«Католическая» интрига Ходкевича

И всё-таки свадьбе Софии и Януша не суждено было состояться ни в феврале, ни весной, ни летом… Во время длительных переговоров, этапы которых происходили и в Вильно, и в Бресте, и в Минске, Ходкевич выдвинул по меньшей мере три причины, препятствующие заключению брака. Прежде всего, жених и невеста находятся в близкородственных связях.

Отчасти это было правдой. Ведь бабушка Софии, Катажина Теньчиньская, похоронив мужа, приняла брачное предложение овдовевшего во второй раз отца Януша и стала его третьей женой. От Перуна у Катажины родилось двое детей: мальчик и девочка. Они были почти одного возраста с Софией. Но Януш был рождён другой матерью, второй супругой Перуна, княжной Острожской. Кровного родства между Софией и Янушем не было.

Вторым препятствием на пути к свадьбе должно было стать различие в вероисповеданиях. Причём, называя верой жениха кальвинизм, Героним и его свидетели в городских судах Бреста и Минска упорно утверждают, что вера невесты – католичество. Ничем иным, как твёрдой уверенностью опекуна в беспрекословном послушании Софии, которую он, как ему казалось, уже подготовил духовно к переходу в латинскую веру, это объясняться не может.

Третье препятствие, – объявил Ходкевич, – отказ самой Софии вступать в брак. Причина? Она желает связать судьбу только с единоверцем и боится греха кровосмесительства.

Перед такими серьёзными препятствиями Перун уже готов был отступить. Но влюблённый Януш сдаваться не хотел. Этот сын православной матери и отца-кальвиниста настолько потерял разум от страсти, что ради желанной невесты решился униженно просить Папу Римского о помощи. Он был уверен, что София – уже католичка. А Папа Римский, он об этом знал, решает матримониальные вопросы католиков, если их подарки достаточно щедры. Итак, Януш Радзивилл заявил о своей готовности принять веру невесты и смиренно просил главу католической церкви разрешить его брак с близкой родственницей: «Меня, также принимающего святую католическую веру, пускай Ваша Святость захочет поддержать и своей властью помочь с этим браком… и сама панна, чтобы могла в католической вере без вреда для своей религии жить со мною»… Послание в Рим было отправлено 20 июня 1600 года.

Тем временем, неожиданно наткнувшись на непонятную ему непреклонность Софии в вопросах веры и исчерпав все доводы в пользу перехода её из веры предков в католичество, Ходкевич изменил тактику. В один прекрасный день он радостно сообщил воспитаннице о намерениях молодого Радзивилла стать католиком, естественно, умолчав о причинах этого решения. Со слов Ходкевича получалось, что Януш просто рассчитал, что католиком вернее сделает свою карьеру при дворе. София была потрясена «коварством» жениха. Она прилюдно заявила, что не желает связывать судьбу с Радзивиллом. Своей цели Ходкевич добился.

Однако торжество опекуна не было долгим. Каким-то образом о страданиях княжны и о безумствах Януша Радзивилла стало известно Константинопольскому патриарху. Возможно, об этом сообщили ему обеспокоенные случчаки, а может, обратилась за советом и сама София. Как бы там ни было, патриарх обменялся посланием с Папой Римским. В результате жених и невеста получили сразу два разрешения на брак: от Константинопольского владыки, который благословлял Софию, укрепляя её в решимости до конца оставаться верной православию, и от Папы Римского, который, разобравшись в ситуации с Софией, всё-таки не терял надежды заполучить в латинскую веру Януша. Впрочем, надежды эти оказались напрасными. В свете новых событий Януш остался кальвинистом. И это позволило ему много лет спустя, в самом конце жизни, с гордостью заявить: «…не хочу замалчивать вопросы веры и религии, в которой рождён и воспитан и век свой до сего дня прожил… не была она иной и есть только евангелистская, основанная на нерушимом слове Божьем, без преувеличений и вымыслов людских. Та вера, которая в сердце моем находилась и находится»…

