих действий С. Богуша-Сестренцевича для нас покрыты тайной. Из его дневника нам известно, что в Берлине жил его дядя Оскерко. Кроме того, в банке Битнера отцом был открыт счет на его имя. Однако Станислав не поехал к своему родственнику, а отправился в римско-католическую церковь в одном из предместий Берлина, где обратился за помощью к отцу-доминиканцу Аманду (Арманду). Тот, узнав, что отец Стася «живет в 4 милях от Сейнского доминиканского монастыря, с приором которого они вместе учились в Риме», помог одинокому, духовно и физически страдающему юноше. Доминиканец поселил его у себя, а когда боли в руке немного улеглись, проводил к дяде Оскерко. Прощаясь с ним, отец Аманд сказал: «Советую тебе взять за пример святого Мартина. Добрый Бог дает его тебе, чтобы ты мог его наследовать, ибо Он сделал так, что, как тот святой, ты на пятнадцатом году жизни стал солдатом, твой спокойный характер упростит тебе это наследование: может, как он, станешь католиком, может епископом, может, как он, доживешь до 81 года. Но сейчас ты находишься на подготовительном этапе образования, проси Бога, чтобы показал тебе твое призвание, учись всему, более всего тренируй память, которой в большой степени обладаешь, помня, что с возрастом дар этот уменьшается. Прощай».

Дядя устроил племянника учиться в гимназию св. Иоахима (Joachimisch Schule). Станислав учился старательно. Изучал языки: немецкий, французский, английский, латинский, древнегреческий. Однако уровень преподавания в гимназии был низким. Под воздействием шумной ватаги школяров он начал курить трубку, потягивать пиво в кабаках и посещать всякого рода гулянья и вечеринки. Все это время рана в правой руке нестерпимо ныла и гноилась. Усилия докторов результатов не давали. Воспоминания С. Богуша-Сестренцевича насыщены жалобами и проклятиями в их адрес. Уверенность в глупости докторов поддерживали в письмах и расстроенные родители. Чтобы как-то себе помочь, юноша начал усилено интересоваться медициной.

Окончание гимназии давало право на зачисление в университет, и 8 октября 1748 г. будущий митрополит был зачислен на философский факультет университета Франкфурта-на-Одере. Особый интерес у него вызывали естественные науки, особенно математика. Юноша много читал, в особенности философов (Г. Лейбница, Х. Вольфа, Дж. Локка, Х. Томазия).

Интеллектуальная Германия в то время активно впитывала и развивала идеи Просвещения. Одним из основополагающих вопросов, поднятых мыслителями этого времени, была проблема реформирования традиционного христианства и церковно-государственных отношений. Тридцатилетняя война (16181648 гг.) породила кризис христианских конфессий. Это привело к резкому падению их авторитета и росту негативного отношения большинства сословий немецкого общества к традиционным формам христианства. Среди протестантских и католических священнослужителей в очередной раз начинают раздаваться голоса о необходимости реформирования церкви. В протестантизме наиболее влиятельным было течение пиетизма, возникшего во второй половине XVII в. Главными идеологами этого движения были Ф.Я. Шпенер (1635–1705), А.Г. Франке (1663–1727) и Г. Арнольд (1666–1714). Опираясь на идеи ранней Реформации, они подчеркивали сугубо личностный характер веры как внутреннего переживания, интимного отношения к Богу, доступного каждому и потому независимого от религиозных учений, догматики, церковных обрядов, духовенства. На первый план выдвигалось непосредственное нравственное содержание веры, сердечное отношение к ближнему, к его заботам и потребностям.

В не меньшем кризисе находилась и Римскокатолическая церковь. В XVIII в. в очередной раз обострилась проблема взаимоотношений папы и западноевропейских монархов. Последние стремились подчинить церковь государственному контролю по примеру протестантских государей и рассматривали папскую власть не иначе как посягательство на полноту своих полномочий. Не затрагивая вопроса о правильности догматов католицизма (а наоборот, подавляя любые попытки поставить их под сомнение, как это было, например, с янсенистами во Франции), католические монархи наделяли себя правом назначения епископов на вакантные кафедры, правом ликвидации монашеских орденов и правом посредничества во взаимоотношениях между местной (партикулярной) церковью и Римом. Система государственного протектората над костелом в XVII-XVIII вв. во Франции получила название галликанизма, в Испании и Португалии – регализма, в Австрии – иосифинизма, в германских княжествах – фебронианства. Само собой, подобного рода мероприятия западноевропейских правительств натыкались на сопротивление со стороны папы. Между приверженцами и противниками примата папы разгорелась жесткая политическая и идеологическая борьба. Нет сомнений, что она повлияла на формирование позиции Станислава Богуша-Сестренцевича, как приверженца идей автокефалии и государственного протектората над церковью.

