24.04.2015

В ночь с 29 на 30 июля 1943 года на станции Осиповичи в Беларуси была совершена самая грандиозная наземно-транспортная диверсия за всю историю Второй Мировой войны. В результате её было уничтожено четыре воинских эшелона: один с топливом и авиамаслом; два с боеприпасами, один с бронетехникой.

Совершил диверсию 27-летний комсомолец-подпольщик Фёдор Крылович из Осипович. За неё три партизанских командира получили в начале 1944 года звания Героев Советского Союза. Лишь о самом диверсанте «забыли». Войну Ф.А. Крылович завершил с единственной наградой – медалью «Партизану Великой Отечественной войны», которую вручали всем участникам партизанского движения.

Только по настойчивой инициативе секретаря ЦК ЛКСМБ Кирилла Мазурова в декабре 1948 года – в связи с 30-летием образования БССР – его наградили орденом Ленина. Но орден – не золотая звезда Героя. Автор самой результативной диверсии умер в 1959 году в бедности и забвении.

Его 90-летие в марте 2006 года и 50-летие со дня смерти в ноябре 2009 года не были отмечены ни властями, ни общественностью Беларуси.

Фёдор Крылович родился в 1916 году в Минске в семье железнодорожника. Его отец Андрей Андреевич и до, и после революции работал кондуктором. Детские и юношеские годы Фёдора прошли в Осиповичах, здесь он окончил семилетку. Поступил в Витебский электротехникум, но учёбу пришлось бросить из-за материальной нужды. Чтобы помочь семье, работал сразу в двух местах: электриком на железнодорожной электростанции в Осиповичах и одновременно помощником уполномоченного в городском отделе физкультуры и спорта.

В армию был призван в 1937 году, окончил школу связистов в Ульяновске. Стал сержантом, воевал на Халхин-Голе и у озера Хасан. Потом участвовал в войне с Финляндией. Вернулся в Осиповичи летом 1940 года.

Вот что рассказал бывший подпольщик Леонид Верещагин:

«Фёдора знали и любили в городе. Высокого роста, широкоплечий, он был необыкновенно подвижным, общительным, смелым и решительным парнем. В военной гимнастёрке, подтянутый и стройный, он мог посоперничать с любым в весёлом танце на предвоенной вечеринке. Всем этим он притягивал к себе молодёжь. Те, кто помладше, стремились подражать ему. Для нас слово Фёдора было законом».

Почти как в стихотворении Маршака: «в белой футболке, стройный и крепкий…, знак ГТО на груди у него»… Прямо-таки плакатный представитель сталинской молодёжи. Такого хоть на Северный полюс посылай, хоть в Китай на борьбу с японскими милитаристами.

Услышав 22 июня 1941 года по радио о начале войны с Германией, сержант запаса Крылович немедленно явился в военкомат. Но в армию его не взяли – наркомат путей сообщения забронировал кадры железнодорожников. И уйти с товарищами на восток не удалось: немецкие танки, обойдя Осиповичи, вышли к мосту через Березину и отрезали путь на Могилёв. А уже 30 июня немцы вошли в Осиповичи.

Эта узловая станция во время оккупации стала важной базой Вермахта. Здесь располагались склады, формировалось или разгружалось множество военных эшелонов.

Организованного подполья в Осиповичах поначалу не было. Группы сопротивления возникали стихийно. На железнодорожном узле такую группу возглавил машинист паровозного депо Марк Шведов. В неё вошёл и станционный электромонтёр Фёдор Крылович. Подпольщики занимались саботажем: сыпали песок в буксы колёс, повреждали цилиндры у паровозов, неправильно переводили стрелки, пуская вагоны под откос.

Фёдор, имевший навыки радиолюбителя и армейскую специальность связиста, собрал радиоприёмник. В доме Крыловичей подпольщики слушали передачи из Москвы. Постоянный приём и запись сводок вёл отец Андрей Андреевич. Он в 1943-м ушёл в партизаны. В борьбе против оккупантов участвовали также его сын Алексей и дочь Софья – брат и сестра Фёдора. Все они погибли.