День свадьбы был назначен самой невестой – 1 октября 1600 года – в праздник Покрова Богородицы, которой княжна Слуцкая с тревогой и надеждой вручила свою судьбу. За несколько дней до церемонии были подписаны все необходимые документы для окончательного разрешения конфликта между Радзивиллами и Ходкевичами. София убедила жениха, а тот, в свою очередь, отца, что наиболее правильным в ситуации всеобщего недоверия будет милостиво отказаться от притязаний на возмещение растрат, сделанных Ходкевичами. Ради спокойствия души желанной супруги и невестки Радзивиллы согласились подать руку Ходкевичам. Но София потребовала неких юридических гарантий также для себя и своих слуцких подданных. Перед свадьбой Януш Радзивилл торжественно обещал, что не будет принуждать жену перейти в католичество, протестантизм или униатство, дозволит крестить детей в Православие, а также не допустит введения унии на землях Слуцкого княжества.

Если для кого-нибудь иного такие условия показались бы абсолютно неприемлемыми и невыполнимыми, то влюблённый Януш согласился на них легко и радостно. Униатов он так же, как и отец его, не терпел, а к православным относился с нескрываемой симпатией. Ведь верой его матери было именно Православие.

Венчание Януша Радзивилла с Софией Олелькович было произведено по православному обряду, хотя неизвестно, каким священником, в церкви ли или просто на дому. Оно состоялось в Бресте, а к 1600 году практически все православные святыни этого города уже были захвачены униатами. Православных священников изгоняли, православных называли «духовными диссидентами», им запрещали публичные собрания, религиозные шествия. Обряды крещения, венчания, погребения православным разрешалось совершать только с разрешения католического священника и за названную им плату. Брест, спустя несколько лет по установлении унии, по свидетельству современников, напоминал Рим времён гонений на христиан.

Скорее всего, ради венчания Софии священник прибыл из Слуцка. Свадьба была скромной и немноголюдной. В атмосфере сгущающейся над головами православных Речи Посполитой тьмы брачные обещания Януша, данные Софии, а вместе с тем и всем её православным подданным, звучали особенно внушительно.

 

Гонения на православных в XVII веке

 

Душехватами называли в народе проводников Брестской унии. Король одаривал таких людей своей милостью и имениями, а простой белорусский люд их ненавидел. Первым среди гонителей веры православной был Ипатий Потей, униатский митрополит. Именно по его приказу православные церкви самым варварским способом превращали в униатские.

Униатский священник в сопровождении вооружённых слуг врывался во время службы в храм и шёл прямо к алтарю. Там он срывал антиминс и уносил с собой. Антиминс – четырёхугольный плат из шёлковой или льняной материи с изображением положения во гроб Иисуса Христа, орудий его казни и четырёх евангелистов по углам. Без антиминса служба в церкви отправляться не может.

Был и другой метод. Униат или ксёндз являлся в православную церковь, тайно отправлял свою службу где-нибудь в сторонке, а потом заявлял, что церковь обращена в новый обряд. Православных священников, которые не желали смириться, по приказу Потея бросали в тюрьмы, или им брили головы, бороды и выгоняли из приходов.

Другой душехват, Луцкий униатский епископ Кирилл Терлецкий, разъезжал по округе в сопровождении вооружённой ватаги и с дубиной в руке. Заезжал в первую попавшуюся церковь, избивал, калечил верующих и среди крови и стонов проводил обряд обращения храма в униатский.

К чести католиков нужно сказать, что многие осуждали насильственные действия по отношению к восточным славянам. В самом деле, ведь им обещали, что уния консолидирует общество Речи Посполитой, позволит создать единый «народ посполитый». Но не единение, а раскол и враждебность видели они.

Иосиф Рутский считался человеком весьма просвещённым, но, тем не менее, был способен на варварские поступки. Он изгнал из Вильно всех православных монахов за исключением наиболее гневных обличителей, которых бросили в тюрьму, где морили голодом и жаждой. В столице Великого княжества Литовского, по распоряжению Рутского, тела умерших православных белорусов выносили в ворота, через которые из города вывозили нечистоты и падаль.