В марте 1750 г. боли в руке обострились до такой степени, что Станислав решился на операцию (28 марта 1750 г.). Видимо, она прошла успешно, и 4 декабря 1750 г. молодой человек обнадежил отца, что ко дню Пятидесятницы рана, наконец, заживет.

В это время образ жизни С. Богуша-Сестренцевича по-прежнему оставался далеким от идеала. Оказавшись к июлю 1751 г. в долгах, он ночью сбежал из Франкфурта-на-Одере и выехал на Родину.

27 августа 1751 г., после шестилетнего отсутствия, Станислав Богуш-Сестренцевич вернулся в родительский дом [338, с. 9]. Там он застал только одну мать. Шутник-сын решил ее разыграть. Приказал доложить, что прибыл немец, который привез письмо от Стася. Мать первоначально не узнала его и только после признания сына наступила радостная минута встречи.

Последующие два года были наполнены поиском работы. Дневник С. Богуша-Сестренцевича пестрит краткими сведениями о его многочисленных обращениях к магнатам с предложением своей помощи. Мытарства, казалось, завершились после знакомства в Гродно (во время проходящего там со 2 по 26 октября 1752 г. Вального сейма) с епископом варминским Адамом Грабовским. Обладая рекомендациями столь высокопоставленного церковного иерарха можно было не сомневаться в благоприятном исходе собственных усилий. Дав рекомендательное письмо, варминский епископ вместе с тем предложил С. Богушу-Сестренцевичу стать римско-католическим священником. Но тот отказался, сославшись, что еще слишком молод.

Лишь в ноябре 1753 г. молодой человек получил приглашение стать учителем у детей князя Станислава-Игнацы Радзивилла (1722–1787) и переехал в Жирмуны (теперь Вороновский район, Гродненской области).

Именно во время работы воспитателем у Радзивиллов произошло возвращение С. Богуша-Сестренцевича в католицизм и возникло желание стать священником. К сожалению, в своем дневнике митрополит ничего не говорит об этом. В биографической литературе существует две версии мотивов, подтолкнувших его принять такое решение. Самое романтическое мнение высказано С. Шантырем. Причина перехода в католичество заключается в несчастной безответной любви пылкого молодого человека к богатой и знатной красавице. Та, чтобы избавиться от надоедливого воздыхателя, поставила непременным условием своего согласия на замужество смену конфессий. Условие любимой было выполнено, но та позабыла о своем обещании. В отчаянии молодой человек принял духовный сан.

По всей видимости, более правдоподобным объяснением причин, побудивших Станислава Богуша-Сестренцевича стать священником, является мнение, высказанное М. Годлевским. В Жирмуны часто приезжал молодой католический иерарх – виленский прелат Игнацы Массальский. Ему понравился молодой образованный учитель, с которым можно приятно поговорить, который благовоспитан, умеет выслушать и, кажется, разбирается во всех отраслях человеческого знания. Игнацы Массальский предложил С. Богушу-Сестренцевичу принять священнический сан. Понимая, что подобное предложение молодого иерарха открывает огромные возможности и перспективы, которых никогда не достигнуть, будучи простым гувернером, будущий митрополит вряд ли колебался.

Вместе со своими воспитанниками в 1759 г. он выехал в Варшаву, где Николай и Ежи Радзивиллы были определены их отцом в Варшавский главный коллегиум пиаров. Вместе с ними учился и С. Богуш-Сестренцевич. Он посещал лекции по моральной теологии, догматике и каноническому праву, читаемые отцом Петром Феликсом Мизерским (в 1759–1761 гг.), изучал историю Римско-католической церкви, преподаваемую профессором Бойдыцким (в 1762 г.). Под научным руководством последнего он в 1762 г. защитил магистерскую диссертацию на тему «De infallibilitate papae» («О непогрешимости папы»).

В то же время (15 марта 1762 г.) виленским епископом стал Игнацы Массальский. Он добился от нунция А.М. Дуррини (27 марта 1763 г.) диспенсы – прощения того, что С. Богуш-Сестренцевич «был рожден не отцом-католиком и был воспитан в ереси». Последняя преграда на пути к духовному сану была снята.

