20.10.2014

Перебирая старые вырезки из газет и журналов прошлого века, моё внимание привлёк портрет женщины кисти художника Льва Петровича Столыгво (1889–1952). Портрет был размещен на цветной владке одного из журналов. Известно, что Л. Столыгво большей частью рисовал открытки и иллюстрации к книгам. А здесь – портрет Почётного шахтёра шахты № 30 треста «Рутченковуголь» Евдокии Фёдоровны Королёвой.

Вроде бы и не случчанка, и к нашему городу никакого отношения не имеет – разве что кто-то, возможно, топил печь добытым руками именно этой женщины, углём. Стало интересно, чем прославилась эта женщина. О таких людях надо писать, обязательно надо!  Вот что удалось узнать.

Сначала кратко о героине. Королёва Евдокия Фёдоровна, которую еще называли «Шахтёрская мать» или «Баба Королиха», легендарная шахтёрка Донбасса, родилась в 1879 году. Начала трудовую деятельность на шахте № 30 поселка Рутченково в г. Донецке. Проработала на ней 17 лет выборщицей породы, плитовой, лампоносом, откатчицей. Потом пришла война.

В 1941 году эвакуировалась в Казахстан – г. Караганда, где три года трудилась на шахте № 20-бис вагонщицей. К тому времени ей уже было 63 года! Вернулась на родину, где продолжала работу на шахтах № 31, № 17–17 бис. Имела шахтёрский стаж 75 лет, ушла на пенсию в 87 лет.

Вот что писала Елена Смирнова, корреспондент донецкой газеты «Факты и комментарии» об этой женщине.

«Баба Дуся» – так называл Королёву Никита Хрущёв. Никита Сергеевич стал известным советским лидером отчасти благодаря этой женщине: в апреле 1918 года Дуся спасла ему жизнь! В стране бушевала гражданская война, захватившие Донбасс белогвардейцы выслеживали и уничтожали революционеров. Шахтёрская вдова спрятала Хрущёва и его соратника Петра Метеленко у себя в сарайчике для козы, в копне сена, а ночью по подземным шахтным выработкам вывела за поселок в степь.

После гражданской войны забойщица с подругами, имевшими опыт работы в шахте, обучала вчерашних солдат горняцкому ремеслу. Она же организовала отряды домохозяек поселка Рутченково, которые по ее команде вмиг мобилизовались на погрузку угля и леса, строительство общежития, дома культуры, библиотеки, больницы для горняков, приюта для сирот. Необразованная горнячка добилась и открытия… трамвайного маршрута, соединившего поселок Рутченково с центром города.

А вот что о Е.Ф. Королёвой писал журналист Георгий Николаевич Яковлев (1929–2013).

Давным-давно, когда и в помине не было Кировского района в городе Донецке, а была Собачёвка, когда уголь на здешней шахте добывали обушком и вывозили саночники и не было ни электричества, ни радио, ни школ и клубов, пришла наниматься на работу двенадцатилетняя девчушка. Пришла потому, что погиб в шахте отец и осталось их, детей, семеро, а она, Дуся, старшая.

Откуда только брались силенки у девчонки с тонкими руками! Споро выхватывала породные комки, швыряла в ящик, такой глубокий, что вроде бы в нем и дна не было. И вот что удивительно. Всю свою трудовую жизнь, а на пенсию Королёва оформилась в 87 лет, занимала она «самые почетные должности» – работала плитовой, стволовой, лебедчицей, и породу выбирала, и техничкой в бане была. Лишь однажды, после того, как прогнали фашистов и шахтёры вернулись из Караганды, назначили Королёву комендантом жилотдела шахты, но через неделю она сбежала на выборку породы, как сказала сама: «Поближе к угольку».

В Караганде в военные годы возглавлял шахту Алексей Стаханов. Шальной, дикий прямо до работы – так вспоминает о нем Королёва. Ну зато и любили его! Никто слова поперек не говорил. И хоть заботы об угле без остатка забирали Стаханова, нашел все же он время, договорился с властями, открыл при шахте ФЗО (Факультет заочного обучения – прим. В.Х.) для эвакуированных ребятишек. Ну а Королёва женсовет возглавляла, над новичками шефствовала: как живут, что едят, носят. Первое, что сделала, – организовала сбор денег для детдома, сама и открывала его здесь. Но все хлопоты, конечно, уже после смены, а ведь тогда часов не считали, и работа была у нее тяжелая, в шахте. Но запомнилась она всем все же веселой – напористая, в красной «делегатской» косынке, всегда среди людей…