Но самым страшным из душехватов был Иосафат Кунцевич, жестокий и неумолимый фанатик. Будучи архиепископом в Полоцке, он отобрал у православных все церкви. Люди стали молиться в домах. Кунцевич выхлопотал у короля грамоту о запрете таких молитв. Стали отправлять службы в сараях. Запретили и это. Более того, под страхом ареста православным священникам было запрещено приближаться к Полоцку. Горожане выходили в открытое поле и здесь совершали православные обряды. Пять лет Кунцевич держал церкви Полоцкой земли закрытыми. Нормальная человеческая жизнь была нарушена. Нельзя было окрестить ребёнка, обвенчаться, отпеть покойника. А без венчания браки признавали недействительными, супругов – прелюбодеями, а прижитых детей – незаконнорождёнными. Но и этого Кунцевичу было мало. Он приказал на городском кладбище вырывать из земли умерших, отпетых по православному чину, и выбрасывать их за церковную ограду.

Доведённые до последней степени унижений, белорусы составляли «жалобные листы» и через православных шляхтичей объявляли их на сеймах. Из глубины веков дошёл до нас голос предков, настоящий крик о помощи: «Мы испытываем величайшие беззакония и жестокие притеснения, и никто в нашем отечестве не изъявляет желания нам помочь. Нас лишили прав, лишили свобод и вольностей».

Но жалобы на сеймах не давали результата. Сами поляки признавали, что белорусов сначала обнадёживают на местных сеймиках, а потом подымают на смех на вальном сейме.

Волей-неволей белорусам приходилось с оружием в руках отстаивать свои права. В 1606 году восстали жители Могилёва. Возглавил их Стахор Миткович. Он был старостой могилёвского цеха солодовников. Уставшие от унижений горожане разогнали старую городскую раду, заняли здание ратуши. В новый состав рады вошли кузнецы, оружейники, гончары. Почти два года жители Могилёва сами управляли своим городом.

Символом сопротивления белорусов стало и Витебское восстание 1623 года. Горожане выступили против Иосафата Кунцевича. В ноябре 1623 года Кунцевич прибыл в Витебск, чтобы наказать горожан за торжественный приём православного проповедника Мелетия Смотрицкого. И тут ударил старый витебский вечевой колокол. Затем зазвонили все церковные колокола. Они созывали народ. Православные схватили душехвата. Ненависть людская была так велика, что его буквально разорвали. Тело бросили в Двину. Так закончил свою жизнь Иосафат Кунцевич.

Расправу над мятежным Витебском возглавил канцлер Лев Сапега. Следствие провели в три дня. Боялись прихода казаков, за которыми послали горожане. За смерть одного Кунцевича 98 человек были приговорены к смертной казни. Витебск лишили Магдебургского права, на месте ратуши был устроен кабак, вечевой колокол сняли. Пречистенскую церковь разобрали и принудили горожан за свой счёт соорудить униатский храм. Поистине на своей земле белорусы ощущали себя, как в вавилонском плену…

 

 

 

Оглавление
 

К ИСТОКАМ СВОИМ ОБРАЩАЯСЬ…   
 

Олельковичи рыцари Православия   
 

Основатели династии   
 

Слуцк до Олельковичей   
Битва при Грюнвальде   
Магнаты   
Магдебургское право   
Слуцкое летописание   
 

Мятежный князь
 

Слуцкие ратоборцы
 

Александр Ягеллон и Елена Ивановна
«Великий исход» православных князей
 

Мать и сын
 

Мятеж Глинского   
Слуцкое войско в XVI–XVII веках   
 

Князь Юрий II Просветитель   
 

Люблинская уния  
 

Символ нашей духовности   

 

 

Слуцкая сиротка   
 

Опекуны   
 

Обучение магнатских сыновей   
Ян Семён и Александр Олельковичи   
Зофья Мелецкая и Ян Кароль Ходкевич   
Криштоф Миколай Радзивилл   
Брестская церковная уния   
Православные церковные братства   
 

Суженый-ряженый

«Троянская война» на Беларуси
 

Сигизмунд III Ваза   
 

«Католическая» интрига Ходкевича   
 

Гонения на православных в XVII веке   
 

Испытание на верность   
 

Защитники Православия на Беларуси в XVII веке
Святыни, возведённые Олельковичами
 

После кончины княгини

Молись за нас, Святая София!