В феврале 1943 года совещание партийных функционеров в Москве (пленум ЦК КПБ) поставило задачу партизанам: проникать в города с целью создания агентурных групп на важнейших военных объектах. Весной 1943 года с Фёдором Крыловичем встретился секретарь Могилёвского подпольного обкома ЛКСМБ Павел Воложин, уполномоченный ЦК ЛКСМБ в зоне Осиповичи – Бобруйск. Он поручил ему расширить масштаб диверсий и акций саботажа на станции и в городе [1].

В донесении Воложина секретарю ЦК ЛКСМБ К.Т. Мазурову от 2 июля 1943 года сказано:

«Имел свидание. Подобрался замечательный парень. Он у меня уполномоченный по г. Осиповичи – Крылович Ф.А. Он по моему поручению организовал 9 комсомольских организаций по 3–4 человека в организации. Ребята толковые и энергичные, только нужен материал. Стыдно признаваться, что нет тола и мин. Жду. Этот Крылович Федя замечательный парень, энергичный и инициативный, исполнительный. Вот, что он проделал за своё пребывание в Осиповичах: кроме этих 9 организаций у него есть ещё 11 человек диверсантов и 5 распространителей литературы. Состав – комсомольцы и молодёжь. Друг с другом они не связаны. Эта группа уничтожила за своё существование 21 цистерну с горючим, 13 платформ с горючим. Выведено из строя 38 электромоторов, дизель электростанции выведен из строя на 6 месяцев (…) переправил в партизанские отряды 52 человека молодёжи. Парень хорошо знает работу подполья, конспирации. Поставил перед ним ряд новых задач и основное – активизация действий созданных организаций».

В середине июля 1943 года Воложин встретился с командованием спецотряда наркомата госбезопасности БССР «Храбрецы», базировавшегося в Октябрьском районе Могилёвской области. В отряде он получил две магнитные мины английского производства [2]. Их дали в обмен на обязательство поставлять из Осипович разведывательную информацию, в которой нуждались чекисты. Мины «по цепочке» переправили Крыловичу.

В ночь с 29 на 30 июля 1943 года электромонтёр Крылович заступил на дежурство по станции Осиповичи. Мины лежали на дне переносного ящика с инструментами. Темнело, когда на станцию прибыл эшелон с жидким топливом. Скоро он должен был уйти в южном направлении, в сторону Курска. В это время с путей вызвали дежурного электрика: вышел из строя семафор в Северном, или, по-другому, Могилёвском вагонном парке. В сопровождении немца-охранника Крылович отправился к семафору. Когда провожатый отвлёкся, Фёдор установил мину на бочке с бензином на платформе в голове эшелона, вдоль которого они шли. Вторую мину ему удалось поставить на такой же бочке в хвосте состава. Обе должны были взорваться в пути.

Но тут произошло неожиданное. Вместо того, чтобы немедленно отправить эшелон с бензином из Осипович, станционное начальство приказало передвинуть его в Северный парк, где находились составы с боеприпасами и военной техникой.

Фёдор уже вернулся домой, когда прозвучал первый взрыв. Ночное небо озарило пламя от горящих бочек с бензином. Минут через 10–15 от взрыва второй мины детонировали боеприпасы в соседнем эшелоне. В городе, словно от землетрясения, зашатались здания, заколебалась земля. Над станцией взметнулся гигантский огненный смерч. Пламя перекинулось на эшелон с танками и бронемашинами. Казалось, горело все – составы, земля, даже небо. Оглушительные взрывы, разлетающиеся в разные стороны на сотни метров осколки и неразорвавшиеся снаряды, бушующий в разных местах огонь – все слилось в сплошной гул. По свидетельствам очевидцев, «взрывы и пожар продолжались до 12 часов дня», то есть, 10 часов подряд.

Свидетельства об этой диверсии сохранились в немецких документах. Дежурный офицер оперативного отдела 203-й охранной дивизии сделал следующую запись в дневнике боевых действий:

«30.07.1943. Около 2 часов на станции Осиповичи на железнодорожном составе с горючим взорвалась магнитная мина. В результате пожара сгорело 29 цистерн с бензином, 60 вагонов с боеприпасами и эшелон с боевой техникой. В результате взрывов боеприпасы разбросаны по всей территории. Срочно затребованы пиротехники из Минска и Могилёва для обезвреживания всюду разбросанных снарядов и бомб. По данным 550-й полевой комендатуры, потери до сих пор составили 3–4 солдата убитыми, 27 солдат и 6 железнодорожных служащих ранено».