А тогда, в 43-м, вернулась Евдокия в родную Рутченковку после эвакуации. Бог ты мой, что натворили злодеи. Все разбито, разрушено; в выработках вода; инструмента нет; а уголь – вынь из-под земли да положь. А шахта 17–17-бис еще не пущена. Нечем в забоях работать. Пошла Королёва с бабами по дворам. Раскрывали сараи, смотрели, что может пригодиться. Собрали 120 угольных лопат да больше сотни тяжелых лопат породных, полтораста шахтёрских лампочек, обушки, кайла, запчасти всякие для насосов, моторов…

По пояс в воде тогда работали, себя не жалели, но давали уголек, хоть мало, но давали, да еще после смены на стройку шли. Ведь ни общежития, ни яслей, ни магазина… Сделали все своими руками. Во всем этом немалая заслуга Королёвой была, так что когда прошли на семнадцатой первый бремсберг – большую выработку, – то нарекли его Королёвским. Так и значился он на горных картах.

До всего ей было дело… Однажды знатного бригадира слесарей взяла в оборот:

– Ты, ударник, чего такой грязный ходишь?
– Работа, мать, такая, слесарю все же.
– Грязнодыр ты, а не бригадир, детей скоро тобой пугать станут.

Явился на следующий наряд в пиджаке, при галстуке, а тут как на грех авария, срочно в шахту надо. Спустился в чистом, как был. После вместе с Королёвой смеялись…

Она была депутатом городского и областного Советов, членом парткома, шахткома и, что любопытно, никогда не выходила на трибуну, а становилась перед первым рядом, внизу, и глаза в глаза говорила о наболевшем, о том, что жгло душу.

– А бывало, – спрашиваю, – что обижались, возражали?
– Правду когда говорила, кто же против правды пойдет?

Последний раз получала Евдокия Фёдоровна депутатский мандат в райсовете, когда исполнилось 84 года. Получила и сказала: «Хватит сыны. Молодых выбирайте, а я и так поактивничаю».

Вся жизнь Королёвой связана с историей советского Донбасса, судьба угольного района отразилась в заботах этой прекрасной русской женщины. Так сказал о Королёвой на столетнем её юбилее секретарь парткома шахты. Сам юбилей вылился в праздник района, всей старой Рутченковки. Горняки «Кировской» встали на трудовую вахту в её честь. В Дом культуры шахты приезжали чествовать Королёву со всего Донецка, а многие пришли взглянуть на неё.

Она сидела в президиуме в своем форменном шахтёрском кителе, что надевала лишь в торжественных случаях, с орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», знаком «Шахтёрская слава», в своей всегдашней серой шальке. Достойно сидела. А сколько вокруг было ее «сынов», с кем делила радость и горе, заботы и волнения, никогда не думая о славе, наградах, и искренне удивлялась, когда они приходили. Ведь жила она просто, среди людей и для людей.

Когда в 1943 году Донбасс освободили от гитлеровских войск, практически все его шахты были взорваны, затоплены. В Западной Европе, США, оценивая масштабы разрушений, прогнозировали, что край, известный, как «всесоюзная кочегарка», фактически утратил свое значение для развития промышленности и экономики Советского Союза. Американская газета «Нью-Йорк Таймс» писала: «Донбасс потерян… На его восстановление Советам понадобятся десятилетия».

Сложность восстановительных работ заключалась среди прочего в том, что в некоторых шахтах невозможно было работать без противогаза из-за метана. Немалая часть рудников оставалась заминированной. В другие было не проникнуть без скафандра. В мировой истории был известен тогда лишь один подобный случай – борьба французских горняков, освобождавших после Первой мировой войны от воды рудники угольных бассейнов Па-де-Кале и Северного. Но на французских рудниках пришлось выкачать 110 миллионов кубометров воды, а шахты Донбасса были заполнены более 600 млн кубических метров воды. Вот почему многие зарубежные «доброжелатели» считали Донбасс навсегда загубленным, потерянным для России.

Помогла смекалка, которой так славится русский народ. Плюс – жесткая правительственная установка в кратчайшие сроки ввернуть шахты к жизни. На Донбасс командировали лучшие на тот момент умы: инженеров, техников, конструкторов.