В течение трехмесячного обучения в Варшавской семинарии миссионеров (с апреля по июль 1763 г.) будущий митрополит прошел все ступени рукоположения в священники. 7 апреля 1763 г. в варшавском соборе Непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии он был посвящен епископом А. Залусским в духовный сан. 29 мая – в костеле св. Креста рукоположен епископом Ю. Олендзким в субдьяконы, 12 июня – в дьяконы. 3 июля – в священники. 15 августа 1763 г. Станислав Богуш-Сестренцевич отслужил первую в своей жизни мессу.

Пользуясь поддержкой и доверием со стороны епископа И. Массальского и протекцией Радзивиллов, молодой священник начал быстро продвигаться по церковной иерархической лестнице. Еще 20 мая 1763 г. он был назначен епископом Я. Лопатинским каноником Жмудской капитулы. В ноябре 1765 г. король Станислав-Август Понятовский назначил С. Богуша-Сестренцевича настоятелем в Гомеле и Бобруйске. Приходы служили для молодого священника только средством для содержания. Сам же он беспрерывно находился при И. Массальском, фактически исполняя при нем функции секретаря. Вскоре виленский епископ решил отблагодарить своего любимца: назначить виленским кафедральным каноником. Ради этого И. Массальский пошел даже на конфликт с капитулом. От нунция А.М. Дуррини он добился согласия на то, что ближайшая открывшаяся вакансия в виленском капитуле будет предназначена С. Богушу-Сестренцевичу. Подходящий случай не заставил себя долго ждать. В 1766 г. старый и болезненный Адам Коллонтай, занимающий должность прелата-кантора, решил назначить себе коадъютора. Но в роли своего помощника и наследника престарелый иерарх видел совсем не креатуру епископа. В свои наследники А. Колонтай метил полюбившегося ему кс. Антония Завадского. Раздраженный тем обстоятельством, что старик отнюдь не желает уступить, И. Массальский 27 февраля 1766 г. на собрании капитула поставил вопрос о правомочности решения А. Коллонтая и предложил вместо А. Завадского назначить коадъютором С. Богуша-Сестренцевича. Капитул не поддержал епископа и 14 июня 1766 г. официально назначил кс. А. Завадского коадъютором прелата. Станислав Богуш-Сестренцевич не смирился с таким решением и несколькими месяцами позже (6 ноября) подал иск в диоцезиальный суд – Виленскую консисторию. Судебный процесс продолжался полгода и закончился в марте 1767 г. поражением И. Массальского и его любимца. Правда, за отказ от коадъютории С. Богуш-Сестренцевич должен был получить 300 «червонных» злотых, из которых в реальности ему отдали лишь треть. Только через два года (2 марта 1768 г.) после смерти Томаша Корсака Станислав Богуш-Сестренцевич, наконец, получил место каноника в Виленском кафедральном капитуле.

В это время доверие И. Массальского к С. Богушу-Сестренцевичу возрасло настолько, что, выезжая за границу в 1766–1767 и 1771–1772 гг., он поручил именно кс. Станиславу управление Виленской диоцезией. В отсутствие своего покровителя С. Богуш-Сестренцевич 13 ноября 1771 г. под воздействием известия об убийстве отца барскими конфедератами огласил эмоциональную проповедь, в которой осудил всякую попытку неповиновения королю. Ее значение для будущей судьбы митрополита оказалось огромным: благодаря ей он не только приобрел благосклонность короля Речи Посполитой, но и впервые обратил на себя внимание российской императрицы и ее посла Г. Сальдерна. Неслучайно о нем вспомнят, когда российское правительство будет искать подходящую кандидатуру на пост главы российских католиков.

Таким образом, несмотря на первоначальное крещение по римско-католическому обряду, С. Богуш-Сестренцевич рос и воспитывался среди протестантов; был солдатом, воевал и был ранен; учился во Франкфуртском университете, был воспитателем у Радзивиллов; вернулся в католицизм и принял священнический сан. Благодаря протекции И. Массальского и Радзивиллов он достиг ряда церковных должностей и стал правой рукой виленского епископа. Воспитание в поликонфессиональной среде сделало С. Богуша-Сестренцевича толерантным. Учеба в Германии расширила его кругозор и позволила приобщиться к лучшим идеям западноевропейской философской мысли эпохи Просвещения. Набожность и серьезное отношение к исполняемым обязанностям были по достоинству оценены виленским епископом И. Массальским и Радзивиллами, которые помогли ему подняться к вершинам иерархической лестницы Римско-католической церкви на белорусских землях.