В своей радиограмме в Москву командир отряда «Храбрецы» Александр Рабцевич сообщил:

«…В результате пожара сгорели 4 эшелона, в том числе 5 паровозов, 67 вагонов снарядов и авиабомб, 5 танков типа «тигр», 10 бронемашин, 28 цистерн с бензином и авиамаслом, 12 вагонов продовольствия, угольный склад, станционные сооружения. Погибло около 50 фашистских солдат» [3].

Позже Рабцевич представил рапорт с уточнёнными данными:

«Уничтожены 25 вагонов с бензином (в бочках), 8 цистерн с авиамаслом, 65 вагонов с боеприпасами, 5 танков «Тигр», 3 танка Л-10, 7 бронемашин (все 15 машин находились на ж/д платформах), 12 вагонов с продовольствием, 5 паровозов, кран для подачи угля, угольный склад. Повреждены иные станционные сооружения. В окрестностях сгорели 9 домов».

Конечно, столь крупные потери обусловило, в основном, стечение обстоятельств. Однако этот факт не умаляет заслуги Крыловича.

Бывший офицер генерального штаба Вермахта Э. Миддельдорф спустя несколько лет после войны написал в своей книге:

«Действия русских партизан во время проведения крупных наступательных и оборонительных операций сильно затрудняли обеспечение немецких войск и проведение оперативного маневра… Крупного успеха добились партизаны также в июле 1943 года, когда ими на станции Осиповичи был уничтожен эшелон с горюче-смазочными материалами, два эшелона с боеприпасами и чрезвычайно ценный эшелон с танками “Тигр”» [4].

На танки «Тигр» германское командование возлагало большие надежды в операции «Цитадель». Оно несколько раз откладывало начало наступления под Курском именно из-за недостаточной укомплектованности штурмовых частей этими боевыми машинами.

После взрыва Фёдор Крылович ушёл из города в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду, которой командовал В.И. Ливенцев. Возглавил в отряде диверсионную группу, совершил ряд успешных операций.

Вскоре началась делёжка результатов диверсии в Осиповичах. Делить было что, к тому же наступил подходящий момент – победа в битве на Курской дуге.

Само собой разумеется, что выдающийся подвиг Крыловича с самого начала никто не собирался преподносить как деяние бойца-одиночки. Осиповичскую диверсию требовалось обязательно включить в планы и достижения конкретных структур.

В этом плане соперничали два основных ведомства. Центральный штаб партизанского движения во главе с первым секретарём ЦК КПБ Пантелеймоном Пономаренко и подчинённый ему Белорусский штаб партизанского движения под руководством второго секретаря ЦК КПБ Петра Калинина. Они олицетворяли партийно-советский элемент на оккупированной территории. Опираясь на местный актив, они «поднимали на борьбу» гражданское население.

Наркомат госбезопасности СССР во главе с Лаврентием Берией и наркомат госбезопасности БССР (шеф – Лаврентий Цанава) делали ставку на диверсионно-разведывательные группы (ДРГ) профессионалов-чекистов. В СССР их тоже называли партизанами, хотя по сути дела они являлись бойцами специального назначения.

Кроме того, в тылу врага действовали ещё и подпольные комсомольские организации, а также армейские ДРГ.

Вот все они и отчитывались: секретари подпольных райкомов партии и комсомола, командиры спецотрядов НКГБ, диверсионно-разведывательных групп Генштаба Красной Армии. Кто же из них имел больше «прав» на Крыловича?

На этот вопрос был найден следующий ответ: чьи мины – тому партизанскому начальнику и записать диверсию. Но это было бы правильным, если бы вместе с минами Фёдор получил и конкретное задание. А таковое отсутствовало, имелось лишь общее указание «совершать диверсии».