Старались все – и шахтёры, и инженеры. Скажем, кандидат технически наук В. Гейер помог с конструированием новых водоотливных средств. Он первым в мире использовал в «битве с водой» эрлифты – воздухоподъемники, в которых для подъема воды использовался сжатый воздух. При откачке шахт применялись также скипы – водоотливные машины, представляющие собой большие металлические ящики, зачерпывающие воду и вытаскивающие ее на поверхность. Скипы опускались в стволы на тросах, зачерпывая сразу по 5–7 кубометров воды, и поднимались на поверхность. Машинист, управлявший лебедкой скипа, успевал сделать за час до 60 подъемов.

Вместо копров, взорванных фашистами, в Донбассе широко распространилась бескопровая подвеска машин. Не было металлических канатов больших диаметров – советские инженеры впервые применили счалку канатов равных диаметров.

Благодаря этому и многому другому за первые пять лет после освобождения Украины от фашистов из шахт Донбасса было откачано 620 миллионов кубометров воды. Построено заново и восстановлено 300 шахтных копров, запущенно 700 шахтных подъемников, 600 вентиляционных систем, 300 компрессорных установок, 1300 км горных выработок, 1600 км подъездных путей к шахтам, 5,5 миллиона кубических метров производственных зданий и сооружений.

В 1946 году зарубежные скептики были посрамлены – в том году в Донбассе добыли 106 млн тонн угля, что было на 4 млн тонн больше довоенного уровня угледобычи.

В те годы на участках добычи в шахтах работало не менее 48 % женщин. А на вспомогательных участках – все 80 %. Всего порядка 200 тысяч, заменивших своих погибших, раненных, пропавших без вести на фронтах Великой Отечественной войны мужей. Создавались женские шахтёрские бригады. Одной из тех, кто принимал участие в их создании, стала Евдокия Королёва, «шахтёрская мать», как называли её в Донбассе.

10 сентября 1947 года в СССР была учреждена медаль «За восстановление угольных шахт Донбасса». Ею награждали «за очень высокие данные на производстве и выдающиеся заслуги в проведении специальных работ по восстановлению угольной промышленности Донбасса».

Награждали ею вплоть до 1995 года. Это была первая в нашей стране медаль, которой отмечали именно за участие в восстановлении народного хозяйства. Получили её в общей сложности около 47 тысяч человек. Из них больше половины – женщины.

Женщины, которые после Великой Отечественной войны восстанавливали шахты Донбасса, в 1961 году были переведены на «нелегальное положение», а в 1966-м окончательно выведены на поверхность и… забыты. Дело в том, что с 1961 года реальные цифры стали скрывать, так как СССР присоединился к еще 70 странам, ратифицировавшим Соглашение Международной организации труда от 21 июня 1935 года, где устанавливается запрет на работу женщин в шахтах. Возможно, поэтому многие «шахтёрочки», как их любя называли, незаслуженно забыты. Даже памятника им так и не поставили, хотя профессиональный праздник горняков, который с 1948 года отмечают в последнее воскресенье августа, по мнению историков, «заработали» именно женщины. В 1945 году Донбасс давал угля больше, чем любой другой угольный бассейн СССР, в 1947-м был перевыполнен довоенный уровень добычи. В честь этого и был официально учрежден профессиональный праздник – День шахтёра, который стали праздновать с 1948 года.

В 2007 году в Донецке был торжественно открыт закладной камень на месте, где предполагалось установить памятник женщинам-горнячкам. Но пока не установили…

В 2012 году многие украинские газеты писали, что памятник на могиле Евдокии Королёвой разрушается. И вот Коммунальное предприятие «Ритуальная служба города Донецка» установила новый памятник Евдокии Королёвой – женщине, посвятившей всю свою жизнь сложной шахтёрской профессии.

Памятник установлен на месте захоронения Евдокии Фёдоровны на кладбище шахты № 29. Его изготовили за средства благотворительного фонда «Шахтёрская память».

Владимир ХВОРОВ

P.S. К сожалению, история имеет привычку повторяться. Донбасс в огне – гражданская война. Заместитель министра энергетики и угольной промышленности Украины Юрий Зюков ещё в сентябре 2014 г. сообщил, что только 24 из 95 государственных шахт Донбасса работают в нормальном режиме, 13 шахт полностью разрушены, среди них есть шахты, которые добывали свыше одного миллиона тонн угля в год. Около 70 тысяч шахтёров не задействованы сегодня в производственном процессе, т.е. без работы. Еще немного войны и опять в печати появятся строки «Донбасс потерян… На его восстановление понадобятся десятилетия».

На заставке - Александр Дейнека. Донбасс. 1947