В результате сварливой делёжки результатов операции «для истории» была предложена следующая схема: а) Крылович получил мины от чекистов; б) при посредничестве комсомола; в) под общим партийно-советским руководством.

Такая формулировка в принципе устраивала всех. Соответственно, «в зачёт» осиповичской диверсии в начале 1944 года звания Героев Советского Союза получили трое руководящих товарищей из разных партизанских ведомств: А.М. Рабцевич, В.И. Ливенцев и Н.Ф. Королев.

Справка

Рабцевич Александр Маркович (1898–1961), на службе в царской армии в 1916–17 гг., в Красной армии в 1918–1924 гг., в 1920 окончим школу комсостава РККА. В 1921–24 гг. командовал диверсионно-террористической группой в Западной Беларуси. В 1936–39 гг. был инструктором и командиром диверсантов в Испании. С июля 1941 командир роты отдельной м/с бригады. С июля 1942 г. командир диверсионного спецотряда НКВД «Храбрецы». По официальным данным, отряд за два года осуществил на территории 14 районов БССР 218 диверсий. В 1945–52 гг. на службе в органах МГБ БССР.

Ливенцев Виктор Ильич (1918 – после 1997) окончил в 1941 г. Гродненское военно-политическое училище. В августе – ноябре 1941 г. один из руководителей подполья в Бобруйске. С ноября 1941 командир партизанского отряда, с февраля 1943 г. – командир 1-й Бобруйской партизанской бригады. В 1944–50 гг. на руководящей работе в ЦК комсомола БССР. В 1958–78 гг. на руководящей работе в Комитет по ФиС при Совмине БССР. В 1978–86 гг. управделами ЦК КПБ.

Королев Николай Филиппович (1906–1972), родом из деревни в Осиповичском районе. Образование начальное. С 1930 г. рабочий, затем председатель колхоза. С 1937 г. зам. председателя, потом председатель Осиповичского райисполкома. В партии с 1939 г. С июля 1941 г. командир партизанской группы, отряда, бригады в Могилёвской области. В июле 1943 – марте 1944 г. командир соединения, генерал-майор. После войны на советско-партийной работе в Могилёве и Могилёвской области.

Но почему в советской военной истории были затушёваны и автор взрыва и сама «диверсия века»? Видимо потому, что диверсия Крыловича оказалась похожей на знаменитое «ленинское бревно на субботнике» – в том смысле, что очень многим хотелось иметь к ней отношение.

В фундаментальном труде «История второй мировой войны 1939–1945» (Москва, 1976, том 7, с. 314) сказано:

«…в ночь на 30 июля комсомолец-подпольщик Фёдор Крылович из оперативной группы «Храбрецы» совершил на Могилёвском железнодорожном узле крупную диверсию».

Авторы статьи явно что-то недослышали и потому напутали. Диверсия была совершена не в Могилёве, а в так называемом Могилёвском (он же Северный) вагонном парке станции Осиповичи. Для примера: Киевский вокзал находится в Москве. А главное, Крылович никогда не входил в спецотряд «Храбрецы»… Но ветераны-чекисты пользовались большим влиянием в Институте военной истории Минобороны и сумели провести свою линию.

Кроме того, кому «было положено» – те награды уже получили. Ещё и поэтому определение «крупнейшая диверсия времён Второй мировой войны» руководящие товарищи сочли неуместным. Стали называть её просто «значительной операцией» – одной из многих. Кто её автор и чем награждён? Какая разница! Общеизвестно, что Победу ковали массы под мудрым руководством коммунистической партии и лично товарища Сталина…

Было даже сказано о том, что «крыловичей у нас много», и что вообще диверсантская удача – как у фотографа. Человек случайно оказался в нужное время в нужном месте и просто нажал кнопку. Правда, никто не задал публично элементарного вопроса: почему в нужном месте каждый раз оказывался именно Крылович, а не те «товарищи», которые руководили партизанским движением из просторных уютных землянок, обшитых парашютным шёлком? И не мог задать без вреда для собственного здоровья. Ведь суть советской идеологии сводилась к идее, что отдельный человек – ничто. А «руководящая и направляющая сила» – это все!

Взгляните на старую любительскую фотографию. На её обратной стороне надпись:

«День победы 9-е мая 48 г. Осиповичи, стадион «Локомотив».

На память племянникам от дяди Феди».

Девушка рядом с «дядей Федей» нас не волнует, нам интересен только он сам. «Дяде» на карточке всего лишь 32 года, но это не просто подпольщик Фёдор Андреевич Крылович. Это супердиверсант. Он самостоятельно осуществил одну из крупнейших диверсий всей Второй мировой войны. В результате её были уничтожены сразу 4 эшелона с боеприпасами и техникой – свыше 100 вагонов, цистерн и платформ с грузом. И это не партизанская байка, не выдумка из липового отчёта подпольного райкома. Диверсию подтверждают немецкие документы.

Тогда почему на фотографии, сделанной через три года после Победы, китель подпольщика не украшен цветным металлом от воротника до нижней пуговицы? Ни единой награды – ни ордена, ни медали. А потому, что не было их у Фёдора Крыловича!

И вот представьте себе тот праздничный день в Осиповичах. Народ собрался на стадионе и возле него. Полощутся флаги, играет духовой оркестр. Фронтовики толпятся у киосков с пивом. Вспоминают боевые эпизоды. А Фёдор здесь словно чужой. Здоровый мужик, а не похоже, что воевал. То ли бывший заключённый, то ли из тех, кто в эвакуации «оборонял Ташкент».

Вот почему в его взгляде чувствуется безмерная тоска…

В интервью журналу «Смена» (№ 20, 1970 г.) бывший начальник Центрального штаба партизанского движения Пантелеймон Пономаренко сказал:

«Если бы речь шла о самой выдающейся операции, совершенной одним человеком, я бы, не задумываясь, ответил: уничтожение четырёх военных эшелонов на станции Осиповичи в июле 1943. Их взорвал комсомолец Фёдор Крылович»…

Хорошо это было ему говорить спустя 25 лет после войны, тогда, когда сам герой уже 11 лет лежал в могиле. Но бывший партизанский руководитель и послевоенный глава партии и правительства БССР так и не сказал, почему орден Ленина был вручён Крыловичу только в 1949 году. Кто виноват, что долгие шесть лет он переживал горькую обиду?

В этой связи упомянем один любопытный момент. Украинские партизаны – в отличие от белорусских – делали ставку на подрыв не рельсов, которые немецкие техники быстро восстанавливали, а паровозов и железнодорожных составов. Такая тактика давала гораздо более весомые результаты. Ведь массовый подрыв рельсов, в том числе на второстепенных участках, привёл к распылению сил и средств, а в итоге – к снижению количества крушений поездов. Кроме того, если бы партизаны рвали не рельсы, а поезда и паровозы, советским войскам при освобождении Беларуси достались бы железнодорожные пути в целости и сохранности.

Так вот, диверсия Крыловича явилась веским аргументом против теории Пономаренко, которого поддержал сам «гениальный вождь и учитель». Какие уж тут награды исполнителю?

Помимо всего прочего, власть имущие объясняли «безгеройность» Крыловича его «низким моральным обликом». Мол, в послевоенные годы он пьянствовал. Оттого, мол, и жизнь свою окончил до срока – в 43 года… Однако такие суждения суть извращение правды.

Люди, жившие рядом с Фёдором Андреевичем, подтверждают: да, выпивал бывший подпольщик и партизан. Но почему?

Во-первых, чтобы унять скрытую обиду. Соседи возвращались с войны, увешанные орденами и медалями, а у него, героически боровшегося с врагом все военные годы, – ничего. Поневоле запьёшь.

Во-вторых, Фёдор Андреевич пришёл из партизан раненым и контуженным. Постоянно открывались раны от пуль и осколков. Но более всего мучили последствия хронических контузий. Это спазмы сосудов, дикие головные боли. А в спецсанатории Крыловича никто не отправлял, обезболивающих препаратов ему тоже не выдавали. Оттого и лекарство у него было своё, народное – водка.

Но уж, во всяком случае, человеческого облика он не терял. Обратимся к документу, а именно, к официальной характеристике:

Производственная характеристика

Крылович Ф.А. работает электромонтёром с сентября 1945 г., а позже за хорошую работу переведён в старшие электромонтёры. За период работы на электростанции т. Крылович Ф.А. все задания выполнял и перевыполнял. Является лунинцем (так в честь инициатора почина называли участников движения передовиков-железнодорожников, аналогичного стахановскому. – Авт.). За хорошую работу на транспорте получал благодарности от руководства отделения паровозного хозяйства.

За перевыполнение производственных заданий отмечался прессой. Так, «Железнодорожник Белоруссии» отмечал стахановский почин т. Крыловича на электростанции. Также областная газета «За Советскую Родину» отмечала стахановско-лунинские методы работы т. Крыловича.

Крылович Ф.А. является профоргом участка электростанции. Активно участвует в общественно-политической жизни электростанции и паровозного хозяйства.

Решением Райпрофсожа т. Крылович Ф.А. занесён на Доску почёта имени 4-й Сталинской пятилетки к годовщине Великой Октябрьской революции.

Начальник электростанции ст. Осиповичи Бел. ж.д.

техник-лейтенант тяги Крицук.

Документ датирован 1948-м годом. Разве горький пьяница, каким хотели представить Крыловича, мог заслужить такую характеристику? Так что аморальность Крыловича придумана. Просто кое-кому хотелось оправдать тот вопиющий факт, что истинный герой прошедшей войны официально героем не признан. Вместо него героями признаны «руководящие товарищи». Что ж, это одна из самых устойчивых советских традиций: генералам звезды, льготы и спецполиклиники, рядовым солдатам медали, почётные грамоты и очереди в вино-водочные отделы.

О Фёдоре Крыловиче настойчиво напоминали современникам оставшиеся в живых после войны партизаны и подпольщики. Историк Алексей Литвин посвятил его подвигу несколько статей. Но воз и ныне там. Фёдор Крылович даже посмертно не удостоен звания Героя, память о нем запечатлёна лишь в названии одной из улиц Минска.

Даже когда наша страна в 2005 году в невиданных ранее масштабах отмечала 60-летие Великой Победы, Фёдора Андреевича мало кто вспомнил.

Всякое общество нуждается в том, чтобы историческая справедливость обязательно была восстановлена. Когда история все расставляет по своим местам и воздаёт каждому по заслугам, это означает, что люди, продолжающие эту историю, будут справедливы и по отношению к современникам.

После войны прошло уже 65 лет. Республика Беларусь вступила в 20-й год своей независимости от Москвы. Давно пора избавиться в отечественных исторических публикациях от лицемерных выражений типа «один из организаторов подполья». При такой «проводке» личности подвиг Крыловича измеряют по шкале ценностей бюрократов-аппаратчиков. Ну, а поскольку как «организатор» он действительно один из многих, то и внимания ему – на десять строк. Однако «Диверсия Крыловича» – это вполне самостоятельный символ героизма и воинской славы. Как «Триста Спартанцев», как «Таран Талалихина». Пора нам научиться достойно распоряжаться отечественным достоянием. Для начала заменить на здании станции в Осиповичах убогую мемориальную доску.

В акции Фёдора Крыловича просматривается и знаковая сущность. Страшный по своим физическим характеристикам взрыв не повлёк гибель людских масс. Наш герой обрубил одно из механических щупальцев военной машины врага. Только лишь механическое. Супердиверсант, но не суперубийца. А это уже символ национального белорусского характера.

 

Анатолий ТАРАС, альманах «Деды», Выпуск 4, 2010

Подбор иллюстраций –
Владимир ХВОРОВ

 

[1] – П.Ф. Воложин вышел на Крыловича через секретаря Осиповичского подпольного райкома комсомола И.Б. Гнедько.

[2] – Некоторые авторы (например, Ю.Г. Веремеев) пишут, что Крылович использовал объектные мины типа СПМ. В действительности, как установил историк А.М. Литвин, у него были английские мины.

[3] – Как следует из немецкого документа, погибло не более 4-х человек, ранены 33.

[4]. – Э. Миддельдорф. Тактика в русской кампании. Москва, 1958, с. 344.